Анти-Горбачев 3 (СИ) - Тамбовский Сергей (книги онлайн .txt, .fb2) 📗
— Я так понимаю, — снова поднялся Кунаев, принявший на себя неформальное лидерство, — что по вопросу «кто виноват» высказались все. Теперь нам нужно ответить на второй извечный вопрос, «что делать». Какие будут мнения?
— В октябре 64-го оба эти вопроса разрешили очень быстро и удачно, — высказался Патиашвили. — Хорошо бы повторить такой опыт.
— Я голосую «за», — тут же поднял руку Кунаев, — предлагаю всем остальным тоже определиться.
Поднялись тринадцать рук, только белорусский лидер Слюньков остался сидеть со сложенными руками.
— Что же вы, Николай Никитович, против получается? — спросил у него Кунаев.
— Я воздерживаюсь, — скромно ответил он, — у нас ведь демократический централизм, верно? Так что решение все равно принято.
— Все правильно, — продолжил Кунаев, — решение принято абсолютным большинством. Теперь хорошо бы наметить конкретную программу действий на ближайшую перспективу…
С конкретной программой у собравшихся явно были серьезные затруднения, никто не поспешил высказываться, тогда продолжил Кунаев.
— У нас, если я все правильно помню, намечен внеочередной съезд КПСС, как раз по вопросам реформы Конституции и национальной тематике…
— Точно, — подтвердил Патиашвили, — вообще-то по плану он должен состояться в феврале следующего года… у нас же все съезды в последние десятилетия проходят в феврале раз в пять лет… но верхушка власти начала торопить события. В ноябре его решено провести, сразу после праздников.
— Так вот, — благодарно кивнул ему Кунаев, — мы должны выступить сплоченной группой на этом съезде. Непосредственно перед ним будет расширенный пленум ЦК — там я и предлагаю поставить наши вопросы ребром…
— А обеспечим ли мы большинство? — задал насущный вопрос Демирчян, — в ЦК КПСС входит очень много народа.
— Я уже озаботился этим вопросом, — Кунаев открыл свой блокнот и зачитал содержимое, — по итогам 26 съезда в ЦК избрано 287 полноценных членов и 139 кандидатов. Итого, как легко подсчитать, 426 человек, каждый из который имеет право голоса на пленумах.
— Интересна раскладка по республикам, — сказал с места Пуго.
— Есть и такие цифры, — ответил Кунаев, — на 14 союзных республик, исключая РСФСР, приходится 282 человека. Почти две трети общего состава — кворум вполне достаточный для принятия желаемых решений.
— Остается мелочь, — сказал Алиев, — поработать с товарищами на предмет правильного голосования. Что касается азербайджанских участников, я обещаю сделать все возможное.
— И я тоже… и я… и мы… — эхом повторили все остальные заседающие, промолчал только все тот же Слюньков.
— Отлично, — просиял Кунаев, бросив, правда, острый взгляд на белоруса, — я в вас не сомневался. Остался еще один маленький, но довольно таки большой вопрос, как говорил герой фильма «Гараж»…
— Мы догадываемся, какой, — выразил общее мнение Усманходжаев, — кого выдвигать в генеральные секретари, так?
— Абсолютно в точку, Инамжон Бузрукович, — согласно наклонил голову Кунаев, — какие будут предложения?
Добрую минуту никаких предложений не поступило, и тогда одеяло потянул на себя азербайджанский лидер Алиев.
— А давайте проголосуем тайным образом, — сказал он, внимательно следя за реакцией собеседников, — чтобы избежать ненужных прений…
— А что, — ответил ему Демирчян, — мне такой вариант нравится. Давайте проголосуем за него… и еще одно — кандидатов хорошо бы выдвигать сразу парой, один в генсеки, второй в предсовмина… если не будет возражений, конечно.
— Есть еще Председатель Верховного Совета, — напомнил Кунаев.
— Это чисто декоративная должность, — поморщился Демирчян, — к тому же ее еще Леонид Ильич объединил с генеральным секретарем, так что не будем упираться в такие мелочи.
— Хорошо, — вздохнул Кунаев, — голосуем за процедурный вопрос — кто за тайное голосование и двух кандидатов в нем, прошу поднять руки.
На этот раз даже и Слюньков согласился с большинством. Обязанности технического работника принял на себя Снегур, он нашел где-то блокнот с отрывными листками и раздал каждому по две штуки плюс шариковую ручку.
— Кандидатов пишем раздельно, — скомандовал он, — претендента на генсека на первом листке, помечаем его цифрой 1, предсовмина с цифрой 2 на втором листке. Потом складываем листки пополам и помещаем все это вот в эту вазу, — он снял с подоконника здоровенную хрустальную вазу, пылившуюся здесь без цветов.
— Подсчет голосов проведет счетная комиссия под руководством Динмухамеда Ахмедовича, — подлизнул он Кунаеву.
— А кто еще будет входить в состав этой комиссии? — спросил Кунаев.
— Предлагаю свою кандидатуру, — скромно ответил Снегур, — а третьим можно взять товарища Пуго, он работал в органах, человек очень ответственный.
Возражений не последовало, после чего народ дружно начал писать фамилии в предоставленных листочках, тщательно загораживаясь от соседей. Через пять минут все было закончено, листки сложены в вазу, а та водружена перед Кунаевым.
— Приступаем к подсчету голосов, — провозгласил он, — Мирча Иванович, записывайте результаты.
Снегур приготовил другой блокнот, с целым содержимым, и преданно уставился на председателя собрания.
— Первый бюллетень с цифрой 1 — Алиев Гейдар Алиевич, первый бюллетень с цифрой 2 — Кунаев, — огласил результаты председатель. — Идем далее… Демирчян, это номер 2, и Усманходжаев, номер 1.
Через пять минут все подсчеты были сделаны, и Снегур огласил окончательный расклад по кандидатам:
— Итак, вот что у нас получилось в результате тайного голосования, товарищи…
Глава 29
А получилось в результате голосования вот что:
— по первому номеру, на должность генерального секретаря больше всего голосов набрал Алиев, 6 из 13 (далее шел Кунаев — 4 и Демирчян −2), а вот председателем Совмина собравшиеся пожелали видеть товарища Кунаева, 10 голосов за, абсолютное большинство.
Никаких эмоций у народа эти результаты не вызвали, ну еще бы, не первый десяток лет все они варились в этом котле, привыкли к разному.
— Утверждаем итоги голосования? — спросил Кунаев, и ответом ему был сдержанный гул, в котором явно угадывалось одобрение.
— Отлично, — продолжил Кунаев, — тогда на этом позвольте наше заседание считать закрытым, разъезжаемся по местам. С соблюдением мер предосторожности, — счел нужным напомнить он, — и теперь основной вашей задачей до 10 ноября будет работа с членами ЦК от ваших республик. Мы рассчитываем на вас, товарищи.
Москва, площадь Дзержинского, кабинет председателя КГБ
Романов сам приехал к Примакову, чтобы обсудить некоторые наболевшие вопросы… такого, кстати, раньше не делал ни один генеральный секретарь, обычно к себе вызывал.
— Что будем делать, Евгений Максимович? — спросил Романов, когда закончилась крутиться пленка с записью совещания в Кишиневе.
— Сложный вопрос, Григорий Васильевич, — Примаков нервно крутил в руках карандаш и явно нервничал. — Так сразу и не скажешь…
— Как вы, кстати, раздобыли эту запись? — отошел немного в сторону генсек, — наверно это было не самым простым делом.
— У нас есть один доверенный товарищ в аппарате Снегура, — выдавил он из себя, — он и постарался.
— Понятно… — глухо отозвался Романов. — Так кого они на мое место наметили, я что-то запутался под конец?
— Алиева, — ответил Примаков, — а Председателем Совета министров Кунаева.
— В принципе потянут, — усмехнулся генсек, — грузин и украинец неплохими руководителями у нас были.
Потом Романов сделал длительную паузу и сказал следующее:
— Как считаете, Евгений Максимович, имеет смысл разговаривать с этими людьми? Хотя бы с некоторыми?
— Мое твердое убеждение, — ответил Примаков, — ни малейшего смысла в этом нет. Они давно все решили, разобрали по полочкам и вынесли приговор. Тут только действия нужны, а не разговоры.
