Железный Сокол Гардарики - Свержин Владимир Игоревич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

Штаден закончил свою вдохновенную речь и пристально уставился на меня в ожидании ответа.

Я молчал, устало прикрыв глаза. Сказанное опричником, несомненно, было правдой, и, как я ни старался, не смог уловить пробела в логике собеседника.

– Ну, что ты думаешь по этому поводу? – донесся тем временем до Лиса мой вопрос.

– На первую вскидку, этот стон у них песней зовется. То есть все ясно: участие в троцкистско-зиновьевском заговоре под руководством товарища Курбского; работа на ливонскую и польскую разведку и вполне резонное стремление ускользнуть от культа личности с мешком наличности.

– Для нас, похоже, это оптимальный выход. Мы находим Баренса, забираем его и возвращаемся в Институт. Но…

– Шо тебя смущает?

– Видишь ли, за последний месяц Штаден трижды спасал мне жизнь и, помогая нам, снова рискует головой. Так что я просто обязан оказать ему содействие по ту сторону границы. Но, как ты сам понимаешь, составить ему протекцию, о которой он просит, выше моих сил.

– Прими успокоительное, капитан! – перебил меня Лис. – Не о том думаешь. Давай я озвучу вскидку номер два. А что, если твой спасатель «звонит», как Дед Бабай на колокольне, а на самом деле только и ждет, как бы дядю Джо на живца поймать? И этим живцом будешь ты!

– Если это так, то, боюсь, результат его не порадует.

– И то правда. А если не так – пусть Баренс, когда мы его найдем, думает, как выделить твоему благо-гадетелю бочку варенья и корзину печенья. Не хрен бегать и ныкаться по кущерям. Тоже мне казак-разбойник!

Я приоткрыл глаза и старательно придал взору пронзительность.

– Согласен. Когда выступаем?

– Чем скорее, тем лучше, – скороговоркой произнес Штаден с нескрываемым облегчением в тоне. – Как только вы сможете держаться в седле.

Не так давно, листая иллюстрированный журнал, я наткнулся на фотографию Европы, сделанную ночью со спутника. Залитые электрическим светом мегаполисы казались огромными звездами среди мириад крошечных огоньков. В этом искрящемся буйстве Москва смотрелась звездой первой величины. Представить это сейчас, когда бледная луна выползала на темнеющий небосвод, все еще претендующий на роль тверди, было никак невозможно. Город был мрачен, и жалкие лучины вкупе с факелами и масляными светильнями не могли разогнать этот первобытный мрак.

– Да ты пей, – ласково вещал Лис, вдохновенно исполнявший при мне обязанности лекаря и сиделки. – Этот отвар и безногого на ноги поставит. Бабкин брат мне зуб давал, шо ежели кто это пойло выпьет, то сразу встанет. Шо тот мухомор после дождя.

Напиток, булькавший в поднесенной к моим губам чашке, на вид казался отвратительным, и запах его был способен распугать всех комаров в округе, но это было ничто по сравнению со вкусом.

– А кому щас легко? – увидев мою гримасу, развел руками Сергей. – Буквально: siс tranzit gloria mundi, как сказал бы твой дядя на присущей ему латыни. Зато сейчас ты уснешь, увидишь зашибительные сны. Бабушкин дедушка за это ручался. Утром будешь готов к труду и обороне, а также к разгулу и нападению. Ни о чем не беспокойся, спи, за тобой приглядят.

При этих словах дежурившие в дверях опричники гордо развели плечи и раздвинулись, пропуская выходящего Лиса.

– Поспишь тут, – буркнул я себе под нос, прикрывая глаза.

Странное поведение Баренса не выходило у меня из головы. Он, несомненно, был гением политической интриги, и вся устроенная им каверза с побегом и похищением царского венца была первоклассной провокацией. Первое, что напрашивалось в ответ на зудящий вопрос: «Для чего?» – это желание короновать новоявленного Рюрика, номер второй. Однако такое объяснение было слишком простым. Тогда что же?

Я повернулся на спину, силясь вызвать образ дражайшего «родственника», каким я его знал прежде. Например, во время первой моей командировки на приеме в Царском Селе у императрицы Екатерины Великой. [28] Лицо Баренса начало проступать сквозь туманную дымку. Однако теперь почему-то он был с окладистой бородой, лежащей поверх зерцала богатого княжьего доспеха. Белый сокол, прилетевший из далекой земли, устало опустился на подставленную им руку.

«Уже лезет, идолище проклятое», – прислушиваясь к клекоту птицы, прогромыхал лорд Джордж. Впрочем, и не он вовсе, а Владимир Ильич Муромец. Или еще кто… Поди тут разбери. Я глядел туда, откуда прилетела серебристая белая птица. Небо на востоке алело, объятое заревом. Но вот показалась огромная, величиной с лабаз, драконья голова. За ней передняя лапа, потом другая. Шаги чудища грохотом разносились по округе, пугая лошадей и заставляя всадников поминутно натягивать удила.

– Ну, давай, родимая, – проговорил лорд Баренс, а может, и не он.

И нечто, спикировав из поднебесья, уронило на спину монстра два глиняных сосуда. Удар – и пламя разлилось по зубчатому хребту. Чудище завертелось с яростным ревом и, подняв вверх ужасающую голову на длинной змеиной шее, выдохнуло струю огня. Пикирующее Нечто резко ушло в сторону, и сразу за тем последовала новая команда Владимира Муромца, а может, Баренса:

– Вали!

Точно по мановению волшебной палочки вековые дубы, росшие у края широкого поля, начали колотить по чешуйчатым бокам и голове толстенными ветвями, словно завзятые рукобойцы. Но гнусная тварь подбиралась все ближе и ближе.

– Давай, – скомандовал долгобородый витязь, и византийской работы катапульты метнули смертоносные заряды навстречу чудовищу. Будто град, застучали неподъемные каменья по драконьей броне, но не остановили разъяренного гада.

– Стало быть, наш черед.

Баренс? Муромец? Или, может, Гарольд Суровый потянул из ножен меч, и те, кто стоял по обе руки его, последовали примеру воеводы. И я в их числе.

Сквозь дурман кружащего голову радостного предвкушения атаки я попытался осознать, откуда вдруг у меня взялись булатный меч, червленый щит и островерхий шелом. Но было уже поздно. Новый клич заставил вонзить шпоры в бока коней, и сотни копыт загрохотали по земле, выстукивая стремительный ритм смертоносной песни.

Я успел лишь отвести плечо для удара, когда драконий хвост, точно кузнечный молот, вышиб меня из седла и отбросил на полста саженей. Черная пелена сомкнулась над головой, раскачиваясь, как на качелях. Меня бросило в жар. Казалось, еще немного, и кожа не выдержит этого палящего жара и начнет обугливаться. Со стоном я открыл глаза. Тяжелое дыхание, вырывавшееся из темных скважин ноздрей, било вперед обжигающей струей. Драконья морда была все ближе, но теперь поверх мощной шеи красовался хомут, а во рту виднелись огромные зубчатые удила, мешавшие ему закрыть пасть. Глаза чудовища были подернуты серой туманной поволокой, словно он не осознавал, что делает. Змей приближался медленно и с натугой. Теперь в его движениях не было прежней неумолимой силы, и капелька ярко-алой крови, стекающая по чешуе из раненой пасти, вызывала невольную жалость. Кровинка упала в сухую траву и тотчас блеснула заточенным в камень пламенем. Я протянул к ней руку и, схватив, немедля отпрянул в сторону. Еще миг, и возле меня, едва не расплющив, опустилась огромная трехпалая лапа. Вслед за лапой двигался старец в длинном балахоне, когда-то, вероятно, белом. В руке он держал посох, а через плечо его висела объемистая сума. Он повернулся на звук и, не заметив меня, пошел дальше, внимательно глядя себе под ноги. Шагов через тридцать он наклонился и поднял что-то с земли, судя по красной вспышке, такой же камень, какой был зажат у меня в кулаке. Я напряженно глядел вслед старцу, пытаясь вспомнить, где мог видеть его прежде. В том, что уже видел, сомнений не было. Точно!

Картинка сменилась, вызывая из памяти пугачевскую ставку в заволжской степи. Волхвы, провожающие воинство в долгий поход…

Но вдруг крыльцо пугачевских «хором» обратилось высокими ступенями с резными перилами, и сам царь-государь всея Заморской Руси стал тем самым витязем-драконоборцем.