В вихре времен - Махров Алексей (читать книги онлайн бесплатно серию книг TXT) 📗
– Только на этот раз я отправлюсь с вами, – категорично заявила доселе молчавшая Мария, – и не вздумайте спорить!
Мы не стали спорить. Подготовка к походу шла по отработанной методике и заняла всего два дня. Мы с Гариком занимались оружием и снаряжением, а Мишка и Мария – легендой и документами. Особое внимание уделили изучению текущей обстановки на фронте. Положение там менялось настолько часто, что для детального отображения позиций и маневров противоборствующих сторон пришлось бы нарисовать несколько десятков карт. Всю эту кипу с успехом заменила компьютерная программа.
Последний день мы целиком уделили привязке к местности. На машине и пешком мы облазили весь район. «Глазками» мы все-таки воспользовались, но, кроме точного расположения нужного нам полка, это действительно ничего не дало. К некоторой растерянности привело новое обстоятельство, оказалось, что нужный нам полк занял позицию только в ночь с двадцать девятого на тридцатое сентября. В полдень тридцатого танковая группа Гудериана начнет наступление на Орловском направлении. А здесь на рассвете второго октября должен прокатиться чугунный каток группы армий «Центр». Так что на все про все нам отводилось не более двух суток. К тому же ближайшее место, пригодное для скрытой высадки, находилось в пятидесяти километрах от цели. А что такое пятьдесят километров марша в условиях непрерывных боев с превосходящими силами противника, вам скажет любой ветеран.
Но наша решимость была сильнее всего этого.
Ранним утром тридцатого сентября 1941 года, еще затемно, мы высадились на шоссе в тридцати километрах западнее Вязьмы. На первый дозор Красной армии мы наткнулись уже через полчаса. Проверку прошли легко. Документы у нас, как обычно, были «лучше настоящих». Сидевший за рулем Гарик изображал старшину-водителя. Я проходил как старший политрук, репортер «Известий», Мишка числился фотографом той же газеты, младшим политруком. А Мария оказалась артисткой театра имени Вахтангова, едущей в часть с концертом. Километров через десять мы миновали еще один пост и свернули с шоссе направо, на проселочную дорогу. Вот здесь и начался кошмар.
– Это не дорога, это просто направление, – бормотал сквозь зубы Гарик, вцепившись в руль. Только присутствие Марии удерживало его от более крепких выражений.
Мы с черепашьей скоростью тащились по глубоким, залитым жидкой грязью ямам. Если бы не полный привод и постоянно включенная вторая пониженная передача, то машина уже увязла бы по самую крышу. Проехать здесь можно было разве что на танке.
Мощнейший, трехсотсильный двигатель с трудом вытащил «эмку» на очередной пригорок, и Гарик выключил зажигание.
– Перегрев, – объяснил нам Игорь, словно мы сами не видели горевшую на приборной панели красную лампочку. – Даже электровентилятор не справляется!
– Да у нас на каждом колесе по тонне глины, – сказал я, выглянув в окно, – удивительно, что мы едем, тут бы даже «хаммер» застрял. Сколько мы уже прошли?
– Километров десять, не больше, – взглянув на одометр, ответил Горыныч. – А время – полдень, если так дальше пойдет, то до места мы доберемся только завтра. А ведь нам еще назад возвращаться!
Мишка с задумчивым видом сканировал треки на МРЗ-плеере. Остановившись наконец на песне «Рамштайна», Бэтмен закурил и изрек:
– А может, назад вернемся, пока не поздно?
– Миша, сейчас до цели ближе, чем назад, – проговорила Мария, отрешенно глядя через толстое бронестекло на размокшие поля. Девушку мучила скука. Плетемся и плетемся по грязи. Не так она себе представляла рейд по прифронтовой полосе осенью сорок первого. Но судьба не позволила Машеньке окончательно впасть в апатию. – А что это там летит?
Я машинально взглянул в указанном Марией направлении, и тут же расслабленность как ветром сдуло.
– А это, радость моя, называется «Мессершмитт-109». И хорошо, если он просто на разведке, а вот если на свободной охоте… То вполне может и бомбу сбросить, а увернуться в этом болоте мы не сможем!
– У нас же броневик! – ляпнула Мария. Ребята негромко рассмеялись, неотрывно глядя на приближающийся самолет. – А вдруг он нас не заметит?
– Да черта с два он нас не заметит! Мы тут торчим, как гнойный прыщ на заднице! – Гарик перестал стесняться в выражениях. – Серега, а ты «Иглу» уложил?
– Да, но только две штуки, – ответил я, открывая дверцу и выбираясь наружу. Ноги ушли в липкое месиво почти по колено. – Эх, пропали мои хромовые сапожки, – бормотал я, пробираясь к багажнику.
Мишка тоже вылез из машины, но сходить на землю не стал, а остался на подножке, глядя на небо:
– Засек, засек он нас, мать его арийскую через три землянки с посвистом и три отбойных молотка ему в задницу!!! Серега, давай быстрее, чего ты возишься!
Я, с трудом открыв заляпанный глиной багажник, достал из тайника трубу «Иглы» и быстренько привел комплекс в боевое положение. «Мессер», считая «эмку» легкой добычей, снижался не спеша, будто примерный курсант на посадку заходит. «Не уважает, гад!» – злобно подумал я. Ну, так и я не буду на всяких придурков дорогие ракеты тратить. Спонтанно приняв решение, бросаю ПЗРК назад в багажник, хватаю «калаш». Самолет уже близко, слышен рев двигателя, и я стреляю навскидку, не думая об упреждении. Длинная очередь, слегка скользнув по капоту истребителя, бьет в лобовое стекло фонаря кабины. Мне прекрасно видно, как вместе со стеклом разлетается голова летчика. Продолжая заданную мертвым пилотом траекторию, «мессершмитт» проносится над «эмкой», касается земли метрах в ста от нас и, пропахав в мокром грунте приличную полосу, переворачивается и взрывается.
Негромкое «ура» из салона автомобиля не может заглушить трехэтажного мата Мишки, объясняющего всем окружающим, на каком месте и как он хотел бы видеть таких пижонов, как я.
– Виноват, каюсь, – пытался оправдаться я. – Но очень уж захотелось проучить эту заразу. Ну, ты же видел, Миха, как он на нас заходил! Как на полигоне, тля! За людей уже нас не считают, оборзели от безнаказанности!
– Ладно, Серега, кончай хвостом вилять, победителей не судят, – ответил Бэтмен. – Горыныч, мотор остыл? Ну, вот и поехали отсюда!
Счистив об подножку пласты грязи с сапог, я залез в салон, где продолжал наяривать «Рамштайн». Автомат я теперь держал на коленях, мало ли какие еще развлекалочки может подкинуть окружающая нас действительность.
К вечеру стало ясно, что из графика мы выбились капитально. Решив не испытывать судьбу на ночной дороге, мы заехали в небольшой лесок и разбили бивак. Быстренько установили палатки, накачали компрессором матрасы и завалились спать. Устали мы так, словно всю дорогу тащили машину на собственном горбу.
Встали рано, затемно. Разогрели на газовом примусе нехитрый завтрак. Начавшаяся вчера на юге канонада усилилась. Гудериан ломился к Орлу и Брянску. Завтра полыхнет и здесь, надо поторапливаться. По нашим прикидкам мы уже должны быть в тылу Резервного фронта. Первый же встреченный пост подтвердил наши предположения. До цели оставалось всего ничего – десять километров. Но дорога за ночь не стала суше. Скорость продвижения по-прежнему оставалась черепашьей.
Где-то через час догнали небольшую колонну пехоты. Человек сто пятьдесят уныло брели по жидкой грязи. Что-то в облике красноармейцев показалось мне странным.
– Мужики, гляньте, – обратился я к друзьям, – все солдаты в сапогах и почти все в фуражках! Что бы это значило?
– Я сейчас тормозну возле командира, а ты спроси, раз такой любопытный, заодно дорогу уточни, – предложил Горыныч.
– Утро доброе! – не по-уставному, как и полагается интеллигенту, волей обстоятельств надевшему военную форму, обратился я к командиру. Еще одна странность – у командира на петлицах было по две шпалы. Майор, а командует ротой или батальоном, если учитывать потери.
– Здравия желаю, товарищ старший политрук! – ответил майор, четко подбрасывая руку к козырьку фуражки. – Номера на машине московские, значит, издалека путь держите… Майор Журавлев, командир отдельного штурмового батальона.
