Пропагандист (СИ) - Коруд Ал (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений txt, fb2) 📗
— Готово.
— Брюки смени! Ты, где их так изгваздал? Отдашь девчонкам на этаже, постирают и выгладят.
Только сейчас Мерзликин понял, что уже и забыл о недавнем покушении. Как будто и в самом деле собирался жить вечно.
Через час его пригласили к следователю. В служебном кабинете Мерзликина встретил человек в синем форменном костюме. На груди светло-синий значок высшего образования с раскрытой книгой внизу. Тут же из каких-то глубин памяти вспомнилось, что такие давали за окончание юридических ВУЗов. Мужчина протянул руку:
— Пранов Дмитрий Николаевич. Следователь по особым важным делам Прокуратуры СССР.
Мерзликин пожал руку и постарался удержать рвущееся наружу удивление. Ничего себе заявочки! Это даже не контрразведка или обычный следак из милиции. Значит, происшествия на контроле у Самого. Стало грустно. Что же эта за государственная машина такая, что за ней постоянно контроль нужон? По идее, если её смазывают и следят за исправным состоянием, то должна работать автономно. Что-то это напоминает из будущего. Там Вождь тоже обожал «ручной режим», хотя у него имелся огромный бюрократический механизм, пожиравший все ресурсы.
— Вы догадываетесь, по какому поводу я здесь?
— Это официальный допрос?
— Да. Все будет идти под запись, — следователь показал на портативный магнитофон и стопку бумаги. — Мы обязаны защищать своих граждан.
Что-то резануло Анатолию слух.
— Подождите. Мы ведь…
— Но родились же вы в СССР? И от гражданства не отказывались. Так что по закону граждане Советского Союза.
Мерзликин удивленно развел руками:
— Интересный юридический казус.
Следователь в первый раз позволил себе улыбнуться:
— Мы дошли с ним до Высшего суда. Там все и решено окончательно. Так что вскоре вам сделают настоящие паспорта.
Анатолий смог лишь протянуть:
— Спасибоооо.
— Тогда начнем. Имя, фамилия, год и место рождения.
— Анатолий Иванович Мерзликин, 1968 года рождения, место рождения — город Ярославль, — на этих словах Пранов как будто споткнулся, затем продолжил:
— Образование?
— Высшее. МГУ, факультет журналистики.
Мерзликин не заметил, как пролетело полтора часа. Следователь вытянул из него все, казалось бы, забытые мелочи.
— Как-то вы быстро разобрались с неизвестным оружием.
— Все стреляющее чем-то похоже друг на друга. Сергей подсказал, как взвести затвор, остальное прилагается.
— Был опыт?
— Да.
Анатолий перечислил три десятка образцов вооружения различных стран, из которых ему удалось в прошлой жизни пострелять. У Пранова округлились глаза.
— Я еще понимаю изделия отечественной промышленности. Слава партии, их у нас хватает. Но остальное откуда?
— Часть трофейного в Чечне. Остальное в Боснии.
Следователь осторожно спросил:
— А там что случилось?
Мерзликин тяжело вздохнул раздумывая. Но пожалуй, уровень допуска этого «важняка» вполне годится. Пусть они узнают горькую правду.
— Все просто. Югославия распалась на куски и угодила в гражданскую войну все против всех.
— Вот как. Вполне ожидаемо. Пока Тито всех держит в ежовых рукавицах, но противоречий никуда не делись, — заметив предельно удивленное лицо попаданца, он пояснил. — Я воевал там в сорок четвертом. Так что с их реалиями знаком не понаслышке.
Анатолий еще раз осознал, что все не так просто, как видится. Ветераны той Великой войны вот они, еще вполне молоды и полны сил. Да и вопросы о схватке следак задавал довольно специфические. Как будто сам в подобных переделках участвовал.
— Вы не в разведке служили часом?
— В дивизионной. Вы точно журналист?
Пранов снова всерьез удивился.
— Был некоторое время военным корреспондентом. Зачастую ты оказываешься на переднем крае рядом с бойцами и видишь весь ужас войны воочию.
Следователь тихо просил, раздумывая о чем-то своем:
— Всяко бывало?
— В Грозном неделю в окружении сидели. На последних патронах держались.
— Подожди, ты же репортер? Вашего брата разве не отпускали?
От улыбки человека будущего у опытного «важняка» похолодело на сердце.
— В лучшем случае заложником. А так… башку отрежут. Или еще поизмываются перед смертью. Это у «духов» запросто. Люди быстро дичают.
Надо отдать должное следователю. Он воспринял услышанное спокойно.
— А мы думали все, последняя война.
— Люди забывчивы, Дмитрий Николаевич. Немецкие танки снова топтали нашу русскую землю.
— Нда…
— Вот мы и хотим по возможности всего этого попробовать избежать. Но в первую очередь надеемся на вас.
— Понимаю. Спасибо вам. Больше не буду задерживать.
Следователь потянул Анатолию руку. И было в его рукопожатии нечто больше, чем просто вежливость.
— Мария Федоровна, у вас случайно не найдется бутылки водки? — Мерзликин заметил кого-то в холле и добавил. — Две бутылки.
— Толик, а оно тебе надо? Почитай, заново родился, так устрой себе жизнь, как лучше.
— Сегодня надо, Мария Федоровна. Я ведь еще раз родился.
— Госпади помилуй! — повариха еле удержалась, чтобы не перекреститься. — Это потому у нас сегодня столько военных и милиции?
— Больше вам лучше не знать.
— Понимаю. Сейчас.
Через минуту у Мерзликина в руках оказалась холщовая сумка.
— Спасибо. Сколько с меня?
— Не надо ничего. Это из спецзапасов. Ты только обязательно закусывай.
Мерзликин подхватил по пути измазанного в глине и растерянного Скородумова и поволок его за собой.
— Мне так кажется, что по рюмочке нам не повредит, Алексей?
— Ээээ… аааа…
— Одобрено единогласно! Аплодисменты, переходящие в овации. Счас по пути пирожков прихватим. И стаканов.
Глава 18
Подмосковный ПВП. 6 декабря 1973 года. Новые лица
— Вставай, соня! Форма одежды вторая, на зарядку становись! Завтрак по расписанию!
Анатолий повернулся набок и натянул одеяло:
— Ракитин, твою налево. Ты можешь появляться при более приятных обстоятельствах?
— Нет. Я тут и там!
— Уйди, противный!
— Вот это удар ниже пояса. Вставай, в душ и на завтрак! Скоро нас посетят важные люди.
Мерзликин присел на кровати. Черт дери, а он уже привык в выделенной ему квартире на Котельнической набережной к большему комфорту. Большая кровать, мягкие тапочки, бытовая техника. Квартира была казенная и шла в придачу со всем фаршем. Но плюс санатория в том, что не надо заботиться о стирке, глажке и питании. Минус на плюс выходит ноль.
— Я думал, ты сдрыснул, — выйдя из душа, Анатолий застал Семена, сидящем в единственном кресле.
— Твоя вежливость не знает границ. Что, — первый попаданец в СССР насмешливо глянул на товарища, — похмелиться? Могу пиво организовать. И где вы, скажи на милость, столько водки в санатории взяли?
— Есть места. И я не похмеляюсь. Похмел с утра — первый звонок алкоголизма. Аспиринчика бы, а?
— Держи, — Ракитин подал таблетку и стакан воды.
— Вот за это большое человеческое спасибо!
— Пошли на завтрак, там чай по моему рецепту для вас алкашей приготовили.
— Нас это, кому? — с подозрением глянул на коллегу Анатолий.
— Так, ты мало того, что сам нажрался, так еще втянул в загул Скородумова. Я честно считал, что он приличней. Все-таки служил в органах.
— Наш пацан! Как будто менты не бухают? И вообще, к чему эти придирки, Сеня?
— Так если бы вы, удоды, только бухали. Так нет, пошли ночью в бассейн. Купались там голыми и пугали персонал.
— Да? Почему пугали? У нас все в норме, по ГОСТу.
Мерзликин скинул халат и повернулся к зеркалу. Пусть и не тело атлета, но вполне физкультурное. Он себя в новом качестве старался не запускать. Гантели, эспандеры, гимнастика. Ракитин лишь покачал головой.
