Господин изобретатель. Часть III (СИ) - Подшивалов Анатолий Анатольевич (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
В разгар обеда я услышал на дороге два выстрела и обеспокоился, но Хаким ответил, что это сигнал курьера скорой почты, которую держат монахи-капуцины. Всадник на коне, ведя за собой запасного коня, приблизился и оберсту Шлоссеру, передав ему пакет. Шлоссер рукой сделал мне знак, попросив подойти (как пленного его усадили последним за казаками, но он был не в обиде, так как перед ним оказалось блюдо с мясом и кувшин с лимонадом. В поданном мне пакете значилось «FBB, Heinrich, Astoria».
– Ответы правильные, герр Шлоссер, – утвердительно произнес я, – можете написать, что я требую переправить лицо, которое дало эти ответы, в Швейцарию, с настоящими документами на подданного Германской короны и средствами для безбедного существования в хорошей гостинице в течение двух месяцев, естественно, предоставив ему полную свободу. По прибытии в Швейцарию пусть напишет ответы на следующие вопросы:1. Какое образование хочет получить лицо, с которым он намеревался встретиться в Париже; 2. В каком ресторане мы встречались в прошлую Пасху; 3. Почему генерал принимал грязевую ванну на полигоне? После получения ответов я отпущу вас.
Обед длился часа четыре и закончился уже в темноте, при свете костров. Казаки были довольны и сказали, что если и дальше их будут так принимать, то они не против погостить в Абиссинии подольше. Я взял из ящика для подарка Хакиму револьвер Смит энд Вессон в кобуре и с патронами, а также финский нож в кожаных ножнах и пошел к шатру Маши. Прямо перед шатром меня встретил как из-под земли возникший экс-ассасин и сказал, что мне не стоит входить к госпоже, чтобы не компрометировать ее перед геразмачем и гвардейцами раса. Я сказал, что понимаю это и, поскольку, как мне сообщили, завтра мы прибудем в Харар, и можем больше не увидеться, прошу принять от меня этот подарок на память. Хаким поблагодарил, приложив руку к сердцу и поклонившись, исчез. Я постоял немного и отправился к своей палатке. Там уже вовсю трудился мой денщик, приводя на завтра парадную форму номер два (это я так фрак прозвал).
Проснулся оттого, что вокруг раздавался шум и лагерь снимался. Облачился в парадную форму при орденах, нацепив треуголку. Солнце уже было высоко, половина палаток свернута и сейчас навьючивались на верблюдов. Еще вчера я попросил почистить и смазать оба пулемета, так как планировалось что-то вроде военного парада перед расом, где казаки покажут джигитовку. Один пулемет я приказал запаковать, А второй, в случае чего, отдам расу в обмен на верблюдов, все равно ведь пристанет с просьбой подарить «чудо-оружие» или намекнет об этом, а здесь, как я понял, в ходу мусульманские традиции: похвали что-то, так тебе это и подарят, зато потом отдарись взамен.
Наконец, все собрались и выступили походной колонной. Впереди, на смирной лошадке, ехал я, за мной везли знамя и ехали офицеры, потом два десятка казаков и замыкали строй две брички – в одной ехал фон Шлоссер на правах почетного пленника а в другой, при пулемете – два унтера-артиллериста. Артамонов и Леонтьев ехали на мулах, так им было удобнее. Далее шел вьючный караван в сопровождении десятка казаков, охранявших ценный груз, затем наши лошади, мулы и верблюды, далее ехал геразмач Урадд со свитой и гвардейцами, охранявшими Машу, замыкали колонну абиссинские солдаты и обоз. Когда впереди показались городские стены, от абиссинской части колонны отделись Урадд в сопровождении десятка всадников и умчались вперед. Еще через полчаса, когда уже были видны ворота и толпившийся народ, из ворот сначала показались конные, разгонявшие простолюдинов, а затем выехал на белой лошади всадник в сопровождении эскорта. Народ упал на колени и всадник с эскортом двинулся к нам.
Мы медленно двигались навстречу друг другу, наконец, конь раса Мэконнына остановился, а я под знаменем в сопровождении офицеров подъехал к нему и отдал честь, то же сделали и офицеры. Казаки были при параде, с крестами и медалями, в папахах с малиновым верхом и с малиновыми же погонами на белых рубахах. Рас что-то сказал мне по-амхарски и подъехавший переводчик растолковал, что властитель Шоа и Харара приветствует меня и приглашает проследовать с ним. Мы подъехали к пригорку, где были постелены ковры и стояли плетеные кресла, на низком столике были серебряные кувшины (видимо, с водой) и серебряные кубки для питья, а также огромное блюдо с разнообразными фруктами.
Офицерам отвели место за нами, и тоже поставили кувшин и блюдо, но поменьше, казаки спешились и им принесли кошмы, чтобы они могли сесть. Я сказал, чтобы за офицерский стол пригласили и Леонтьева, а то он последние дни чувствовал себя «не в своей тарелке», вроде как гражданским в коротковатом для него песочнике.
Рас махнул рукой и действо началось: абиссинские всадники метали на скаку дротики в цель, гарцевали и всячески маневрировали перед нами. Как объяснил мне перед этим Нечипоренко, у абиссинских наездников очень сильно замундштучены лошади, им больно, вот они и гарцуют под всадником. Практической значимости в этом никакой нет, кроме причинения животному ненужной боли. Потом показали джигитовку казаки: они вставали на всем скаку на седло, падали, держась в стременах, с седла как будто убитые и вели огонь с ходу из под брюха лошади, в общем, демонстрировали единение коня и наездника. Абиссинцам такое и не снилось: стремена у них были маленькие и они держали их, просунув первый палец ноги, как в тапочки-вьетнамки, встать на них, чтобы нанести удар шашкой было просто невозможно. Правда, абиссинцы хорошо управляли шенкелями [52], но это и казаки могли делать. В заключение казаки продемонстрировали рубку лозы, чего абиссинцы просто не умели, и выполнили пару упражнений с пикой – сняв на всем скаку небольшое кольцо со столбика (в последнем случае для показа были взяты только два наиболее сильных казака, так как верблюжье копье оказалось все же тяжелее, чем уставная пика и не у всех получалось).
Потом рас устроил стрелковое состязание: на 100 шагов были поставлены колья с горшками и взято по 10 стрелков с обеих сторон: кто не попал – тот выбывает. Через несколько минут выяснилось, что в строю остались все 10 казаков и только 2 абиссинца. Тогда я предложил перенести мишени еще на 100 шагов. Выбыл один абиссинец и 3 казака, остался один абиссинец и 7 казаков. После того как мишени установили на 300 шагов, разбить их смогли только пятеро казаков. Рас подозвал всех пятерых и одарил их серебряными кубками. Такие же кубки получили все участвовавшие в джигитовке. После этого я предложил продемонстрировать наше оружие, что мы везем в подарок Императору Менелику. Сказал, что оно уже показало себя неделю назад в схватке с кочевниками. Рас сказал, что слышал о том, что какой-то воитель рас Искендер перебил половину всадников Абу Салеха а самого его взял в плен, остальные кочевники бежали, бросив лагерь и спасая свои жизни.
– Не про этот ли случай ты говоришь, посол?
– Да, великий рас Мэконнын, именно про этот и сейчас я тебе покажу как это было. Распорядись поставить мишени в 200 и 300 шагах отсюда – при этом мои казаки пригнали верблюдов, на которых уже лежали три десятка чучел из рогожных мешков от фуража, набитых камышом и с воткнутыми туда палками. Ашкеры, руководимые казаками, быстро поставили две цепи мишеней.
Подъехала бричка с артиллеристами и я попросил их не оскандалится, иначе мне придется самому при параде стрелять из пулемета, что как-то не по рангу императорскому посланнику. Когда все отошли, раздалась очередь и сначала от ближнего ряда полетели клочки, а потом и от дальнего. Крикнул, что довольно, пусть берегут патроны. Объяснил расу, что вначале огонь велся по всадникам первого ряда, а когда они попадали, на них налетел второй ряд, упавших добили из винтовок и потом пулеметчики перенесли огонь дальше. Рас был удивлен и внимательно слушал.
– Кроме того, – продолжал я усиливать впечатление, – мы применили наше секретное оружие – ручную артиллерию. Сейчас покажут ее действие. Пусть кто-то из твоих офицеров пойдет и увидит, что мы закрасим все повреждения на мешках.
