Золотой империал - Ерпылев Андрей Юрьевич (первая книга TXT) 📗

– Bitte scho?n! [26]

– Danke sch o?n! [27]

Толстушка с видимым трепетом приняла в фартук тяжелую вороненую «машинку».

– Wo ich die Ha?nde um den Wegen, liebe Frau Steinbeck auswaschen kann? [28]

Старик Берестов только крякнул с досады: кто-кто, а граф Чебриков в переводчике явно не нуждался.

Застолье затянулось допоздна, подойдя к своему логическому завершению только после того, как высоченные часы в углу пробили половину второго ночи.

Первым сдался Конькевич, обычно довольно умеренный в питии, но, видимо, еще не совсем отошедший от счастливого избавления, забросившего его вместо северного лесоповала, совершенно реального, в неведомую, но, похоже, довольно гостеприимную страну. Начав провозглашать очередной тост за прекрасных хозяек, нумизмат завершил его вполне по-русски, физиономией в салате. Пардон, в миске с квашеной капустой, что дела, впрочем, не меняло. Прекрасного качества местное пиво по своим коварным свойствам, особенно при каталитическом действии ядреного «Ягермайстера», мало отличалось от привычного «Жигулевского», а закусками инженер, как всегда, пренебрег.

После того как осоловевший Жорка, поддерживаемый хозяйкой с одной стороны и тоже порядком захмелевшей Валей – с другой, изволил отбыть на второй этаж, в отведенные ему апартаменты, трое оставшихся за столом мужчин наконец смогли обсудить события минувшего дня.

– Не узнаете, случайно, знакомых мест, Петр Андреевич? – поинтересовался для порядка у ротмистра, хмуро ковыряющего вилкой великолепный ломоть свиного окорока, Александров, цедя в стопочки настойку из изрядно опустевшего штофа, уже, кстати, второго по счету. – Не напоминает чего-нибудь ранее виденного?

– Знаете, нет, – ответил ротмистр, чокаясь по очереди с капитаном и с Берестовым и отправляя огненную влагу в рот. – Почему-то мне незнакомы столь основательные немецкие поселения на Урале. Ведь мы на Урале, Сергей Владимирович? – обратился он к проводнику.

– Истинно так, – степенно кивнул старик, сосредоточенно и безуспешно пытающийся наколоть на двузубую вилку шустро уворачивающийся от колющего орудия, словно живой, маринованный масленок. – Мы точно в том же месте, где и были, только город расположен не на месте Хоревска – там только один из фортов, да водохранилища никакого нет и в помине. Река Кундравинка есть, причем в том же русле, хотя, разумеется, с другим, немецким, названием, а водохранилища… Тут вообще, понимаете… Они, местные, от нас здорово отстают по развитию. Лошади, паровозы, дирижабли… Телевидения нет – только радио. Автомобили – ухохочешься… Словом, как у нас в первое десятилетие двадцатого века.

Сверху донеслось исполняемое на три голоса, причем громкий, но немелодичный Жоркин дискант в зародыше задавливал женские контральто: «Die deutschen Soldaten, die deutschen Offiziere [29]…

Дождавшись, пока вокальные экзерсисы пьяного в дугу Конькевича сменятся его же громовым храпом, ничуть не приглушаемым ни дверями, ни расстоянием, Николай спросил:

– А вообще как тут… Какой государственный строй в России?

Берестов наконец наколол уставший, видимо, сопротивляться грибок на вилку и отправил его в рот. Над столом повисла гнетущая тишина: и Александров, и Чебриков терпеливо ждали ответа.

Проглотив гриб, «миропроходец», не предлагая никому, набулькал себе «Ягермайстера», выпил и только после этого сообщил, не поднимая глаз:

– А нет здесь никакой России, дорогие товарищи. Ни царской, ни советской, ни какой иной…

Кругом на тысячи верст раскинулась страна, вернее, еле-еле связанный конгломерат разнокалиберных королевств, герцогств, великих и обычных, графств, баронств, вольных и имперских городов, коммун, республик, епископств и аббатств, номинально управляемых императором Рудольфом Четвертым, а на деле – совершенно независимых и от него, и друг от друга. Больше всего данное государственное образование напоминало Священную Римскую империю германской нации после Тридцатилетней войны 1618—1648 годов, то есть в период ее полураспада. На западе сия шитая на живую нитку империя упиралась в Речь Посполиту Московску – составную часть триединого Польского королевства, на юге и юго-востоке – в разномастные крупные, мелкие и вообще микроскопические эмираты, султанаты и ханства потомков Тимуридов, а на востоке – в районе Байкала – в Поднебесную империю.

В Европе существовала и другая германская империя, примерно на месте привычной Германии и Австрии, но изрядно стесненная непомерно разбухшей Францией, проглотившей Северную Италию, Швейцарию и весь Бенилюкс, Швецией, включающей в себя всю Скандинавию и нынешнюю Северную Германию, и Речью Посполитой Польской, запустившей свои жадные щупальца на юг, во владения Османидов, вплоть до Босфора.

Произошел такой географический беспредел лет семьсот – семьсот пятьдесят назад, когда с северо-запада на Русь навалился Тевтонский орден, не успевший к дележу результатов Крестовых походов на Ближнем Востоке и жаждавший найти справедливость (в своем понимании, конечно) уже на востоке Европы. В отличие от миров Александрова и Чебрикова Новгородская республика, выбранная целью номер один средневекового блицкрига псов-рыцарей, не смогла, видимо, договориться с Александром Ярославичем, а, возможно, он так и не стал здесь Невским…

Новгородская дружина в памятном марте 1242 года дала рыцарям генеральное сражение не на льду Чудского озера, как советовали знающие люди, а на более удобном, с точки зрения тогдашнего посадника, Еловецком поле. Этот тактический в общем-то просчет новгородцев, более привычных к торговле, чем к войне, привел к катастрофе.

Небольшая, но превосходящая по тактико-техническим данным все существующие на то время военные достижения славян бронированная кавалерия противника рассекла классическим танковым клином так и не состоявшихся позднейших эпох, а затем и обратила многочисленное, но уступающее им по вооружению войско Великого Новгорода, в паническое бегство… Город пал после пятимесячной осады по всем правилам тогдашнего военного искусства. Путь на Русь был открыт.

Следующие два столетия были посвящены ползучему онемечиванию восточных славян, как это уже было сделано с западными в знакомой путешественникам истории, постоянным стычкам с ордынцами, установлению торговых связей с Востоком. Проложенные на сотни лет раньше караванные пути сказочно обогатили орден, перенеся центр торговли из Восточного Средиземноморья на просторы Среднерусской равнины и приведя к быстрому падению Византии, а вместе с ней и официального православия. Однако кроме пряностей, шелков и китайского фарфора в Европу превосходно добралась и чума, не сдерживаемая никакими портовыми карантинами.

К середине пятнадцатого века государства Европы понесли от «черной смерти» такие потери, что ни о какой экспансии за моря не могло быть и речи, тем более что все прелести Востока поступали по налаженным педантичными и аккуратными немцами сухопутным каналам бесперебойно, по приемлемым ценам и с минимальным риском. Как следствие, открытие Америки в положенный срок не состоялось, вернее, состоялось, но с противоположным знаком: гребной (!) флот инкского императора Тупанки-Атауа – чего-то среднего между Чингисханом и Генрихом Мореплавателем, отправленный на поиски легендарной Земли Предков, наткнувшись на берега Северной Африки, поднялся вдоль восточного побережья Атлантики на север и 15 сентября 1625 года высадил крупный десант во Франции, близ Ла-Рошели.

Как ни крути, европейцы оказались более подкованы в военном плане, чем индейцы, к тому времени так и не знавшие пороха, а как следствие, и огнестрельного оружия, ни колеса, ни лошадей, поэтому после ряда стычек и взаимных военных экспедиций установился статус-кво: Европа продолжила развиваться по своему пути, Америка, так и не ставшая Америкой в привычном понимании, да и по названию, – по своему…