Позывной «Курсант» (СИ) - Барчук Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT, .FB2) 📗
— Вот это да-а-а…– Он наклонился вперед и провел носом сначала в одну сторону, потом в другую, прямо над едой. — Вот такой поворот мне по душе…
Ванька схватил ложку, собраясь накинуться на ужин, однако сразу же едва не тюкнулся лицом в тарелку от смачного леща, прилетевшего ему сзади.
— За что⁈ — Подкидыш оглянулся на Шипко, потирая затылок. — Вы чего деретесь, товарищ сержант государственной безопасности? Ничего же не натворил!
Лицо у него выглядело по-детски обиженным.
— Еще бы натворил…Я сказал, Разин, старые привычки забываем. — Панасыч оперся рукой о стол, справа от Ваньки, и немного подался вперед. Со стороны казалось, он хочет поведать Подкидышу какой-то секрет. — Сегодня вас не стану до конца третировать. Но имейте в виду, одной из дисциплин будет, в том числе, этикет. Для неразумных объясняю, этикет — это культурное поведение. Ясно? Нечего на еду кидаться, будто у вас ее сейчас отнимут. Привыкайте вести себя соответствующим образом.
— Красота-а-а-а…– Заржал Зайцев. — Это вся интеллигентская херня, что ли? Вилки, ложки, ножи, поварешки? Салфетки на рожу научимся вязать? Или куда там их вяжут…
— Жри уже! Молча! — Сорвался Подкидыш на Василия, а потом сам осторожно зацепил ложкой небольшую порцию макарон.
На всякий случай Ванька покосился на Шипко, который, оторвавшись от стола, сделал шаг назад и теперь замер за нашими спинами, наблюдая, как мы ужинаем. Сержант госбезопасности кивнул, мол, все верно делаешь. Только после этого Подкидыш сунул макароны в рот, зажмурился и принялся их тщательно пережёвывать.
— Николай Панасович! — Не выдержал Лёнька через пять минут. — Ну честное слово, так ведь подавиться можно. Кусок в горло не лезет.
— А ты его через «не лезет» запихивай…– Усмехнулся Шипко, однако все-таки отошел дальше от стола.
Кстати, он даже на имя и отчество, которые Лёнька вместо звания ляпнул, никак не отреагировал. Наверное, понял, мы реально уже просто охренели от того, как активно прошла вторая половина дня. Я для себя отметил, не такое уж он говно, получается. С одной стороны строгий, а с другой — хоть что-то, да по-человечески делает.
Следующие двадцать минут в столовой стояла тишина. В том смысле, что никто больше ни о чем не разговаривал. Только раздавался стук ложек о тарелки. Детдомовцы очень старались есть не торопясь, хотя давалось им это с трудом. Они периодически косились на Панасыча, но тот молчал и вроде бы даже выглядел довольным.
В общем ужин прошёл почти в семейной обстановке. Семья, правда, у нас неблагополучная какая-то. Да и хрен с ним. Всяко лучше, чем в детском доме. Проблемы начались гораздо позже и там, где я их точно не ожидал.
С самого начала, когда только пришли в столовую, заметил, столов и стульев здесь гораздо больше, точно не для семерых. Даже не для десятерых. Трое наших неизвестных товарищей пока неизвестными и оставались. Понятия не имею, какими их тайными тропами везут. А после того, как Клячин обсуждал с водителем «Воронка» отбор и то, что изначально кандидатов было больше, вообще не уверен, довезут ли.
В любом случае, столов в помещении оказалось многовато, но при этом практически все они оставались пустыми, не считая тех, что заняли мы. То есть на ужин нас привели в общую столовую, но, отчего-то кормили отдельно от остальных. Интересный вопрос…Это детдомовцев защищают таким образом от курсантов, или курсантов от детдомовцев? Глупость какая-то — отдельный корпус на два месяца, отдельное время приема пищи. Нас что, нельзя вместе в одном помещении держать?
Мы поужинали и вышли на улицу. Замерли возле крыльца, ожидая, пока товарищ Шипко оторвется, наконец, от дородной тетки в белом колпаке и белом же халате. Она сначала вывозила нам еду на тележке, а потом вышла проводить до самых дверей корпуса. Проводы, конечно, с детдомовцами никак связаны не были. Причиной столь трепетного отношения и пристального внимания оказался Панасыч.
— Товарищ сержант государственной безопасности, завтрак у ваших будет тоже чуть раньше. — Сообщила она томным голосом нашему воспитателю, а потом вдруг залилась краской. Будто речь шла не о еде, а о каких-то непристойностях. Я, конечно, в осадок выпадаю с интимно-романтических игрищ этого времени.
— Как скажете, Ниночка…
Шипко осторожно прихватил повелительницу кастрюль и сковородок за локоток. Но потом вспомнил о своих прямых обязанностях и с легким раздражением посмотрел на нас, мнущихся возле дверей. А так как команды выходить еще не поступало, мы реально мялись на одном месте. Снова отжиматься никому не хотелось. Панасыч нахмурился, а затем велел своему отряду стройной колоной топать на улицу.
Вот мы и утопали. Шипко, похоже, хотел пару минут пообщаться с Ниночкой наедине. Ниночка… Я бы скорее назвал ее какой-нибудь Ниной Петровной или Ниной Васильевной. Даже рядом с Панасычем, который сам далеко не мальчик-с-пальчик, повариха казалось необъятной.
Мы столпились у крыльца, каждую минуту поглядывая на вход. После еды всех ужасно разморило. Хотелось быстрее оказаться в корпусе, чтоб благополучно улечься спать. По крайней мере, за себя точно говорю.
— Ну, скоро он там… — Подкидыш со злостью сплюнул в грязь. — Нашёл время… Главное, как мы — так строем и упор лёжа. А сам стоит с этой тёткой милуется. Устали, как черти…
— Ах ты ж… — Бернес вдруг растерянно оглянулся на вход в корпус. Затем похлопал себя по карманам, нахмурился и снова оглянулся. — Зеркальце, похоже, выпало. Вернусь!
— Куда⁈ — Лёнька моментально поймал рванувшего к ступеням Марка за шиворот. — Ты уже отличился с Панасычем. Он тебя сейчас если увидит, даже разбираться не станет. Опять пойдём отжиматься. А я не могу. У меня брюхо набито. Если сделаю хоть одно резкое движение, сдохну.
— Вот и я говорю… — Шмыгнул носом Ванька. — Порядочные люди тут страдают, а Панасыч в гробу эти страдания видел…
— Мне нужно! Я должен найти зеркальце! — Бернес будто оглох и перестал соображать. Он продолжал упорно рваться ко входу, блеском глаз напоминая сумасшедшего, который одержим какой-то маниакальной идеей.
— Стоять, говорю! — Снова скомандовал Лёнька, не выпуская из рук воротник его пальто. — Сейчас решим…Заяц! Нук, сгоняй. Проверь рядом со столами.
— О! А чего это я⁈ Мне не надо. Я не терял ни хрена. — Василий затряс башкой, и даже отошел немного в сторону.
— Вот ты гнида, все-таки…– От души высказался Подкидыш. — Бернес, не бзди, схожу…
— Подожди…– Я тормознул Ваньку, схватив его за руку. — Сам сбегаю. Ко мне у Панасыча меньше всего претензий было. Думаю, сильно орать не станет. Говорят, у меня хорошо получается строить из себя бедного сиротиночку.
Не дожидаясь ответа Подкидыша или реакции остальных пацанов, я шустро рванул к двери, за которой маячил товарищ сержант государственной безопасности. Видимо, разлука с Ниночкой была ему невыносима. Иначе, на хрена тереться рядом с этой тёткой столько времени.
Честно говоря, причин моего энтузиазма было две.
Первая — мне чисто по-человечески нравится Бернес. Сразу видно, нормальный парень. Он, наверное, из хорошей семьи, из интеллигентной. Манера говорить; слишком тонкие кисти рук, которые больше свойственны музыкантам, чем колхозникам; правильная речь –выдают в нем наличие воспитания, интеллекта и культуры.
Если уж я проведу здесь, в долбанной школе, год, а судя по всему, это неизбежно, пора обживаться настоящими друзьями, которые понадобятся в будущем. Шипко, каким бы придурком он не был, сказал очень правильную вещь. Теперь одному будет тяжело. Нужен кулак.
Вторая причина — Лёньке пост лидера ни к чему. Он, может, и хороший человек, но я совсем не против забрать эту «должность» себе. А для такой смены «власти» надо заручиться поддержкой остальных пацанов. Чтоб все прошло тихо-мирно и мне не пришлось бодаться со Старши́м. Ссор точно не надо. Ровно как и противостояния. Поэтому, с меня не убудет, если я по-дружески выручу одного товарища. Помогу другому…
— Реутов, ты куда⁈ — Опешил Шипко, после того, как я проскочил в дверь и вытянулся перед ним по струнке.
