Все способные держать оружие… - Лазарчук Андрей Геннадьевич (читать книги без регистрации .txt) 📗

Все, меня нет.

Думай, обезьяна, думай…

Двадцать пять минут.

– На что вы рассчитывали? – спросил капитан где-то вдали.

– Шмель намеревался вскрыть компутер ракеты и перепрограммировать его. Он знал, как это делается.

На это нет времени, подумал я. Пожалуй, ни на что уже нет времени. Даже чтобы удрать…

Будем надеяться, что просто рванет топливо.

Ребята сгорят там, в шахте. В камере.

И мы, вполне возможно, сгорим здесь.

Забыл об этом. Раз… два… забыл.

Пароли отмены. Должно быть что-то очень простое.

Как огнетушитель. Понимаете? На случай внезапного нежданчика. Перевернул, штырем об пол…

Двадцать четыре.

«Скажи пароль? – Пароль. – Проходи…»

Старый анекдот.

Что-то очень простое. Известное всем. Чего нельзя забыть. В горячке, в аварии.

Что вот оно – протяни руку…

Вашингтон. Линкольн. Эйзенхауэр.

Нет. Это все агрессия, нападение.

Символ сдержанности -?..

Какой-нибудь индейский вождь?.. Ой, не знаю. Вряд ЛИ.

Думай, обезьяна.

Думай.

Отмена. Символ отмены. Ну? Самое простое.

Стоп. Вот оно – рядом. Чувствую…

Скажем, из истории: сорок первый год, «Ниитака-яма агате е кудасаи» – и следом:

«Хана га саку, хана га саку…» – и эскадра адмирала Нагумо разворачивается на запад, домой, бомбардировщики сбрасывают бомбы в море и на последних каплях бензина садятся на палубы авианосцев…

Нет. Малоизвестный эпизод несостоявшейся войны. Сейчас… проблеск…

Вот оно! Сорок шестой год. Последняя попытка Германии продвинуться на восток – и ощутимое желание Сибири (с Америкой за спиной) подраться с давним врагом. До сих пор спорят: а что было бы, если?..

Силы сторон примерно равны, танки на рубежах атаки, бомбардировщики посменно дежурят в воздухе, шестьсот «Б-29» перелетают в Сибирь и размещаются на аэродромах, американская и канадская пехота выгружается во Владивостоке…

«Слово Твердо» – сигнал отмены всяческих военных приготовлений. Две недели жуткой балансировки на грани столкновения, две недели паузы в переброске мобильных американских соединений в Сибирь – генералы седели, кто-то даже застрелился, чтоб не мучиться… две недели нечеловеческой сдержанности… и – секретный прилет Геринга в Томск, быстрые переговоры…

Двадцать две минуты.

Так.«Ввод».

«Знаете ли вы пароль?» – «Да».

«Введите пароль».

Рука трясется.

«Слово Твердо» – латинскими буквами. «SLOVO TVERDO».

«Пароль принят». Дружный ах за спиной.

«Отменить программу активизации взрывателей боеголовок?»

«Да».

«Программа активизации взрывателей отменена. Отменить программу запуска?»

«Да»..:

«Для отмены программы запуска введите специальный дополнительный пароль».

Так… Я вдруг понял: финита. Исчезает воздух. Я выдал все, что мог. Мозг отжат.

Сухое вещество.

Команда на пуск поступит. Тут же рванет моя бомба, и десяток тонн жидкого огня наполнят подземелье. А потом – еще сто тонн… Мы уцелеем. Наверное. Скорее всего. На пожар бункер должен быть рассчитан. Но…

Я оглянулся. Будто хотел что-то увидеть. Только забыл, что именно.

Карта на стене. План базы: капониры, аэродром, городок…

– Капитан… Овидий Андреевич…

– Что? – бледен.

– Посмотрите сюда. Туннель – видите? Ведет от капониров к административному корпусу городка. Когда ракеты рванут, все пламя будет там. Нужно закрыть вот эти ворота. И, если успеете, вот эти.

Он невыносимо долго всматривается в план.

– Да. Вы… будете продолжать?.. – кивок на пульт.

– Есть смысл попытаться.

– Тогда… ни пуха.

– К черту.

– Я… восхищен вами. Даст Бог… Курсант, за мной.

Масляно закрывается тяжелая дверь. Крутится кремальера – нас заперли снаружи.

Забота…

Зашумел, поднимаясь, лифт.

Остаемся вдвоем с… пленной? Какая уж она пленная…

Забыли.

«Хана га саку».

«Пароль неверный. Введите правильный пароль».

Ах, черт… Откидываюсь на спинку. Просто слышно, как трещат мозги. Надо сказать, это очень больно.

Отмена… отмена пуска ракет… Вот они стоят частоколом, и запальщики с длинными факелами в руках – ждут команду. «Товсь… пали!» Но в последний момент: «Отста вить пали!»

Андрей ЛАЗАРЧУК | | АЦ Нет, конечно. Это слишком примитивно. Хотя… Ввожу: «Отставить». «Пароль неверный. Введите правильный пароль». Попробуем. Ввожу: «Правильный пароль».

«Пароль неверный. Введите…»

– Не хотите развлечься? У меня пропало вдохновение.

Встаю. Она смотрит, то ли не понимая, то ли понимая неправильно. Для наглядности – указываю ей на креслице.

– Ах, вы об этом… – качает головой. У нее короткая стрижка и светло-каштановые волосы. Этот цвет имеет какое-то свое название, но я его забыл. – Вряд ли от меня будет толк. Шмель бы… да.

– Поскольку нет гербовой, пишем на пипифаксе. Попробуйте, мы уже ничем не рискуем. Я пуст, как дирижабль, – и добавляю улыбку.

Она смотрит на меня очень странно, да я и сам чувствую себя странно. Меня ведет вбок, я хватаюсь за пульт и кое-как удерживаю тело на ногах. Все пробковое.

– Дерзайте, – говорю я. Голос чужой и доносится черт знает откуда.

Она садится.

«Пасифик».

«Пароль неверен. Введите правильный пароль».

В углу экрана возникает число 1000. И тут же – 999… 998…

Шестнадцать минут.

«Слово Твердо».

Молодец, я не сообразил, что может быть дубль.

Нет. «Пароль неверен…»

Что-нибудь библейское. Это же американцы…

Оглядывается на меня. Я сказал вслух? Не заметил…

«Авраам».

«Пароль неве…»

«Исаак».

«Пароль…»

«Десять праведников».

«Пароль неверен. Введите правильный пароль. У вас осталось три попытки». .

919…918…

Помяни царя Соломона и всю мудрость его, помяни царя Давида и всю кротость его…

Стишки из американских хрестоматий. Каждый должен знать… Кто там? Братец Лис?

Никого больше не знаю. – Я… не могу…

Тишина давит.

Я тоже не могу. Три попытки. 700… 699…

Отменил. Удержал. И тем прославился. Кто?

Мог, но не сумел – Понтий Пилат.

«Понтий Пилат» – появляется на экране. Чтение мыслей? Все может быть при таком напряжении.

«Пароль неверен…»

Зациклились на Библии. Что может быть еще? Детские стишки (которых мы не знаем), строчка из национального гимна, исторический персонаж… герой анекдотов… фильмов…

Стоп. Первым паролем был сигнал, не допустивший рецидива мировой войны. Символ.

Но были и конкретные люди, подавшие и принявшие этот сигнал. Геринг, Сальников, Тагуэлл, Тодзио…

Две попытки, да?

– Попробуйте «Тагуэлл», – шепчу я. Она не слышит. Снимаю маску и повторяю.

Жуткий смрад. Сырое мясо, кровь, дерьмо.

Она набирает… Смотрю на экран: 110… 109… 108…

«Пароль принят».

Цифры перестают мигать и замирают: 101.

«Отменить программу запуска?»

Она смотрит на меня, и глаза ее…

– Просто скажите «да». Не надо меня пока обнимать… «Да».

«Программа запуска отменена. Начать слив топлива?» Не успеваю сообразить. А сообразив, не успеваю крикнуть. «Да».

Команда уходит на исполнительные органы. Где-то метрах в трехстах от нас за толщей грунта и бетона начинаются переключения контактов, останавливаются одни насосы и стартуют другие, и вот сейчас…

Леди в сером медленно встает из-за пульта. Она, кажется, тоже все поняла.

Поздно.

Там, далеко – срабатывают клапаны высокого давления. Струя сжатого азота идет на лопатки турбины. Экстренный слив топлива осуществляется тем же насосом, который питает двигатель. Турбина набирает обороты, и вот частота ее вращения попадает на короткое время в резонанс с корпусом. Вибрация, дрожь…

Звук взрыва не доходит, но пол доносит далекий удар. Какая-то жуткая пауза. Мы вцепляемся друг в друга. И – нас сплющивает безумным ревом, бьющим отовсюду.

Когда-то меня, мальчишку, такие же – чуть постарше – идиоты засунули в железную бочку и стали в десять рук колотить по ней досками и кусками труб. Такая была игра…