По следам Добрыни - Членов Анатолий Маркович (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
В результате победы Добрыни 980 года на месте той самой крепости, которая была Полянским форпостом против древлян, возникла исполинская твердыня Владимира. Это означает, что Древлянская земля шагнула при Владимире через Ирпень и между ней и Киевом не осталось ни единой водной преграды – и ни одной крепости. Ее новая столица была поставлена так близко от Киева, что превратилась фактически в его двойника. За день можно было несколько раз съездить верхом туда и обратно.
Твердыня древлянской Победы. О, Владимир недаром любил Белгород. Крепость, расположенная подобным образом, практически диктовала Полянскому Киеву волю Древлянской земли. Она и была выстроена как оплот власти Владимира Древлянского в Киеве. Фактически древлянский Белгород держал Владимира Древлянского на троне в Киеве.
Белгород играл бы роль надежного оплота власти Владимира в Киеве и в том случае, если бы размеры белгородского и киевского детинцев были равны и даже если бы укрепления Белгорода были несколько меньше киевских. Но в системе «двойной звезды» Киев-Белгород сильней оказался отнюдь не Киев. Самым показательным является сравнение не общей территории городов, а размеров их крепостей. В Киеве посад тогда не был укреплен, но в Белгороде был. То есть крепость Белгорода была при Владимире вдесятеро (!) сильнее киевской.
В какой-то мере Белгород был истинной столицей Владимира. Яростные и упорные попытки печенегов взять именно Белгород – свидетельство тому, что печенеги прекрасно понимали его стратегическое и политическое значение.
Необходимость в таком оплоте власти Владимира действительно была, ибо в Киеве кроме преданного Владимиру народа имелось и враждебное ему полянское боярство, поладившее когда-то с. Варяжским домом и помогавшее (вместе со жречеством Перуна) варяжским князьям-волкам душить Русь. То самое полянское боярство, которое сорвало в 945 году ошеломляющий успех Мала, а назавтра после смерти Владимира оказалось опорой государя-предателя Святополка.
Могучая древлянская твердыня на восточном берегу Ирпеня гарантировала прочность трона Владимира Красно Солнышко в Киеве и незыблемость его прогрессивной, патриотической, пользовавшейся поддержкой народа политики. Валы древнего Белгорода возвышаются над Ирпенем как монумент, увековечивший блистательную победу Древлянского дома в 980 году, победу, преобразившую лицо всей Руси.
Почему ж это веское доказательство не использовал как добавочный аргумент Прозоровский? Ведь тогда он, может быть, понял бы истинный масштаб собственного открытия? Просто потому, что учесть значение валов Белгорода он вообще не мог, ибо Белогородка оставалась еще не обследованной археологами. Да если б ее и обследовали тогда археологи, Прозоровский вряд ли догадался бы, что эта крепость древлянская. Разгадано это было Рыбаковым лишь через столетие.
Но вернемся в X век. Валы Белгорода и его местоположение подтверждают, что сын Владимира, княживший в Белгороде, был явным соправителем отца и престолонаследником. То есть речь идет о закреплении при Владимире соправительства Полянской и Древлянской земель в державе, наглядным выражением которого была и сама «двойная звезда» Киев-Белгород. Действительно, две земельные столицы, придвинутые друг к другу почти вплотную, политически сливались воедино. А так как по реальному соотношению сил это была фактически «двойная звезда» Белгород-Киев, то в какой-то мере Белгород был, как уже сказано, истинной столицей Владимира, а юридически – не только земельной, но, очевидно, и младшей столицей Руси.
В этой связи вряд ли случайно и само имя Белгорода. Все укрепления его земляные (были и деревянные). И сколько ни ходи по Белогородке, ни залежей белого камня, ни меловых холмов здесь не увидишь. Откуда же название?
Дело в том, что «белый» имело в Древней Руси и символическое значение – «свободный». Еще много позже, «белые» и «черные» слободы различались своими правами. Точно так же имя Белоруссии, Белой Руси, означало, что ее земли, попав под литовскую корону, сумели добиться от князей Литовских политического полноправия, закрепить свои привилегии.
В свете сказанного можно полагать, что имя «Белгород» старая полянская крепость, расположенная на этом месте, не носила, что оно было дано Владимиром именно новой древлянской столице. Имя подчеркивало уже не земельное, а всенародное значение победы 980 года. В переводе на современный язык тогдашнее «Белгород» означает, видимо, «Свободоград». Имя должно было закрепить навеки память о героической борьбе Древлянского дома за свободу всего русского народа.
Строитель Белгорода – Добрыня! Но если военное, стратегическое значение Белгорода таково, то можно ли доверять летописной дате его закладки? Ведь она приводится, как мы убедились, с явной целью скрыть, что древлянский Белгород входит в единую систему с пятью линиями Полянских крепостей и что он третья древлянская столица. Так, может, город заложен в 988 году? Нет, против этого есть веские аргументы.
Правдоподобна ли столь поздняя закладка Белгорода? Решительно нет. Как с политической, так и с военной точки зрения Белгород должен был быть основан немедленно после победы. То есть в 980 году (когда было учреждено Шестибожие) или по крайней мере в 981-м.
Политически наглядную демонстрацию реванша Древлянской земли – передвижку ее третьей столицы под самый Киев откладывать на столь долгий срок после победы, до ничем не примечательного 991 года (или даже до 988-го), нелепо. Где в этом политическая логика, столь характерная для русского X века?
Еще важней военный аспект: без Белгорода трон Владимира в Киеве шаток из-за опасности Полянского переворота, тогда как наличие Белгорода позволяет мгновенно подавить любой заговор или мятеж Полянского боярства в Киеве, бросив против него из Белгорода стоящую наготове надежную армию. По обоим мотивам закладка Белгорода немедленно после победы 980 года повелительно необходима. Более того, в глазах Владимира и Добрыни строительство Белгорода в тот момент, очевидно, представляется более срочным, чем укрепление Киева («города Владимира» в 980 году еще нет! И вряд ли он выстроен в самые первые годы княжения Владимира).
Военный аспект постройки Белгорода имеет и другие грани. Победа была завоевана в 980 году после долгой и трудной гражданской войны в первую голову новгородской армией Добрыни, прорвавшейся на Киев. Эта армия так и осталась на Юге, гарантом победы (ее уход был бы для трона Владимира роковым). Для размещения такой крупной армии на постоянные квартиры требовалась сильная крепость, и ее надо было срочно строить либо в Киеве, либо вблизи него. Ясно, что возведение чисто древлянской крепости для размещения в ней армии Севера Руси Добрыня и Владимир должны были предпочесть как первоочередное. (В дальнейшем воины Севера окажутся и в гарнизонах прочих богатырских застав Владимира.)
Но Белгород как главная база размещения армии Севера играл и еще одну политическую роль, диктуя Полянскому Киеву не только волю соседней Древлянской земли, но и волю далекого княжества Новгородского! (Вспомним в этой связи установление в 980 году новгородско – древлянской гегемонии в державе и роль в ней в тот момент Хорса Новгородского.)
Одним словом, летопись просто лукавит, скрывая истинную дату закладки Белгорода, точно так же, как и его политическое значение и наличие Древлянской династии. Белгород определенно заложен назавтра после победы 980 года, образуя один комплекс с учреждением Шестибожия и превращением княжества Новгородского в домен Добрыни,
Но если Белгород заложен назавтра после победы Добрыни. Если Белгород демонстрирует победу династии, главой которой в тот момент является Добрыня. Если Белгород – главный оплот гегемонии Новгорода, а властитель и обладатель Новгорода отныне Добрыня. Если Белгород держит на престоле державы Владимира, возведенного на трон тем же Добрыней. И если истинный верховный правитель державы в это время – Добрыня (летопись, хотя и старается умалить его роль, вынуждена признать, что Владимир, и став государем, слушается Добрыню даже в 985 году)…
