За Новгород (СИ) - Ли Владимир Федорович (бесплатные онлайн книги читаем полные .TXT) 📗
Тем временем от проезжих гостей и купцов пришли слухи о созыве князем войска. Правда, поводом он назвал поход на землю вятичей, второй год отказывавшихся платить дань Киеву. Но никто из новгородцев не сомневался — Ярополк идет на них. Об этом говорило оживление в стане посадника — затихший на месяц после памятного божьего суда боярин вновь показал свой норов. Нарочито демонстративно проезжал по городу со своей дружиной, шел нахально на отряды новгородского ополчения, стоящие дозором на важных улицах. Те расступались, помня наказ старейшин не ввязываться в прямое столкновение, а потом сопровождали наместника с его войском.
Когда же пришла весть, что Ярополк выступил в поход, то боярин Здебор решился на откровенный конфликт с Новгородом — приказал задержать группу ополченцев, шедших позади, а потом побить их батогами, как каких-то холопов. В тот же день в городе начались волнения — возмущенный люд готов был идти в безрассудную атаку на княжескую обитель. Старейшинам и другим уважаемым мужам с трудом удалось обуздать страсти толпы, дали зарок, что посадник без возмездия не останется. Следующим утром к княжескому двору стянулось новгородское ополчение, пришли все — и стар и млад, кто мог удержать в руке оружие.
Накануне заполдень старейшина города вызвал в детинец Велимудра и Варяжко, здесь вместе с ним ожидали другие старейшины. Росслав не стал терять напрасно время — едва вызванные уселись на лавку, рассказал им о случившемся нападении княжеской дружины на ополченцев и смуте в городе. Продолжил речь о принятом советом решении: — Завтра созываем воев к княжеским хоромам. Будем требовать от посадника виру за посрамленную честь наших людей. Если же он не пойдет на то и науськает свою войско, тогда вступим в брань. Иного нам не дано — оставить бесчинство безнаказанным народ не позволит.
После недолгого молчания обратился к старшему дружины: — Велимудр, веди своих воев в сечу — ее нам не избежать. Как полагаешь, сможет твоя дружина справиться с княжеской?
На вопросительный взгляд старейшины юноша высказался осторожнее своего командира: — Дружина может дать отпор — люди обучены тому. Но сказать наверняка, как сложится бой — не могу. Княжеская дружина сильна, нашим воинам не сравниться с гриднями, даже отроками, в ратном искусстве. Но мы и готовились именно к такому противоборству, так что надежды на победу у нас немалые.
Один из слушавших речь Варяжко старейшин сказал свое слово: — Ты говорил прежде, что будешь учить воев новому бою. Они усвоили науку, смогут выступить с ней в сече?
— Да, старейший, усвоили. На учениях и схватках между собой воины показали нужную выучку. Только может помешать то, что нет еще опыта в настоящем бою.
— То понятно, — задумчиво произнес старейшина города, — опыт — дело наживное. Ну, что же, завтра мы увидим, чему вы научили воев. Да благословит вас Перун на победу!
Ранним утром дружина в полном снаряжении вышла из лагеря и отправилась походным строем к княжеским хоромам. Люди выходили со дворов, любовались ладными молодцами в блестящих от утренних лучей латах, удивительно дружно шагавших в ногу ряд за рядом. За дружиной пристраивались ополченцы, другие мужи со всевозможным оружием — от топоров и палиц до рогатин и дреколья. Так, разрастаясь по пути, добрались до княжеского двора. Здесь дружина развернулась напротив ворот боевой линией, за ними встали вои, дальше остальные. Народу собралось намного больше, чем при прежней заварухе, Варяжко прикинул — не менее двух тысяч человек.
Они заполнили всю площадь, часть осталась на примыкающих улицах — не хватило места. Похоже, что пришло все взрослое мужское население города, решило побороться с княжеским войском. Стояли рядом совсем еще юные, почти дети и седобородые мужи, которым, казалось, только внуков нянчить да сидеть на завалинке, вспоминая былую молодость. По-видимому, случившееся вчера бесчестье исчерпало терпение людей — оно, как снежный ком на горном склоне, потянуло за собой лавину всех прежних обид. Назначенным старейшинами командирам приходилось нелегко с пришедшим на брань людом, с трудом удерживали его позади новгородского войска.
Долго ждать не пришлось — не прошло и часа, как открылись ворота княжеского двора и оттуда выступила рать наместника, сразу разворачиваясь в строй. В нем первые два ряда заняла дружина, еще три составили вои, как и предполагал Варяжко, зная их численность — около трехсот и пятисот тех и других. Он еще поражался — как они умудрялись размещаться в хоромах, рассчитанных на вдвое меньше народа. Правда, видел через открытый проем ворот шатры, занявшие весь двор.
У новгородцев же, даже считая только его дружину и ополчение, имелось двукратное преимущество, но оно не говорило о реальном превосходстве в силе — каждый гридень стоил двоих, а то и троих воев. Так что понимал ту самоуверенность, что видел на лицах выстроившихся напротив воинов наместника, нисколько не смутившихся многочисленностью противника. Какой-то интерес вызвала у них его дружина — в полном воинском доспехе, первый ряд с копьями и щитами почти во весь рост, последующие два с оружием ближнего боя — мечами, палицами, боевыми топорами.
Из-за расступившегося строя княжеского войска выехал боярин Здебор и своим зычным голосом прокричал: — Почто собрались оружные, по какой надобности?
Ответил ему Росслав: — Пришли мы учинить правду, боярин, стребовать виру за нанесенный тобой урон нашим воям.
— Я в праве делать то, что мне угодно. А твоим воям нечего мешкать перед моей дружиной, вот и попало им за дело, — надменно проговорил наместник и добавил: — Попадутся еще раз — всыплю горячих и с голым задом отправлю восвояси, — и расхохотался, довольный своей издевкой.
Перепалка между вожаками сторон могла идти еще долго — каждый хотел спровоцировать другого первым начать побоище, чтобы потом обвинить в нарушении данной когда-то клятвы. Не выдержал кто-то из новгородцев из задних рядов — метнул увесистый камень и попал в бок коня боярина. Тот едва удержался на вздыбившемся вороном, а потом, прокричав гневно: — Паскудное племя! — дал команду: — Дружина, бей ворога!
Едва услышав приказ, стоявшее в нетерпении княжеское войско двинулось вперед. Воины шли неспешно, держа строй, обогнули наместника, а потом ускорились, пытаясь с ходу смять противника. Варяжко не стал ждать команды старейшины, крикнул: — Градислав, вперед! — а потом всей своей дружине: — Клином, марш!
Те несколько десятков метров, разделявшие противостоящие стороны, преодолели за считанное секунды, две дружины встретились в лобовой атаке. С далеко слышным грохотом щитов, ударами копий столкнулись первые ряды, на них напирали задние, какое-то время две стенки встали, перебарывая одна другую. Противники оказались достойными, с равными силами, держали строй, не давая прорвать его. Переломил равновесие богатырь Градислав, опрокинул стоявших против него гридней. Он, а за ним его ведомые, вдавились в появившуюся щель в первой линии княжеской дружины, следом, шаг за шагом, пошли вперед другие воины.
Варяжко шел в голове клина, сразу за спинами ведущих. Сам в схватке не участвовал — следил за дружиной. Давал команды, если кто-то отставал или, напротив, вылезал вперед. Так прошли весь вражеский строй до последнего ряда, а потом разошлись по обе стороны, охватывая в окружение разбившееся на части княжеское войско. Тем же клином вновь разрезали противника, дробя его на малые группы. Тут уже вступило в дело ополчение, било потерявших строй гридней и воев. Те отбивались отчаянно, отдавали свою жизнь, уводя за собой в мир теней — навь, не одного врага.
Превосходство в численности новгородцев сказалось в полной мере — войско наместника таяло на глазах. Сам он бился вместе со всеми, так и пал с ними. Сражение длилось почти час, закончилось кровавой жатвой — всех оставшихся в живых княжеских дружинников и воев перерезали, никого не брали в плен. Не пощадили даже раненых, на глазах Варяжко его воины добили их. Но и новгородцам досталось — потеряли треть своего войска, в его дружине также. Сам юноша в сече почти не пострадал, только ныла грудь от пропущенного удара мечом. Спасла крепкая кольчуга, но, похоже, без перелома ребер не обошлось. Ему помогли смазать пострадавшее место, а потом покрепче перевязать грудь, на этом лечение закончилось.
