Восхождение язычника 4 (СИ) - Шимохин Дмитрий (онлайн книги бесплатно полные .txt, .fb2) 📗
Параллельно из Пскова возил в Новгород зерно, которое уходило отлично. Из всех возникших трудностей была транспортировка косолапого, не бросать же его. Самое тяжелое было затаскивать его на драккар, а там я его усыплял с помощью силы жизни, он весь день дрых, и я будил его на ночных стоянках, а с утра новые попытки затащить его на драккар.
Строительство в поселке шло своим чередом, вовсю возводился тын. А вот с расчисткой земли под поля были трудности, деревья рубили, расчищая место, но вот после них оставались пеньки, и было трудно их выкорчевать, несмотря на хозяйственный инструмент, выкованный Ефимом.
Для ускорения процесса было решено приобрести быков и лошадей, ведь еще землю распахать надо.
Так что у меня начались вояжи в Псков, где я скупал быков и иную живность: кур, свиней, коз и овец. К сожалению, за раз удавалось привезти не больше двух больших животных, очень уж неудобно их было транспортировать, зато у нас появилось небольшое стадо, четыре лошади да много другой живности. Процесс подготовки полей пошел ударными темпами.
Ефиму поставили кузню, где он вовсю начал властвовать, не забывая об учебе у Венетия, где они по вечерам творили светляки, которые с моего разрешения начали применять, освещая все вокруг. Часть холопов занимались полями, а часть помогали со строительством защитных стен, всем хотелось побыстрее оказаться за крепким деревянным тыном.
Фома же ладил лесопилку на пологом берегу и занимался производством кирпича.
Я же тем временем устраивал неподалеку яблоневый и персиковый сад, каждый день насыщая своей силой взошедшие деревца.
По моему приказу в окрестных лесах нашли и накопали саженцы дикорастущей малины и смородины, и я с ними тоже возился, все обустраивая.
Когда поля были подготовлены и распаханы, с моей легкой руки начались посадки, я каждое утро немного наполнял семена своей силой. Высаживали не только рожь и пшеницу, но и гречку. Отдельно для меня подготовили еще одно поле, где под моим приглядом высадили горох, капусту, чеснок, редьку и морковь.
Бойцы тоже без дела не сидели когда были свободны от тренировок с Филиппом, помогая в строительстве и занимаясь охотой в окрестных лесах, поставляя нам дичину к столу, которой, к сожалению, было не так много, они все же неопытные охотники.
В один из дней, когда посадки уже были закончены, перед моими глазами появился Вол с Гавром.
— Вот, Яромир, гляди, кого мы в лесу нашли, — и он показал на лежащее рядом непонятное создание, одетое в грязную щербленную и лысую шкуру, а может, и вовсе какие лохмотья.
— Это еще кто? — я нагнулся и откинул часть шкуры, на меня смотрело человеческое лицо старой женщины, оно было болезненно худое, сморщенное, будто сушеный персик, тело было под стать лицу, все худое, так что ребра выпирали.
— Эй, ты меня понимаешь?— обратился я к женщине.
— Вак ли тей, — еле ворочая языком, произнесла она и попыталась подняться, но у нее ничего не вышло, и она рухнула обратно.
— Не понимаешь, значит, — констатировал я. Оторвав от нее взгляд, я глянул на парней. — И где вы нашли это чудо?
— Вон за тем лесом, — указал Гавр, — под березкой лежала, мы сначала мимо прошли, думали, издох кто, а потом пригляделись, живая оказалась, — со смешком закончил Гавр.
— Эй, Василька, — окликнул я мимо пробегающего холопа.— Айку ко мне сюда живо.
Через пару минут появилась Айка, да не одна, а вместе с Кастором, и с вопросом на меня уставилась.
— Помыть, приодеть и накормить просто жирным бульоном, а то кишки свернутся, и поспрашивай у людей, может, кто понять ее сумеет, — ткнул я в найденыша.
— Хорошо, сделаю, — кивнула Айка, а после споро организовала холопов, которые уволокли старушку.
Через два дня я обнаружил найденную старушку, она сидела на пенечке и улыбалась, подставив лицо пригревающему солнышку.
Рядом сидел бородатый невысокий мужичок, которого я не сразу вспомнил. Это оказался Герась, он был одним из погорельцев в Новгороде, который вместе со всей своей семьей пошел ко мне в холопы.
— Ты понимаешь, что она говорит? — подойдя, поинтересовался я.
Герась, поднявшись с земли, отвесил мне поясной поклон, а после ответил:
— Разумею.
— Тогда спроси, как ее зовут и откуда она в лесу взялась, да еще в таком непотребном виде?
И Герась приступил к разговору, старушка отвечала медленно и не торопясь, и Герась вытягивал из нее каждое новое слово.
— Она сказала, что ее зовут птичка, — не очень уверенно произнес он.
— Птичка? — переспросил я.
— Знаете такую маленькую птичку с желтой грудкой, которую часто в холода видно, вот так ее зовут.
— Синица, значит, — произнес я, и Герась кивнул.
— Ага, я вот запамятовал, как эту птичку называют, — сконфуженно выдал он.
— Так откуда она?
— Говорит, что ушла из села, — тихо произнес Герась.
— Ушла сама из села, так она же в лесу погибла бы, если бы ее не нашли, — воскликнул я.
Герась кивнул, а я вопросительно на него взглянул.
— Она для этого и ушла, чтобы не объедать своих. Я так понял, они охотой живут, было мало добычи, вот она и ушла. Пять дней по лесу ходила, хотела большую реку увидеть последний раз.
От услышанного я лишь крякнул. Я о таком,конечно, слышал, что иногда так старики поступали в особо голодные времена. М-да, голод — это нехорошо, очень нехорошо, сам его зимой, конечно, не испытал, но мы были близки к этому.
— Скажи ей, что теперь здесь ее дом. Она получит пищу и кров, и в лес идти умирать ей не надо.
Герась начал переводить ей.
У меня же начали ворочаться шестеренки в голове, я хотел познакомиться и наладить контакт с местными, чем не шанс. Помочь и спасти селение Синицы от голода, тем самым начать встраиваться местные взаимоотношения.
Закончив переводить, Герась вопросительно уставился на меня.
— А теперь ты мне ответь, откуда речь ее разумеешь?
— Так я же из кривичей, в Изборске родился, это от Пскова недалеко, на другом берегу озера, это уж я потом в Новгород перебрался. Я сначала думал, она из эстов или ливов, они часто в Изборск приходили шкурками торговать, но говор немного другой, да и слова не все понятные. Она сказала, что из сумов, видимо, народец такой здесь обитает.
— Понятно, — протянул я. — Спроси у Синицы, сможет ли она показать дорогу к ее селению. — И Герась начал переводить.
Синица отпрянула, перестав улыбаться, и замотала головой, что-то забормотав на своем языке.
— Она говорит, что не покажет дорогу, она не приведет духов в свое селение. Даже если это добрые духи.
— Вот те раз, — крякнул я. — Скажи, что мы не духи, мы люди из такой же плоти и крови. Нам ведом голод, оттого я желаю помочь. Мы принесем еды в ее селение и предложим свою дружбу. Никому больше не придется умирать от голода и уходить в лес. Я клянусь именем моего бога Триглава и кровью своего рода, что не задумал худого, — и протянул свою пустую ладонь в сторону Синицы.
Глава 16
Глава 16
Разговорить Синицу удалось лишь спустя два дня.
Поселок Синицы располагался в нескольких днях пути от Нарвы, он был совсем небольшой, по ее словам, точного числа жителей она не смогла сказать, но на пальцах показала, что там располагается пятнадцать домов. Многое она рассказала и о своем народе, который именовался сумы, что означало в грубом переводе «лесные люди».
Они поклоняются дэвам, духам неба и земли. Большой воды стараются избегать, отсюда и рыболовство у них неразвито, в основном живут охотой и собирательством, изредка торгуя в Пскове или Изборске, так как они ближе всего и их там не обижают.
Да и сам народ не очень большой, около двадцати поселков, по крайней мере, я так понял, когда Синица два раза сжала и разжала пальцы, показывая нам.
Со стороны Пскова и Изборска они соседствуют с кривичами, но это уже Герась пояснил, видимо, что-то припомнив, а вот со стороны большой воды это она так море назвала. Его Синица за всю свою жизнь ни разу и не видела, только слышала о нем, живут другие племена, эсты и ливы, которые сумов за людей не считают и могут легко устроить на них охоту.
