Схватка - Калинин Даниил Сергеевич (книги бесплатно полные версии txt, fb2) 📗
А теперь вот я и сам стал свидетелем подобного чуда…
Вновь посмотрев на лик Пресвятой Богородицы, ставший боевым знаменем суздальцев, коим явленное «Знамением» чудо запало в душу, я с чувством воскликнул:
– Благодарю Тебя, Божья Матерь! Радуйся, Невеста неневестная!
Говорить простое «спасибо», то есть «спаси Боже» я посчитал неуместным – это ведь обращение к людям, прежде всего. А «радуйся» как-то само собой всплыло в памяти…
Между тем яростная схватка между сохранившими верность монголам покоренными и теми, кто восстал против завоевателей, как кажется, стала еще ожесточеннее. До «стены щитов» так никто и не добрался – но я успел заметить несколько напряженных, отчаянных взглядов воинов, оказавшихся в меньшинстве, обращенных на наш строй. Тут же пришло понимание, что подобный взгляд отражает душевное метание и сомнение в той ситуации, когда остался лишь последний шанс на спасение! Но ты боишься, что попытавшись его использовать, сделаешь только хуже…
В растерянности я в очередной раз бросил взгляд на лик Божьей Матери, пытаясь понять, как же мне привлечь тех ясов и грузин, кто перешел на нашу сторону – чтобы не страшились встать с нами в один строй. Я ведь не знаю их языка… Но тут же горячая догадка пронзила сознание – и я изо всех сил закричал:
– Одигитрия!!! Одигитрия!!! Повторяйте за мной, вои!!!
– Одигитри-и-и-я!!!
Я не знаю, как на греческом переводится «Богородица» – но название ее старейшей иконы, по преданию, написанной еще апостолом и евангелистом Лукой, известно всем православным, принявшим свет христианской веры от ромеев. В переводе оно означает «Указующая путь»…
Нас услышали.
Один, затем другой, и сразу третий воин, вырвавшись из схватки, с легкой опаской отступили к нашему строю – и я жестом руки указал им на первый ряд. Вои поняли – и встали впереди. А вскоре их примеру последовали и многие другие уцелевшие ратники, заполняя первую шеренгу нашей «стены щитов»…
Лихим ударом меча разрубив плечо очередном монголу, Дауг осадил коня, оглядываясь по сторонам. Схватка на броду окончилась: в воде в нерешительности замерло примерно треть уцелевших алан и грузин, дравшихся за татар. Путь назад им отрезали всадники алдара, вперед – пешцы русов… И восставшие против завоевателей единоплеменники, сумевшие отступить к русам! Но и мужей его рода разделяет с союзниками слишком много горцев, не решившихся противостоять поганым… Все же сквозь них можно было бы попытаться пробиться. Можно… Однако к броду уже скачет больше тысячи монгольских батыров-хошучи, самых знатных и богатых нукеров Шибана! Темник не решился бросить в бой оставшихся покоренных, справедливо посчитав, что волнение может передаться и им – и ввел в бой ту силу, что берег подле себя на самый крайний случай.
Достойный враг. Достойный… К тому же смерть каждого хошучи приблизит чингизидов к разгрому! Свирепо усмехнувшись, Дауг поднес к губам витой бараний рог – и над левым берегом реки раздался его оглушительный рев… Аланы услышали его, обратились к своему вождю – и алдар пришпорил коня, ведя воинов своего рода за собой!
Навстречу славной смерти…
– МАРРРГА-А-А!!!
– ХУРРРА-А-А!!!
Монголы не устрашились, ответили аланам своим боевым кличем – да и с чего бы им бояться врага, коего раз в десять меньше?! Но Дауг не думал о численном превосходстве поганых, вождь не надеялся победить – лишь достойно принять конец в схватке с общим врагом… Конец, достойный уже павших сородичей, не запятнавших своей чести позорной службой завоевателю!
Впрочем, сегодня это «пятно» он честно смыл кровью агарян…
– Марга!!!
Устремленный в грудь наконечник копья-чжиды Дауг отбил вправо размашистым ударом меча, тут же обратив его острием к ворогу. Ничего более делать не пришлось – разогнавшиеся скакуны обоих всадников едва ли не столкнулись, буквально пролетев рядом друг с другом! И остро заточенная сталь аланского клинка сама собой впилась в горло хошучи… Развернувшись в седле, вторым ударом алдар обрушил свой меч сверху-вниз на шлем очередного противника, оказавшегося слева от него! Монгольские кони ниже – а потому в ближней схватке оказались ниже и сами степняки, чем успешно воспользовался алан… Верный жеребец Дауга могучим скачком рванулся вперед, позволив наезднику нанести третий удачный удар – клинок пробороздил шею поганого со спины!
А после в грудь алдара врезался узкий наконечник монгольского копья, пронзивший чешуйчатый панцирь – и глаза Дауга затуманились…
Затем молнией сверкнула татарская сабля – и свет в них окончательно погас.
Задержавшись на какое-то время в схватке с ясами, монголы встали на противоположном берегу – и в их присутствии уже отступившие покоренные укрепились духом и пошли в атаку. Не так и много – человек триста пятьдесят – четыреста с заметно меньшим количеством копий, чем их было до схватки на броду… Ближе к берегу их встретили оставшиеся у воев сулицы и немногие метательные топоры – а вот после дружинники аланских алдаров и грузинских азнаури показали, чего они стоят в бою.
– Стоим!!!
Не знаю, как им это удалось – вроде как горцы с викингами и варягами никогда не пересекались, да и воевали они ранее в конных порядках… Разве что со славянами и варяжскими дружинами князей?! Так или иначе, ударили покоренные толково, практически идеальным клином в самый центр «стены щитов»! Ударили с яростью обреченных, неистово рубя щиты и шлемы отроков и сородичей секирами и саблями, да всей массой тесня моих ратников именно по центру, намереваясь рассечь наш строй пополам! Видя это я, до поры вставший за спинами воев, громко воскликнул:
– Все назад! Назад! Отступаем за засеку!!!
Русичи попятились первыми – а вои задних рядов, еще не связанные боем, так и вовсе едва ли не побежали, закинув щиты на спины. Но это не бегство – они просто стараются дать соратникам и время, и пространство для совместного отступления. Благо, что после истребления всадниками ясов крупного отряда монгольских стрелков, враг не спешит отправлять в бой новую партию лучников-хабуту… А присоединившиеся к нам горцы пусть и не поняли моей команды, но от их внимания не скрылось то, что мой отряд начал отступление – именно отступление, а не бегство! Так что вскоре они последовали вслед за нами.
…Уцелевшие покоренные, разгоряченные схваткой и первым успехом, попытались было преследовать – но позади их проревел рог, а брод стремительно пересек монгольский посыльный. И вскоре нукеры принялись выворачивать бревна надолбов из земли и песка. Чему мы нисколько не мешали – хошучи в качестве цели для удара дружинников меня вполне устраивают…
Прошло не менее получаса прежде, чем посреди засеки выросла достаточно широкая брешь для прохода конных. Расчистив путь всадникам, военачальник покоренных построил их напротив нас уже во всю ширину прохода, примерно той же «стеной щитов», что и у нас… Но спешить с атакой он не стал – через брод проследовал еще один гонец, вскоре вернувшийся.
И только после этого горцы пошли в атаку, смывая своей и чужой кровью предательство сородичей перед татарами…
– Стоим! Стоим, пока их конники вперед не пойдут! Стоим!!!
…В этот раз враг не догадался повторить успеха пешего клина. Вместо этого татары начали давить всей массой на относительно нешироком пространстве бреши – да еще и при условии, что у нас имеется численное превосходство! Грохот ударов стали о деревянные щиты, так же как и железный лязг стоят страшные – но потеснить моих ратников у покоренных не получается ни на шаг… Кто-то, правда, пытается обойти «стену щитов» моих воев, протискиваясь между надолбов – но эти попытки также пресекаются ратниками последней шеренги, зорко поглядывающими по сторонам.
Пока все идет ровно…
И словно в ответ на мои мысли, на противоположном берегу вновь заревел рог – и конная масса всадников-хошучи стронулась с места! Видимо, у монгольского командира кончилось терпение – а может, оно кончилось и у самого темника… Подались назад покоренные, не желая быть раздавленными монгольскими батырами, принялись разбегаться по засеке – а татарская конница уже вошла в воду.
