Прибалтийская мясорубка (СИ) - Старицын Виктор Карлович (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
Структура мотострелковой дивизии недаром была заточена под противодействие танковым ударным группировкам. Броды заволокло дымом и пылью. Артиллерия прекратила огонь. Когда дымка рассеялась, взгляду открылись пятящиеся назад танки. В стереотрубу было хорошо видно, как отползали, переваливаясь с боку на бок в воронках бронированные чудовища. Закамуфлированная зелеными и коричневыми пятнами броня была закопчена и засыпана выброшенным взрывами грунтом. Поблескивали на броне следы рикошетов от снарядов сорокапяток. У бродов и мостов осталось 13 танков, из них 4 горели. Выполняя требования наставлений по стрельбе, расчеты сорокапяток принялись расстреливать обездвиженные, но не загоревшиеся танки. И расчетам тренировка в боевых условиях, и немцам, в случае чего, восстановить танки не удастся. Противотанкисты успокоились, только когда задымил последний танк.
Гаврилов приказал зенитчикам развернуться для отражения атаки с воздуха. Теперь следовало ожидать авианалета. Но, сперва с закрытых позиций ударила тяжелая артиллерия. На позициях ПТО вспухли разрывы. Сопровождавший дивизию самолет-разведчик начал корректировку. Дивизионные гаубицы вступили в контрбатарейную борьбу. Командиры полков доложили потери. Наиболее сильный урон понесли батареи ПТО. Выбито около трети сорокапяток. Гаврилов подписал подготовленное штабом донесение о бое. В ответной шифровке комкор дал канал для связи с корпусным артполком. Батареи тяжелых 150-миллиметровых гаубиц уже заняли позиции и были готовы к стрельбе. Командир дивизионного артполка подполковник Жигунов сразу же подключил их к контрбатарейной стрельбе, дав отбой своим гаубичникам.
Для авианалета немцы, видимо, собрали все, что смогли. Появились около 30 Ю-88 и 18 пикировщиков Ю-87 в сопровождении примерно 40 истребителей. Истребителей прикрытия связали боем. Зенитчики сосредоточили огонь на лаптежниках, как более опасных. Сбили троих. Остальные отбомбились по полку Гущина. Хотя и не точно. Все-таки прицел им зенитчики сбили. Подошедшие на трех тысячах метров Ю-88-е, которых обстреливали только 12 трехдюймовых зениток, тоже отбомбились. Бомбардировка с такой высоты по закопавшимся в землю пехоте и артиллерии не слишком эффективна.
В 18 часов противник снова пошел в атаку, на этот раз в центре, на полк Гущина. Одновременно открыла огонь подтянувшаяся немецкая артиллерия. Плотность ее огня значительно возросла. На этот раз в атаке участвовали и крупные силы пехоты. Двумя цепями, развернувшись на два километра, шли танки. В первой цепи — Т-4, во второй — Т-3. Между танками густо бежала пехота. За ними двумя цепями двигались БТР-ы, также в сопровождении пехоты. Гаврилов приказал дивизионной артиллерии открыть огонь по танкам. Корпусной — тоже. Близнецову и Волкову приказал поддержать Гущина всеми средствами полков. Вызвал по рации штурмовиков. С опушки лесного массива на правом фланге по немцам тоже открыли огонь чьи-то пушки. Направленная туда разведка вскоре донесла по радио, что, подтянулись отставшие от танкистов мотострелки и артиллеристы из 37-й танковой. Гаврилов тут же установил огневое взаимодействие с командовавшим ими начштаба Ганичкиным. Весьма кстати, — подумал Гаврилов, — огневая мощь артиллерии увеличилась почти в полтора раза.
Несмотря на плотный заградительный огонь, танки первой цепи пересекли поле и стали стягиваться к бродам. В поле чадил с десяток дымных костров. Пехота под артиллерийским и минометным огнем залегла, но продолжала ползком и перебежками продвигаться вперед. Передовые танки уже выползли из речки на берег. До линии окопов им осталось меньше ста метров. По переправившимся машинам в упор ударили бронебойшики. 120 противотанковых ружей полка не оставили немецким танкистам никаких шансов. Все переправившиеся танки загорелись. Но, по обнаружившим себя бронебойщикам с другого берега ударили танковые пушки. Почти 60 трехдюймовок. Расчеты попрятались в наспех отрытых окопах. Подготовить доты и блиндажа дивизия не успела. Всё новые танки переползали броды.
К счастью, появились штурмовики. Одна эскадрилья сменяла другую. Отстрелявшись РС-ами и сбросив мелкие бомбы на танки, летчики принимались обрабатывать из пулеметов залегшую пехоту. На сжатых и распаханных полях пехотинцев было прекрасно видно сверху. Даже истребители сопровождения не смогли остаться в стороне и подключились к этому полезному делу. Отпустив прикрываемых штурмовиков с поля боя, истребители делали один — два захода по пехоте, и только потом уходили догонять прикрываемых. Немецких самолетов, к счастью не было. Заградительный огонь из всех стволов артиллерии и минометов не прекращался.
И немцы не выдержали. Первой покатилась назад пехота. За ней стали пятиться и танки. Идти вперед без пехоты танкисты не захотели. Бронебойщики перещелкали бы их всех. В поле горели еще 16 танков и 13 БТР. Трупами пехотинцев была густо засеяны все пашни. Надеюсь, на сегодня, после такой бани, фрицы успокоятся, — подумал комдив, и приказал доложить потери.
Из подбитых на нашей стороне реки танков удалось взять пленных танкистов. После экстренного допроса начальник разведки доложил, что против них действуют три танковых дивизии и мотодивизия СС «Райх». Гаврилов не поверил:
— Что-то танков маловато для трех дивизий.
— Так 12-й танковый их тоже хорошо пощипал. По словам пленных, от 12-го танкового больше ничего не осталось.
К восьми часам Гущин сообщил: два стрелковых батальона, на которые пришелся весь удар немцев, потеряли около половины личного состава. В батальоне боевой поддержки осталось чуть больше трети артиллерии и около половины минометов. Сразу после доклада Гущина появились крупные силы бомбардировщиков в сопровождении истребителей. Бомбовый удар снова пришелся на полк Гущина. Силу и точность бомбежки все же ослабили эскадрильи прикрытия, которых теперь стало две, причем обе не на ишаках, а на новых истребителях. Ястребки сбили трех бомберов и трех истребителей. Сами потеряли четверых. Зенитчики тоже не оплошали и сбили двоих.
Гады не успокоились, опять пойдут на Гущина, — сделал вывод комдив. Тут же приказал Близнецову и Волкову по одному стрелковому батальону перевести в полосу полка Гущина. К счастью, передовой окоп, хоть и в одну нитку, уже был протянут по всему фронту обороны дивизии, что давало возможность безопасного и скрытного маневра подразделениями. Самому Гущину приказал уплотнить фронт полка с трех до полутора километров.
Солнце уже висело над самым горизонтом, когда немцы снова пошли в атаку. Одновременно ударила их артиллерия. Били снова по полку Гущина на уже уплотненной позиции. По позиции батальона боевой поддержки, рядом с которой находился НП Гаврилова, долбили тоже. Причем плотность огня уже приближалась к той, которую Иван Васильевич помнил по брестской крепости. Пришлось уйти из окопа в блиндаж. Сидеть в окопе было бессмысленно. Всю видимость закрыла плотная пыль. Блиндаж НП ходил ходуном, бревна перекрытия ворочались и противно скрипели.
Очевидно, немцы стянули против нас всю уцелевшую артиллерию танковой группы. Бьют крупные калибры, если накроет прямым попаданием, три наката не спасут — подумал Гаврилов, — а в батальоне боевой поддержки ни одного блиндажа или дзота нет. Не успели построить. Вся артиллерия и минометы и личный состав в открытых окопах.
Черт побери, надо было перейти на КП — выругался про себя Иван Васильевич, — сижу тут как мышь под веником и ничего не вижу! Он приказал телефонисту соединиться с КП дивизии. Линия оборвана. Радиосвязь, однако, еще была. Соединившись с начштаба, Гаврилов приказал ему руководить боем, а все отдаваемые команды дублировать ему по рации. Минут через тридцать начштаба Лабутин доложил, что, несмотря на плотный заградительный артогонь, немецкие танки подошли к речке, но переправляться не стали. Реку форсирует пехота при поддержке огня танков.
В дверном проеме блиндажа быстро темнело. Глянув на часы, Гаврилов понял, что солнце уже скрылось за горизонтом. Ураганный артобстрел продолжался. Сквозь поднятую пыль по-прежнему ничего не было видно. Очевидно, — размышлял комдив, — при таком мощном артобстреле полковые средства Гущина уже подавлены процентов на 80–90, личный состав стрелковых батальонов тоже большей частью выбит. Настал критический момент боя, спинным мозгом ощутил Иван Васильевич. Соединившись с Лабутиным, приказал:
