Фантастическое приключение городского лучника (СИ) - "Сергей serdobol" (книги TXT) 📗
Ничего себе, подумал я. А ведь права моя ненаглядная.
— Ну не все. Люди в городах работают, дома строят, дороги, печи, телеги самокатные, телевизоры, утюги.
— Вутюги? Эт што-ж за строение?
— Эт не строение, эт помощник для женщин. Вот ты бельё рубелем охаживаешь после сушки, оно размечается, распрямляется, но складочки и помятости всё одно остаются, а утюгом пройдёшь по рубахе, и она гладкая, да ровная, разогретая и пахнет жаром.
— Чудно. А по што у нас нет, или Вовша не сможет сделать такое?
— Думаю Вован сможет, но не такой как там, а на угольях. А ещё есть стиральные машины, тоже хозяйкам большая помощь.
А эт что ж?
— Ну эт бочка такая. В неё стирку бросаешь, и она сама стирает, потом выжимает и остаётся только повесить досушить.
Я ещё много рассказывал о своём времени сквозь дрёму, к концу концов уснул, а Светла лежала в темноте и переваривала услышанное, доселе не ведомое чудо нашего мира.
Под утро я очнулся ото сна. Тело слегка ныло. Рядом сопела Светла, в кроватке спала дочка, в сенях скребла двери Люля, давая понять, что пора вставать. Что ж!.. Хочешь не хочешь, а надо, ибо скотина ждёт. Жена заворочалась и открыла глаза. Я чмокнул её в глаз и приступил нехотя к делам. Надо же, подумалось мне, стоило лишь поговорить о прошлой жизни, как появилась лень. Да! Мне хотелось домой, в моё будущее, я соскучился по современности, по телевизору, компу, микроволновке и эти мысли легли тяжёлым бременем на душе. Надо было поговорить с Вовкой, высказаться, успокоиться.
…………………………………………………………………………….
Куры, гуси, корова, две козы, навоз, во общем обычное, трудовое крестьянское утро. Кошка Катя, подняв хвост трубой, тёрлась об ноги в ожидании утренней дойки. Что ж, она заслужила немного тёплого молочка, ибо у порога лежали несколько заигранных мышек. Люля не отступала от неё не на шаг, иногда отталкивала Катёну мордой, мол не мешай, скоро всё будет. Я засмеялся и погладил Катёну. Люля носом подковырнула мою ладонь на свою голову, мол гладь меня и виляя хвостом уставилась на кошку.
За спиной хлопнула дверь, то вышла во двор жена.
— Владушка, давай подою.
— А как ты с пузом-то согнёшься?
— Ну, до этого сгибалась не поломалась, чай сдюжу и ныне.
Я уступил скотину жене, а сам принялся за прочие дела.
Пока убирал навоз, всё думал о своём времени, поглядывал на жену, предполагал, как бы она там обжилась. Наверное, не смогла бы, хотя может и наоборот, приспособилась бы получше моего, голова то свежа и готова к ученью…
Светла, угостив кошку, унесла молоко в дом и вскоре на пороге появилась умытая доча. Настя начала помогать мне что-то советуя и командуя.
Через часок я закончил свои работы.
— Светлушка, я чаю надо бы до Данилы сходить, проведать, к Владимиру заглянуть…?
— Конечно сходи. Возьми одну козу, на кой нам две, отведи Даниловой хозяйке, пусть обживается хозяйством. Чай мы не чужие, пособим. Возьми ещё гостинцев, яиц там али ешо што… я в миг тебе соберу.
Выйдя со двора, пройдя вдоль дощатого забора, я оказался перед Вовкиным домом. Стукнул в ворота и зашёл, затаскивая за собой козу. На встречу, принюхиваясь, поднялась Дуся. Я залез в карман достал прихваченный кусочек сушёного мяса:
— Здравствуй Дусяна, вот тебе доча Люля гостинец передала. — …и потрепал собаку за ухом. — Ну а теперь, гавкни для порядка, Дуся, проглотив лакомство счастливо виляла хвостом и подозрительно поглядывала на козу. — Гавкни!!! — потребовал я снова, и она однократно гавкнула козе в морду, та офигела и выставив рога спряталась за меня.
Дверь избы открылась, во двор вышла Лада с кадкой в руках:
— Здрав будь Ладушка, хозяин дома ли?
— И ты здоровей Владислав. Володька до Данилы побёг. Собрал свою «птичку» и побёг.
— Какую «птичку»? — Не понял я.
— Ну в которой его травы и снадобья.
— А-а, аптечку? Понятно… А что побёг то?
— Да детвора его с утра выкричала. Вроде как кровить Даньша начал, а Милёна его в слёзы, детей соседских послала… а ты шо с козой то?
— Да вот решили подарить Милёне с Даньшей козу, для обжития так сказать…
— А-а. Ну поторопись, а то можт и не успеешь.
— Угу. — отозвался я и ретировался со двора. Что значит не успею, думал я, неужто Данька так плох? Вчера вроде ел…
Мне стало не по себе, а вдруг что серьёзное и я поспешил по улочке обходя церквушку. Скопление народа у Данилина дома заставило занервничать. Господи, не уж то помер? Ноги двигались на автомате, руки сопротивлялись рывкам козы, седце билось в испуге за жизнь раннего друга.
— Что случилось люди? — Спросил не громко я.
Народ стоял с козами, лукошками, кошёлками, как будто шёл с ярмарки.
— Здравствуй, Владша! — Приветствовал меня Горын, держащий на одной руке своего трёхлетнего сына и корзину, а другой рукой придерживал за веревку козу.
— Здравствуй Горын. А што с Данилой? Почему все с добром?
Горын хитро прищурился:
— А сам то, по што корзину, да козу за собой волочёшь?
— Ты я это, Даниле, дабы хозяйство увеличить.
— Вот и я с тем… …и все тута за этим, покуда.
По мне пробежал какой-то нервяк:
— Да с Даньшей то што?! Где Володьша?!
— Тык тута, в хате.
Я рванул сквозь толпу.
— Да куды ж ты прёшь? — раздались голоса.
Взлетел на крыльцо и грохнул в дверь:
— Пятак! — Вырвалось из меня переживание.
Дверь открылась, Милёна увидав меня поманила, я втащил козу в сени, и женщина задвинула засов.
— А ты то что с козой? — спросила Милёна.
— Тык гостинец. Как Данила?
— Утром раздухарился, начал рукой махать, мол во как, уже зажило, ну шов то и потёк рудой. Я с перепугу за вашим знахарем послала детишек с улицы, а потом люди в гости пожаловали. Вона их кольки у крыльца. Все с добром! Уж я им, а так, и сяк говорила, что благодарна всем, но всё принять не могу, всё одно стоят с гостинцами. Не приму обижу, а как столь принять то?
— Что с Данилой то? — перебил я её причитания.
— Ничего, со знахарем разговаривают, смеются.
Я успокоился. Коза дёргалась на верёвке. Тащить животное обратно не хотелось:
— Ну, мою то козу примешь? Чай я не чужой Даниле.
— Заводи во двор, — сказала Милёна, потеряно махнув рукой, и указала на открытую дверь во двор.
Моему взору предстал Данилов двор, в котором базировалось стадо коз, голов в десять-двенадцать. Животные выедали невыкошенные травы под забором, сараями и вообще по периметру всего не богатого хозяйства.
— Так вот что значило Ладино «не успеешь». — пробормотал я, — И откуда узнала то? — пожал я плечами.
— Так ишо вчарась вечером, бабы со мной говорили, знакомились, сулили ныне пособить с обзаведением хозяйства.
Я поглядев на свою козу, вздохнул:
— Придётся тебе Галя домой топать, бо опоздали мы, — и привязав козу во дворе, дабы не навалила гороха в сенях, вошёл в горницу. Данила сидел на лавке в углу горницы, перемотанный бинтами.
— Здрав будь Даньша! — приветствовал я.
— Здарова, Влад, проходь, садись рядом с Вовшей.
— хохотнул весельчак.
— Тьфу ты. — психанул я, — тут бежишь, переживаешь, а он хохмит и издевается. Тык я ещё и козу привёл…
Больной рубака и здоровый хирург взорвались в истерическом хохоте.
— Я ж те говорил, — выговаривал сквозь смех слова Пятак, обращаясь к Даниле, — все, кто коров держат, все от коз избавляться начнут и станешь ты козопасом.
Когда смех улёгся, я досадливо произнёс:
— Ну кто ж знал, что все коз попрут?
— Да ладно Влад, садись за стол.
— Есть не хочу, но квасу отведаю.
Милёна была тут как тут и квас разлился по кружкам.
Данила поманил к себе женщину, усадил возле себя и произнёс:
— Ныне пойду до церкви, поговорю со священником о крещении Милёны, а потом и свадебку сыграем.
