Разбег Пандоры - Дмитриев Павел В. (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

Честно говоря, не совсем понял, зачем все это затеяно, и по каким признакам прямое финансирование можно отличить от кривого. О работе бухгалтерии мне сильно задумываться не приходилось, только подписывал пачками документы. Понятно, что так делать небезопасно для здоровья, но… Осторожные расспросы показали, что среди советских директоров это совершенно обычная практика. Причем даже законодательство это учитывает, и уголовная ответственность главбуха далеко не игрушечная. Пробовал читать учебники экономики – вроде почти все, как в будущем. И слова похожие, а результат параллельный или вообще ортогональный.

Впрочем, явно видно какое-то движение в сторону конкуренции и капитализма хотя бы на уровне министерств, что не может не радовать.

Во-вторых, готовится корректировка масштаба цен, тарифов, и стоимости фондов. Заявленная цель – приведение этого беспокойного хозяйства к новому сбалансированному уровню. Но не так, как при Гайдаре в моем 1992-м, а простой пересчет соотношений при сохранении прежней общей суммы. Обещают, что продукты питания незначительно подорожают, хозтовары и одежда — наоборот, подешевеют. Прикрываются интересами работников сельского хозяйства, которым советская власть ранее, мягко говоря, недоплачивала. Впрочем, последнее я уже вывел сам, напрямую ничего подобного не писали.

При этом про социальную справедливость тут никто забывать даже и не подумал. Наоборот, для защиты особо малообеспеченных минимальный размер заработной платы рабочих и служащих всех отраслей народного хозяйства с 1 января 1967 года поднимался до 60 рублей в месяц [165]. И по мере осуществления реформы обещали повысить до 80-ти.

Однако сколько я ни пытался высмотреть в длинном перечне пунктов признаки рыночного формирования цены – не нашел даже намека. Вроде и реформа, но явно декоративная, дефицита от нее меньше никак не станет. Так что вообще непонятно, зачем я старался, писал «записки» Шелепину и всей его озабоченной коммунизмом компании.

В-третьих, очень много писалось о хозрасчете. Как он будет достигаться, куда и какие фонды можно тратить, проценты и прочее. При беглом прочтении понять ничего не смог совершенно, и есть подозрение, что не поможет даже изучение с карандашом в руках. Местную перевернутую экономику надо начинать постигать со школьных учебников и базовых понятий. Может быть, я зря манкировал это дело, надеясь на скорое внедрение рыночных отношений. С другой стороны, и черт бы с ним. На свою бы работу времени хватило.

В конце списка таилось самое интересное. Утверждался новый порядок работы частных предприятий. Как я понял, из законодательной базы и прочих конституций кооперативы и артели выкорчевать тут еще не успели. Так что все подавалось под соусом упрощения регистрации и введения единой системы патентов. Стоимость последних оказалась весьма немалой, особенно на торговлю и общепит – 400 рублей в квартал. Видимо прикидывали содрать с людей не менее половины дохода, так что не уверен, что найдется много желающих на подобные авантюры [166].

При этом количество «наброшенных» на частника ограничений поражало воображение. К примеру, не допускалось никаких наемных работников. Если не индивидуал – то пожалте в кооператив или артель, все по-честному, с председателем и пайщиками. Причем сколько людей занято – столько и патентов нужно приобрести. Система должна действовать даже для колхозов, но лишь со следующей пятилетки, или 1971 года. Закупать что-то на госпредприятиях и перепродавать попросту запрещено. Только в госторговле и «без признаков спекуляции». В смысле, купить материю в магазине, сшить штаны и продать – можно. А вот приобрести штаны, пришить «лейбак» и «толкнуть» вдвое дороже – вполне может закончиться сроком. Не совсем понятно, как тут собираются определять грань в глубине промышленной переработки, но думаю, при самом гуманном суде в мире особо не забалуешь.

Из положительного – в текущей пятилетке колхозы получили право самостоятельно реализовывать произведенную сверх плана продукцию. Однако обычные предприятия, как и совхозы, такой привилегии остались лишены начисто. И еще для обслуживания этого сектора экономики расщедрились на специальный «Кооперативный банк». Более того, все расчеты между субъектами, в смысле, кооперативами и ЧП, можно будет вести исключительно в безналичном виде через этот банк, либо его номерными чеками. Сомнительное удобство, нечего сказать.

Как итог – получился опять маленький костыль-подпорка. Может, конечно, кафешек на улицах прибавится. И кооперативных продмагов станет не один на весь М-Град, а десяток. Вдобавок скорняки, швеи да всякие камне- и древорезы матрешек вылезут из подполья. Что меня сильно порадовало, попробуй, найди хорошего спеца без рекламы, да еще если они шугаются при каждом громком слове. Но не более того, заметного экономического эффекта от таких «великих реформ» и близко не видать.

Наверно, зря я так много рассказывал Шелепину с Косыгиным про ужасы шоковой терапии 90-х годов. Они решили подстраховаться, и рубить хвост коммунизму еще медленнее, настоящими нанокусочками. По мне пустая затея – «раньше сядешь, раньше выйдешь». В смысле, результат-то все равно один и тот же получится. Разве что хватит у предупрежденных вождей сил СССР от распада спасти и не дать тупо разворовать госсобственность. И стартанет обновленная Россия, или там Советская Федерация, не из глубокой жо… ямы, а с заранее подготовленной позиции. По крайней мере не хуже Китая.

Плохо что такими темпами, как сейчас, они будут как раз до 1985-го частные предприятия разрешать и свободные экономически зоны вводить. А без капитализма и свободы слова не видать мне Интернета, как своих ушей. И это, между прочим, начинает напрягать.

Но соваться со своими идеями – ищите другого дурака. Пробовал уже, еще прошлой осенью. У Шелепина было настроение хорошее, что-то особо интересное я ему откопал в завалах спама про финансовый кризис 2008 года. Вот и рискнул:

— Александр Николаевич, а почему сейчас не дают участков под сады, или дачи? В 80-х у моих родителей было соток пятнадцать, домик построили…

— Дурость! Не от большого ума такое разрешили, — попробовал по-быстрому отмахнуться Шелепин. Но видя мой недоумевающий взгляд, недовольно продолжил: – У тебя Федор сейчас самый ценный специалист? Так вот смотри, что если ему нарезать десяток соток на каком-нибудь совхозном поле?

— Как что? — удивился я. — Построит домик, будет летом отдыхать, заодно картошку там, помидоры вырастит на зиму. У нас писали, что смена вида деятельности полезна для здоровья.

— Эх! — Шелепин брезгливо скривил губы. — Чему вас только учат в будущем! Ну подумай! — он постучал по голове пальцами. — В первую очередь он пойдет искать доски, кирпич, гвозди всякие. Потом после работы даже на пять минут не задержится, о новой ЭВМ перед сном не задумается…

— Стройматериалов тут в магазине не купить. — В моей голове начала формироваться тень понимания, и она не осталась незамеченной. — Значит…

— Именно! Сопрет у тебя же в НИИ!

Я хотел возразить, но Шелепин продолжил:

— Хотя Федор, конечно, у тебя выпросит, не откажешь в мелочи ценному кадру. А вот техники – точно стащат. Или купят ворованное где-нибудь, что ничуть не лучше. В итоге экономике большой ущерб, у нас на стройки народного хозяйства постоянно ресурсов не хватает [167]!

— Так ведь за границу все равно не утащат, — мне в голову пришел анекдот брежневских времен. — В смысле, так он и продуктов меньше будет покупать, значит можно по идее меньше фабрик и хранилищ строить.

Теперь Александр Николаевич смотрел на меня уже с большим интересом. Но отнюдь не в хорошем смысле. Скорее я оказался малость тупее, чем он ожидал. Только начал бояться, что он просто отвернется, типа «отстань, дурак», однако Шелепин все же продолжил: