Княжна (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
Княжич принял корзинку, выбрал яблоко и смачно надкусил. Медовая мякоть с легкой кислинкой, с хрустом освежила и утолила жажду.
– Правы люди! Лучшие яблоки у тебя, Звенислава! – Игорь с удовольствием доел яблоко и наклонился к женщине, чтобы дать ей монетку.
– Приходи, княжич, как стемнеет, я еще тебя угощу, – тихо прошептала женщина, принимая оплату и ласково одаривая доброй улыбкой на полных и таких сочных губах, что у княжича едва хватило сил удержался и не остаться.
– Жди, – коротко бросил он и выехал со двора, бережно удерживая корзинку. К воротам Верхнего города он пустил коня шагом, с удовольствием жуя яблоки и внимательно оглядывая валы и стены, подмечая, где следует заменить бревна. Княжич совершенно не спешил: к обеду успевал, а строгая отчитка Ольха перед ним не добавит аппетита, да и хорош был день, вид на Славутич, на шумный Подол и маленькую хатку, где ближе к ночи его будет ждать Звенислава.
В княжьем тереме начало обеда – это сплошная беготня – из кухни туда-сюда носятся с большими блюдами и глиняными горшками. Запах еды ползет вверх, в комнаты и, проникая по коридорам в терема, сразу будит аппетит. И нет мочи терпеть и ждать пока вся семья соберется к столу. Сегодня все были вовремя, и княжич тоже не стал проходить в свои покои, а направился в общий зал. Корзинку с яблоками он решил взять с собою, чтобы угостить собравшихся.
Ольх сидел во главе стола, Игорь сел на свое место и с удовольствием принялся поглощать кашу, отломив себе кусок свежеиспеченного хлеба. Мог бы отрезать, но так ему нравилось больше, а может нож, выровняв кромку, закрывал поры в мякише, и пьянящий запах приглушался, а хотелось вкушать с удовольствием.
За столом Ольх не любил вести разговоры, если только это не пир, где уже закрытыми рты не удержать. А речи льются мощным потоком, что Славутич могут обогнать. Так было и в этот раз. Он терпеливо дождался, пока Игорь насытится и тут же встал, направился к себе. Под дверью топтался Хвост. Ольх был рад его видеть, махнул, приглашающее рукою. Тот быстро засеменил, ломая шапку в руках – Ольх ходил широким шагом, такого только догонять.
– Что вызнал, Глаза и Уши? – устроился удобно Ольх, не став дожидаться Игоря.
– Идут. Как раз до весны с обозами и доползут до Славутича, – доложил, не забыв поклониться Хвост.
– Откуда у них обозы? Там же всех вырезали. Никого не осталось, – Ольх смотрел сурово, Хвосту было неуютно под его тяжелым взглядом. Выходило, что прежде все его донесения о расправе с семьями мадьяр, ушедших в поход – ложь. Но Хвост честно служил киевским князьям. Из любви, да редкостной удачи, он занимался этим опасным делом. Натура у него была такой – честно служить, там, где умел, где не всякий бы смог. Да еще, чтобы не пришли внезапно незваные гости и не сожгли его небольшую хату на Подоле, не погубили сыновей и жену. Она у Хвоста была боевой – за вилы схватится…
– Так другие роды остались, собрались и отказались хазарам служить. За Арпадом двинулись, как есть. Пыль стоит – края неба не видать.
– Весной, значит ждать?
– Если Арпад чего не придумает, только я буду следить, княже, – Хвост придал голосу уверенность, он уже понял – зиму проведет в степи, где ветер лют и мороз не щадит, не найди вовремя укрытия.
Дверь открылась, и вошел Игорь.
– Хвост говорит: Арпад двинулся со всеми родами. С кедуном Курсаном воссоединиться хочет.
– Весной значит будут. Через плавни Славутича или перекаты сложно будет переправу делать. Через печенегов или нашими землями пойдут? – спросил Игорь, – Ведомо?
– Грозился Арпад пойти на Киев… За белокожими женщинами, печенежских не хочет брать, – вздохнул Хвост, – Грозился вырезать от мала до велика. Никого в живых не оставлять.
– На Киев? – усмехнулся Игорь, – Ну-ну, хвалится герой. Хотя, могут обоз оставить и подойти.
– Нет. Скорее всего, к нам гонцов отправят, испросят разрешение по нашей земле пройти и уйдут.
– А если нет? Надо к обороне готовиться, может встретить их в степи, чай наших степняков хватит, чтобы остановить их.
– Не стоит, ну подойдут к оврагам, там валы насыпаны, башни стоят. И не рать в кольчугах идет. Да еще оглядываться надо, чтобы печенеги не напали на них или на обоз, а то, глядишь, и опять вырежут. Или наши степняки подумают-подумают, этих ничем не остановишь, да нападут с тыла. Они ж на равных. Можно проще сделать: ханов предупредить.
– Печенеги на нашу землю не ступят. Мадьяры по ее краю будут идти, – да нападать, вот тут-то силушку и растеряют, – добавил Игорь.
– Думаешь, Арпада это остановит? Да что ты! Он помешался на кровной мести. А красота белокожих киевлянок ему глаза застит. Поносится вихрем по степи, да потом кулак и направит к Киеву. И опять же – на конях они смогут только Подол потоптать, если спешаться, да через валы удасться перебраться. Да и какой из мадьяра воин в пешем строю? Они ж всадники – только из лука стрелять. Нет. Осады не будет. Постоят пару дней. Поорут. На том и закончится желание Киев взять. Ну, сожгут Подол, так люди в Верхнем городе укроются. Эка невидаль – хаты, да лавки потом отстроить, леса – море-океан, – махнул рукой Ольх, но тут его внимание привлек побледневший Хвост, который уже обрисовал себе картину, когда жаждущие крови мадьяры налетят на Подол.
– Семью предупреди, чтоб сразу бежали в город, – сказал Ольх, поняв бледность Хвоста, – А еще лучше, пусть семья твоя не засиживается, да как ты в степь отправишься, сразу сюда перебралась, найдется место, покуда работу свою выполнишь.
– Благодарствуй, княже, но жена моя хату не оставит, знаю ее характер, – из поляниц она, – вздохнул обреченно Хвост, враз перестав гордиться женой.
– Детей сколько успел сделать?
– Четверо, все сыновья, мальцы еще.
– Вот же пуста голова! И когда успел-то? Все вдали от Киева бродишь! – рассмеялся Ольх, в голосе звучало восхищение, – Не помог ли кто?
– Нет, княже, все мои, как один с носом-картошкой, как у меня, заулыбался Хвост, стараясь отогнать дурные, хлопотные мысли.
– А чтоб поляница твоя не упрямилась, скажешь – я приказал ей, пусть берет детей в охапку и перебирается в Верхний город. Не посмеет отказать. Ты мне нужен, воин! – Ольх подошел и навис над служилым. Мужчины смотрели некоторое время друг другу в глаза.
– Ступай, собирайся.
Ольх и Игорь некоторое время посидели, помолчали, потом старший вздохнул и начал тяжелый для княжича разговор.
– Чем твоя поездка закончилась? Грамоту твою получил, вчера гонец привез.
– Да ничем. Как в мороке плутал. Дира себя, как княгиня вела, командовать пыталась.
– А ты, как всегда спорил? Так она и есть – княгиня.
– Да. Но мы в Киеве сидим, а не она.
– Дира в храме Макоши. Потому и может требовать, чтобы я Забаву со двора убрал…
– Это не все еще… Ольха противится. Не хочет за меня идти.
– Ты, и не уговорил? Не верится, – Ольх усмехнулся, указал на шишку и еще темнеющий фонарь, окружавший глаз, – Она, что ли, приголубила?
– Она, – нахмурился Игорь, и тут же вырвалось, – Зараза!
– А ты как хотел, княжна, твоя ровня, да еще ромейская кровь. Ничего, рано или поздно, астерпится-слюбится. Не отвертится девка.
– Да не нужна она мне, Ольх. Знаешь ведь.
– Э, нет, не просто так сорвалось с твоего языка – Зараза! Не упрямься. Нужны нам силы этой Диры, она ближе всех к Матери нашей Макоши. Смирись. Сегодня же пошлю весть. Пусть едут в Киев. Пока ты из головы след заразы своей не выветрил.
– Ольх!
– Что еще?
– Оставь Забаву в Киеве.
Ольх и Игорь стояли напротив друг друга. Игорь «набычившись», Ольх спокойно, немного устало.
– Сейчас нет. Уговор нужно сохранить. Я уже приказал Забаве собираться. Так будет лучше. Потом решишь: нужна она тебе или нет.
– Увидеться позволишь?
– Ступай. Забава поутру уедет.
Игорь замер, осознав услышанную новость. Гнев свой придавил сразу, даже щеки не полыхнули.
«Прав Ольх!»
Развернулся и ничего не сказал, понимая, что радоваться нужно – так быстро решил за них Ольх, ему остается только подчиниться. Сейчас подчиниться. А потом он все сделает по-своему. Игорю стало душно, и он вышел на крыльцо. Глянул на Славутич, небо, в поисках успокоения. Ведь сердцем он уже взлетел в терем к Забаве, а вот ноги и не хотели нести, впервые. Может быть, и правы старые люди, когда говорят: «С глаз долой – из сердца вон»?
