Ротмистр Гордеев 3 (СИ) - Дашко Дмитрий (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt, fb2) 📗

Так же выясняем, что в номере Соколово-Струнина уже побывали жандармы (естественно), что был самый тщательный обыск, и что хозяин получил разрешение снова сдавать это жильё, и теперь там гостит очередной постоялец.

Очень жаль, я рассчитывал тоже покопаться в вещах покойного, но, оказывается, жилищный, то есть — гостиничный вопрос в городе стоит столь остро, что номер не стали опечатывать на время расследования.

Как бы невзначай допытываюсь:

— В номере после ухода жандармов, убирались?

Китаец хитро прищуривает и без того узкие глаза.

— Убилалился… Глязно было… Тепель чиста-чиста!

В последнее мне верится слабо. В лучшем случае смахнули пыль метёлкой. Про влажную уборку вообще молчу. Совсем не в духе заведения такого пошиба, где за жалкий чулан посетитель отстёгивает кругленькую сумму.

— Может, нашли там что-нибудь? — кладу перед ним ещё «жёлтенькую».

На толстяка она производит слабенькое впечатление. Добавляю к банкноте ещё одну, но теперь «зелёненькую». «Трёшка» служит достаточным аргументом.

Узкоглазый собеседник подзывает горничную: морщинистую бабульку с кожей как у печёного яблока, что-то ей говорит. Та роется в кармашках засаленного фартучка, извлекает кусочек картонки и подаёт мне.

— Что это? — спрашивает у меня Гиляровский.

На картонке типографским шрифтом со всеми полагающимися «ятями» выведено, что это членская карточка общества любителей спорта — «Геркулес».

— Это точно нашли у Соколово-Струнина? — уточняю на всякий случай у китайца.

На Геркулеса, он же — Геракл, да и просто на поклонника спорта покойный журналист походил слабо и вообще — здоровьем не пышал.

— Тосьно, тосьно! — заверяет владелец «Парижа». — Это ево калтоска.

— Владимир Алексеевич, вам доводилось что-то слышать про этот спортивный клуб? — спрашиваю у журналиста.

— Клаб, — машинально поправляет меня Гиляровский.

— Какая разница! Так слышали или нет?

— Ни разу…

— Кхм… хорошо!

Простившись с «Парижем», выходим на улицу, где можно хотя бы вдохнуть свежий воздух.

Кругом как муравьи копошатся китайцы: что-то роют, бегают с тачками, переругиваются между собой.

Садимся в экипаж. Я продолжаю крутить в руках карточку.

На ней есть адрес «Геркулеса». Это где-то в посёлке, который принято называть «Русским», он тянется в городе вдоль ветки железной дороги.

В отличие от глинобитных мазанок китайской части Ляояна, там находятся преимущественно деревянные здания, включая дом командующего войсками, железнодорожную больницу, здание полевого штаба и пакгаузы.

— Думаю, эта карточка у Соколово-Струнина появилась неспроста. Возможно, он часто бывал в «Геркулесе», — озвучиваю мысли я.

— Полагаете, нужно навестить этот клаб?

— Конечно.

Гиляровский бросает в мою сторону критический взгляд.

— Николай Михалыч, доверьте это мне.

— А почему не нам вместе?

— Во-первых, вы ещё не оправились после ранения — так что какой с вас спортсмен! А во-вторых, членская карточка пусть и на предъявителя, всего одна. А в-третьих… В-третьих, вам пора возвращаться. Не ровен час, в госпитале хватятся, и наше расследование на том будет завершено. Меня к вам больше на пушечный выстрел не подпустят, а вас запрут в палате, — приводит резонные доводы Гиляровский.

— Да, но…

— Не убивайтесь так, Николай Михалыч! Вот увидите — я отправлюсь туда и всё разузнаю в лучшем виде! А завтра же всё вам доложу как на духу! Уж поверьте старому газетчику! — заверяет он.

Я сдаюсь.

— Будь по-вашему, Владимир Алексеевич. Я возвращаюсь в госпиталь. А вы… Вы берегите себя.

— Обязательно! Мне прежде во многих злачных местах доводилось бывать… Уж как-нибудь и со спортивным клабом совладаю. Всё будет хорошо.

На этой ноте меня подвозят к больничке, и мы расстаёмся.

Как раз вовремя, потому что моя берегиня Сонечка уже начинает меня искать.

— Где вы были⁈ — недовольно кривит личико она.

— Мы опять на вы⁈ — удивляюсь я и, не давая опомниться, прижимаю к себе.

Способ срабатывает. Соня начинает часто дышать, её личико розовеет.

— Пустите меня!

— Пусти! — корректирую фразу я.

— Хорошо, пусти!

С огромным сожалением раскрываю руки и освобождаю её из объятий.

Эх, сейчас я готов отдать что угодно, хоть полцарства, которого у меня нет, за короткую близость с той, в кого начинаю влюбляться и, кажется, небезответно.

— Николя, не забывай — тебе предписан покой! А ты пропадаешь невесть где! — меняет гнев на милость она.

— Никуда я не пропадал. Просто, немного прогулялся. Сходил в сад…

Неподалёку действительно произрастает роскошный тенистый сад, в центре которого расположилась древняя башенка — это любимое место для прогулок горожан. Даже во время войны там тихо и спокойно.

— Сегодня прохладно. Ты можешь простудиться и заболеть, — проявляет заботу Соня. — Пошли внутрь, я скажу, чтобы тебе приготовили тёплого чая.

— Как скажешь! — не спорю я, тем более чашка душистого чая кажется мне удачной идеей.

Гиляровский объявляется только через день, заставив меня испытать серьёзные муки.

— Владимир Алексеевич! Ну что же вы так⁈ — гляжу на него с укоризной. — Ещё немного, и я побежал бы докладывать о том, что вы пропали, жандармам и в военную контрразведку!

— Ради всего святого, простите, Николай Михалыч! — прикладывает руку к груди он. — Даже в мыслях не было причинить вам беспокойство… Вчера ничего путного выяснить не удалось, поэтому я у вас так и не появился.

— То есть, сегодня вы зато не с пустыми руками⁈

— Да, Николай Михалыч. Не с пустыми!

— Выкладывайте поскорее… Что удалось узнать?

Гиляровский улыбается.

— Начну с того, что спортом в «Геркулесе» даже не пахнет… Нет, там есть парочка любителей устраивать кулачные бои — но вряд ли это можно назвать занятиями по английскому боксу или французской борьбе.

— Так чем же они там тогда занимаются?

— Я вас сильно удивлю, если скажу, что господа, состоящие в клабе, убивают время, куря опиум, как последние наркоманы?

— Что⁈

— Да-да! Это не спортивный клаб, это общество курильщиков опиума… И, увы, среди них довольно много господ офицеров, которые таким вредным для здоровья способом снимают нервное расстройство и напряжение после окопов…

— Погодите! — догадываюсь я. — Вы что — тоже…

— Увы! Чтобы не выделяться от других членов клаба, пришлось делать вид, что я — большой поклонник этой отравы. Даже сейчас я не уверен, что моя голова работает как надо и то, что я увидел и услышал, мне не почудилось в опиумном угаре…

— Скажите, что вы узнали, а правда это или плод воображения — установим на месте, — успокаиваю Гиляровского я.

— Тогда вот, что мне удалось выяснить: Яков Семёныч не просто так захаживал в «Геркулес».

— В каком смысле?

— Он считал, что в «Геркулесе» есть японские шпионы. А поскольку туда захаживает много наших офицеров, включая штабных, японцам удаётся быть в курсе секретов нашей армии

— То есть Яков Семёныч думал, что у японцев есть уши среди прислуги «Геркулеса»?

Ни для кого не секрет, что тьма китайцев в нашем тылу работает на японскую разведку. Кто-то из-за денег, кто-то ради принципа, почему-то полагая, что японские захватчики намного лучше русских. Были и те, кого заставили под страхом смерти, обещая «кантами» — отрезать голову и им и членам их семьи.

— Нет, — вздыхает Гиляровский. — Соколово-Струнин предполагал, что предатель прячется среди наших офицеров. Яков Семёныч, при всех его недостатках, всё-таки был патриотом России и хотел разоблачить врага. Но…

— Но его опередили, заодно убив и двух зайцев, когда подставили меня, — заканчиваю я за Гиляровского.

— Японцы называют это тактикой «джиу-джитсу», когда слабый побеждает не с помощью силы, а хитростью.

— Пока что это у них получается неплохо, — сокрушённо произношу я. — Кстати, как вы разузнали про шпиономанию Якова Семёныча?