Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам (хороший книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗

Рыба развернул лодку носом в море, положил мегафон на дно, взобрался с левого борта в лодку на мелководье и сел посередине.

Боёк трижды дернул за вытяжной шнур и движок плавно заурчал. Он придал небольшого газа поворачивая ручку на руле движка. Южанка послушно стала набирать ход.

По обоим бортам у нее располагались бочкообразные були, такие полые емкости, придававшие лодке большую отстойчивость. Я с интересом наблюдал за действиями рулевого и предугадывал поведение лодки.

Выйдя довольно далеко в море, Боёк повел лодку зигзагами. Он испытывал мотор в разных режимах. Судя по поведению «Ветерка» ремонт прошел отлично.

Минут через пятнадцать он сбавил обороты. А потом и совсем заглушил двигатель.

— Говоришь, хочешь быть спасателем? — обратился ко мне Рыба. Боёк молча наблюдал за нами.

Я кивнул.

— Хочу.

— Тогда запомни первое правило стажера: стажер должен беспрекословно выполнять приказы своего инструктора и вышестоящего руководства. Запомнил?

— Запомнил.

— Тогда снимай кеды и верхнюю одежду.

— В каком смысле? — спросил я удивленно

— В прямом. Это приказ. Раздевайся до плавок.

Ну что же, приказ — так приказ.

В СССР часто новичков тестировали, предлагая им справиться с заведомо невыполнимыми заданиями. Так новобранцев проверяли на сообразителностб.

Я решил, что готов сыграть с ними в эту игру и невозмутимо скинул одежду, оставшись в плавках.

— Прыгай в воду. Только аккуратно, не переверни лодку.

Я молча стартанул в воду головой вперед, набрав полные легкие воздуха.

Я уже понял к чему идет дело. Скорее всего они оставили бы меня в воде, предложили бы научиться спасать себя в первую очередь, а сами, потешаясь над новичком, то уходили бы, то возвращались на моторке. Я слышал о таком боевом крещении у спасателей.

Я спокойно относился к такому типу испытаний, плыть до берега — метров четыреста. В хорошую погоду на море без волнения — одно удовольствие. Но сначала, я заставлю их понервничать.

Нырнув я ушел на глубину, а затем подплыл снизу к носу лодки, так чтобы не терять винт из виду. Я зацепился за нос пальцами и осторожно вынырнул. Из лодки меня заметить было практически невозможно.

С момента моего прыжка прошло секунд сорок-пятьдесят, когда я услышал голос Рыбы.

— Ты его видишь? — он явно начинал нервничать. Лодка закачалась. Видимо, второй Серега переместился к противоположному борту, чтобы попробовать разглядеть меня в воде.

— Блин, да нет, не вижу. Нет его!

— Черт, достажировались! — я не видел, что происходило в лодке, но у меня складывалось впечатление, что Рыба судорожно скидывал с себя одежду.

Затем лодка качнулась, и я услышал всплеск ныряющего человеческого тела. Я переместился к корме. Конечно, через пару мгновений Рыба увидит меня, держащегося за борт. Но я успевал подшутить над Бойком.

Я приподнялся над кормой, за спиной у Сереги Бойкова, напряженно вглядывающегося в место, где я исчез минутой ранее.

— Буу, — я негромко, но внятно обозначил свое присутствие за спиной у инструктора. Тот вздрогнул и резко обернулся, чуть не вывалившись за борт.

— Я тебе сча веслом звездану! Разве можно так, бляха-муха!

Я понимал, что это пустая угроза, вызванная волнением за мою судьбу.

— Серег, я не хотел. Не серчай на меня.

— Как не серчай? Я чуть не поседел.

Вынырнувший тут же у другого борта Рыба прокомментировал:

— Да ладно тебе, чего уж там, махать веслами после драки. Видишь, мы хотели его поучить, а выходит это он нас с тобой проучил. — он облокотился на противоположный борт и спросил у меня, — признавайся, ты догадался или знал заранее, про «посвящение в спасатели»?

— Я где-то слышал про такое, но уже не помню где. Ты, когда про первое правило заговорил, само в памяти всплыло.

Мы по очереди забрались в лодку. Даже с учетом того, что Серега Бойков скинул нам обоим веревочную лестницу. Мне понадобилось приложить довольно много усилий, чтобы перевалить через борт.

— Ничего научишься, по началу трудно, но потом привыкаешь, — приободрил меня Рыбников, он явно проникся ко мне симпатией за то, что я «сломал систему».

— Что знаешь, про ОСВОД?

— Ну что это общество спасения на водах, там работают водолазы-спасатели.

— Во-первых, не спасения, а спасания. Так служба еще при царе называлась, с тех пор название и не меняли. Во-вторых, ОСВОД — это не только спасатели, но и производство инвентаря для спасательных работ, обучение плаванию, разработка новых образцов спасательной техники.

Серега Рыбников рассказывал мне про то как устроена спасательная служба, что ОСВОД снимает фильмы, организовывает экскурсии, и что это большая семья из десяти миллионов человек по всей стране.

— Серег, заводись, давай, покажем у берега, какие проблемы возникают.

Бойков снова завел двигатель, и мы тронусь в обратный путь.

Десять миллионов — это огромная армия. Я ещё раз восхитился людьми нашей страны, которые объединились на добровольных началах для столь масштабной и благородной цели.

Стало интересно, а сколько членов насчитывало Общество в прошлой жизни, в постсоветской России.

Когда мы подплыли к буйкам, и стали двигаться параллельно берегу, Серега Бойков спросил:

— Как думаешь, какие две категории граждан чаще всего тонут?

— Не знаю, подозреваю, что пьяные мужики?

— Угум, верно. А вторая?

— Честно, не знаю. Какая?

— Дети. Вторая и самая незащищенная категория — это дети.

— Не знал, неприятное открытие, — ответил я инструктору. Мне было немного стыдно за свою выходку с лодкой. Он действительно, очень переживал за меня. Я хотел попросить прощения, но он продолжил:

— Что лучше всего должен уметь делать спасатель? — продолжил Боёк.

— Плавать?

— Это, само собой. Что ещё?

— Оказывать первую медицинскую помощь?

— Помощь тоже, но речь не об этом.

— Подскажи, Серёг. Ты же видишь, я пока еще ничего не знаю.

— Считать и запоминать. Спасатель должен уметь хорошо считать.

Я помолчал в ожидании продолжения.

— Спасатель — дружинник, заступая на пост, должен постоянно считать сколько детей вошло в воду и сколько детей вышло. Тоже самое с пьяными компаниями. Спасатель считает, сколько нетрезвых вошло в воду и сколько вышло.

Я посмотрел на берег и отнесся к его словам с сомнением.

— Разве это возможно при таком количестве народа на пляже?

— Возможно, Макс — ответил Рыбников тихо, — не дай Бог, вытащишь первого утопленника, которому уже невозможно помочь, будешь считать лучше любого калькулятора. Не захочешь больше такое видеть.

— У тебя было такое? —, спросил я его

Он утвердительно кивнул, опустив глаза.

— Было и не один раз.

— Да ладно, что вы в первый день об утопленниках заговорили? — попытался отвлечь от тяжелых мыслей Сергей Бойков, — давайте о хорошем. Макс послезавтра у нас погружение с аквалангом. Ты же никогда не погружался?

В памяти ярко вспыхнуло воспоминание-сон.

Я снова падал вниз на дно камнем.

Я касался толстой перчаткой и ощущал спусковой пеньковый конец. Водолазные галоши пробивали стылую толщу воды, опуская меня все ниже и ниже. Воздух по шлангу едва поспевал за мной. Снова адреналин холодил сердце — там, внизу, была бездна.

Черная, с серебристым оттенком вода все плотнее и плотнее сжимала мою водолазную рубаху, словно море заковывало меня в стальной саркофаг. Тяжеленный шлем давил на плечи и равномерно тащил моё тело на дно. Я чувствовал на груди свинцовый груз.

Опять дышать все тяжелее. Там наверху Артур держал воздух в скафандре на самом низком уровне подачи. Я понял, что меня тревожит кислородное голодание. Однажды такое со мной было. Лишь бы оно не наступило. Лишь бы не закружилась голова.

В ушах давило, барабанные перепонки заложило, словно какая-то сила пыталась высосать их из ушной раковины. Нужно срочно «продуться». Я приложил нос к холодному стеклу иллюминатора и с силой выдохнул. Боль сразу исчезла, звук воздуха, поступающего в скафандр, приобрел чистоту и четкость.