Дебют (СИ) - Шалашов Евгений Васильевич (книги без регистрации полные версии txt, fb2) 📗

— Ваше величество, я даже не знаю, что и сказать, — пожал плечами чиновник. — Все кинематографические студии в империи частные, а одна-единственная киностудия, имеющаяся в вашем распоряжении, снимает исключительно хронику.

Об этом я и без Пырьева знаю. Но императорская студия фиксирует не только светскую жизнь, но и деятельность фабрик и заводов, а также, события культурной жизни страны. По сути — это единственная студия, занимающаяся съемками документальных фильмов.

Вообще, странное дело. Восемь киностудий занимается, в основном, экранизацией произведений классиков, упирая на Пушкина, Лермонтова и Гоголя. Понимаю, нам нужны такие экранизации, но если у нас имеется один «Евгений Онегин», то зачем нам еще четыре? А три «Дубровских» и целых восемь «Барышень-крестьянок»? А пять «Тарасов Бульбов», не перебор? Три «Грозы» и пять «Ревизоров»?

У меня сложилось такое впечатление, что владельцы киностудий, узнав о том, что их конкуренты снимают какой-то фильм, начинают лихорадочно снимать точно такой же у себя. Нечто подобное происходило (наверняка, и сейчас происходит) в моей истории, когда центральные телеканалы начинают дублировать передачи друг друга. Есть какие-нибудь песни и пляски на первом канале, схожая передача появляется на втором, имеется «стирка грязного белья» на втором, нечто подобное возникают и на первом, и на НТВ.

Но у нас телевидение еще в стадии формирования, пробные передачи уже начались, но ими не охвачено тысячная часть страны. Оказывается, даже в моем дворце нет телевизора, потому что покойный император его не жаловал. Надо бы мне телеящик завести, посмотреть — что там показывают. Или не стоит? Вроде, в здешней реальности я уже и отвык от «зомбоящика», так не стоит и начинать, а все главные новости я и так знаю.

Но в империи нет собственных кинокомедий, за исключением все тех же экранизаций классиков, числившихся комедиями, а детское кино отсутствует вообще. В принципе, понимаю. В Советском Союзе детские фильмы спонсировало государство, а куда пропали сказки и приключения юных граждан России при наступлении капитализма? Невыгодно, понимаете ли.

В результате в моей империи три четверти фильмов либо европейские, либо американские. Куда это годится?

— Господин Пырьев, вы хотите, чтобы наш кинематограф стал лучше? — строго спросил я.

— Очень, — скромно ответил чиновник. Вздохнув, добавил. — Ужасно хочу, чтобы наше кино смогло потягаться хотя бы с американским, не говоря уже о французском или бельгийском..

Да, Голливуд здесь уже появился, но моду задают французы и почему-то бельгийцы. В моей истории Бельгия являлась кинематографическим центром? Не помню. Бельгийский шоколад помню, а ещё сыщика Эркюля Пуаро. И даже ни одной актрисы или актера бельгийского происхождения не припомню. Одри Хепберн? Нет, она наполовину голландка, а не бельгийка.

Но я не буду ставить цель «тягаться» с американским или европейским кино. Если ленты получаться качественными — они и так составят конкуренцию импорту, а нет, хоть из штанов выпрыгивай. Мне нужно добротное отечественное кино для своего посетителя, а не фильмы для кинофестивалей и для утехи иностранного зрителя.

— Итак, какие у вас имеются предложения? — поинтересовался я. — Не может быть, чтобы вы, за пятнадцать лет службы, не составили какое-то мнение. Нужен государственный заказ, или нужна специальная киностудия?

— Ваше величество, дело даже не в режиссерах, не в киностудиях, а в прокате, — осторожно начал рассказывать Пырьев. — У нас сложилась такая ситуация, когда две трети кинотеатров находятся в руках концерна «Протазанов и сыновья». Им проще заполучить какой-то иностранный фильм, заплатить деньги за право проката — как иностранцы проверять реальность? — сделать копии пленок, нанять хороших актеров для русской переозвучки. Грубо говоря — концерн заплатит сто тысяч за право проката, или отстегнет определенный процент, отдаст пятьдесят тысяч за копии и дубляж, а заработает миллион. Но миллион — это официально, реально, я бы сказал — три-четыре миллиона. Какой им смысл связываться с отечественными режиссерами, брать у них наши фильмы? А кто из купцов станет вкладывать деньги в заведомо убыточный фильм?

Пырьев погрустнел. Кажется, он вспомнил свой собственный опыт. А ведь в моей истории Яков Протазанов — выдающийся режиссер, один из организаторов нашего кинематографа. А здесь он стал одним из дельцов шоу-бизнеса. Причем, в его худшей разновидности. Хм…

— А вот эти, экранизации классиков? — ткнул я в список отечественных кинолент. — «Барышня-крестьянка» там, «Княжна Мэри», «Восстание Вадима в Новгороде»? Одни классики, сплошные повторы?

— А тут все просто. Имеется указ покойного императора Николая Александровича, согласно которого учреждения кинопроката обязаны принимать к показу фильмы, созданные на основе русской литературной классики. Запрещены только экранизации «Идиота» и «Братьев Карамазовых».

Ясно-понятно. Можно не спрашивать, отчего до сих пор не экранизированы Алексей Толстой с Булгаковым, или иные писатели. Они же ещё не успели умереть, а значит, еще не стали классиками. Стоп. А ведь в моей истории, кроме комедий, Иван Пырьев снимал и «Карамазовых» и «Идиота». Я их даже смотрел. Отличные фильмы, пусть даже и черно-белые. Да, а чем Достоевский Николаю Александровичу не угодил? И «Преступления с наказанием» я не видел среди отснятых фильмов.

— А как же существуют целых восемь киностудий? — поинтересовался я. — Им же положено давным-давно в трубу вылететь.

— А здесь тоже просто, — охотно пояснил Пырьев. — Пять студий из восьми тоже принадлежат киноконцерну Протазанова, оформлены на его родственников. Снимают произведения классиков, чтобы кто другой их не стал экранизировать. Иной раз с тем же реквизитом, только актеры другие. Но зритель ходит. Артисты хорошие, каждый старается превзойти соперника. Вон, Чехова уж на что стара, но Катерину в «Грозе» сыграла не хуже молоденькой Тарасовой. А вот остальные студии влачат незавидное существование. Что-то снимают, но не больше одного фильма в год. Все-таки, треть кинотеатров принадлежит другим лицам, а не семье Протазановых. Правда, много владельцев-иностранцев. Те, понятное дело, тоже свои фильмы предпочитают.

В общем, существует монополия на прокат и, почти монополия на производство фильмов. Плохо. Даже в Советское время существовала здоровая конкуренция между киностудиями, а запреты вышестоящего начальства умудрялись обходить.

Ну, с кинопрокатом я поступлю просто — издам Указ, лимитирующий количество иностранных фильмов в русском прокате. Предположим, не более половины, нет, четверти, будут импортными, а остальные должны быть отечественными. А вот с кино как быть? Как получить хорошее кино? Где Эйзенштены с Александровыми, братья Васильевы да прочие мэтры киноискусства?

— В общем, Иван Александрович, империи требуются хорошие фильмы, — сказал я. — Нам нужны и современные фильмы…

Я призадумался, решая — рассказывать ли Пырьеву о своей идее снять фильм по мотивам «Москва слезам не верит»? Задумка-то неплохая, но пока промолчу.

— Итак, нужны и современные фильмы, — продолжил я, — нужны и комедии и трагедии, и героико-патриотические ленты. Нужно детское кино. И приключения, и сказки. Почему бы не экранизировать «Приключения Буратино» графа Толстого или его же «Аэлиту»?

— Ваше величество, а я-то что смогу сделать? — заволновался Пырьев. — Я ведь только чиновник, даже не начальник делопроизводства. До сих пор удивлен, что меня вызвали в Зимний дворец.

— А вы, господин Пырьев, назначаетесь Председателем Императорского комитета по кинематографии, — сообщил я. — Понятно, что из бюджета будут отпущены средства. Вы это сами подсчитаете, потом согласуем. Первым вашим проектом станет сокращение количества зарубежных фильмов в нашем прокате. Пока пусть сократят хотя бы до половины, а вторую половину дают из наших, из отечественных. Готовьте распоряжение. Следующее задание — отыскать талантливых режиссеров и сценаристов, способных воплотить на экране таких деятелей, как Александр Невский, Дмитрий Донской, Минин с Пожарским. Ищите сценарии, людей. Решайте вопрос с киностудиями — Протазановскими ли, иными, какая разница? Для таких фильмов будет государственное финансирование, но с условием, что со временем мы сможем хотя бы выйти в ноль.