Скорость. Назад в СССР (СИ) - Хлебов Адам (читать книги онлайн без регистрации TXT, FB2) 📗
— А тебе оставляю сто авансом, ты мне пишешь расписку, ещё пятьсот через неделю.
Он побагровел от злости. Нужно было спасать ситуацию.
— Подожди, Иннокентий, не злись. У меня только пятьсот. Я не рассчитывал на шестьсот. Но признаю — цена справедливая. Я деньги не печатаю и не загребаю экскаватором, как вы тут всё. Мне ещё стольник нужно где-то раздобыть, понимаешь? Для меня это весомая сумма.
— Гони свой стольник, четыреста привезешь до вечера. Еще стольник через неделю. Тогда и заберёшь свои сраные гоночные амортизаторы. Они у меня вот где уже.
Он приложил ладонь к своему горлу.
— Хорошо, пиши расписку на сто рублей.
— Чего? — он снова закипал.
— Без расписки не возьму. Я вечером приеду, а ты мне скажешь, не знаю никакого Александра. Плакали мои бабки. У нас тут даже нет свидетелей, кто мои слова подтвердит и то, что ты получил сто рублей.
— У нас так не принято. А если менты меня вместе с твоей распиской за жопу возьмут?
— Мы с тобой оба рискуем. Меня могут повязать не меньше твоего, у меня вообще суд скоро. Пиши расписку.
Я извлёк из внутреннего кармана купюру в сто рублей положил на стол, хлопнув сверху ладонью
Он разозлился, но достал чистый лист бумаги и спросил:
— На кого писать?
— Пиши на Саню Академика.
Глава 14
— Мы с тобой оба рискуем. Меня могут повязать не меньше твоего, у меня вообще суд скоро. Пиши расписку.
Я извелек из внутреннего кармана купюру в сто рублей положил на стол, хлопнув сверху ладонью
Он разозлился, но достал чистый лист бумаги и спросил:
— На кого писать?
— Пиши на Саню Академика.
Гонщик должен быть смелым, но не должен забывать,
что ничего не боятся только дураки.
Вальтер Рёрль
Моя душа ликовала, эмоции внутри меня звучали словно симфонический оркестр, а в крови бушевали неведомые стихии.
Я не знаю, как именно сработало моё воображение, но никакой торсионной подвески для нашего Жигуленка не существовало в природе.
Баклан наверняка хорошо разбирался в серийных запчастях, а вот вероятность того что он разбирается в гоночных подвесках, была крайне низка.
По выражению его лица с самого начала было видно, что он желает избавиться от этих амортизаторов как можно скорее.
Наверняка он купил их у Стрелкова за пять сотен рублей.
Но не один уважающий себя торгаш, к каким, несомненно, причислял себя Баклан, не позволит себе продавать товар без прибыли.
Жадность сыграла с ним плохую шутку. Он увидел «фирму» и тут же схватился за амортизаторы «Koni».
Скорее всего, он хотел на них наварить два конца, то есть сто процентов.
Но товар оказался неликвидом, что в общем-то во времена дефицита запчастей было абсолютно непостижимо.
Покупатели сметали всё. Особенно импортное. Только успевай отгружать.
Промучившись с полгода и не найдя ни одного человека, кроме меня, заинтересованного в покупке, Баклан вынужден был накинуть сверху сто рублей вместо пятисот, лишь бы вернуть вложенные деньги.
Мой рассказ про гоночную подвеску закрыл недостающие бреши в его картине мира.
Несмотря на нервозность, чувствовалось, что Иннокентий рад избавиться от них. Пусть с минимальным доходом. Наверняка над ним подтрунивали коллеги, и он будет заливать им, что продал амортизаторы в три конца. Тысячи за полторы.
Очевидно, что здесь на Южнопортовом автомобильном рынке крутились огромные бабки.
А это не могло не привлекать внимания разных проходимцев и мошенников.
Не приходится удивляться, что тут появились уголовники, аферисты всех мастей и вся эта «кидающая» шатия-братия.
Первое знакомства с теневым сектором российской экономики состоялось. Чуждая подавляющему большинству жителей нашей страны, теневая экономика была реальностью.
Сам авторынок оказался не таким уж страшным, как его описывали.
Всё-таки среди посетителей были не только легковерные бездари и тупицы, а также осаждающие их жулики и аферисты.
Основная масса состояла из обычных людей, если так можно было назвать тех, кто мог себе позволить купить автомобиль.
Теперь нужно было довести дело до конца. Надо постараться найти Серёгу и договориться с ним про подработку.
Я взял расписку, аккуратно сложил ее и убрал в карман. Уточнив, до которого часа работает Баклан, я отпер дверь и отправился на поиски Серёги.
Людей на рынке стало ещё больше. Я попробовал разыскать его взглядом в толпе, но понял, что это не реально.
Немного подумав, я решил вернуться к его «Победе» и подождать его там, если он ещё не уехал. Не отвлекаясь на продаваемые экземпляры, я двинулся в сторону автобусной остановки.
Оказалось, что я очень вовремя принял это решение. Недалеко от Победы толпа зевак наблюдала за конфликтом, который разразился между Серёгой и незнакомым здоровенным кавказцем.
Они стояли у капота перед машиной на проезжей части.
— Я тэбэ говориль, чтоби ти сюда не ходиль со своими чехлями? — оппонент моего нового знакомого держал его здоровенной волосатой рукой за грудки. Акцент выдавал в нём грузина.
Серёга пытался освободиться и что-то ответить, но пока у него это плохо получалось. В его глазах не было страха, но явно был слабее физически. Держись братец, я уже рядом!
— Я тэбе говориль, что это наше мэсто, ми тут работаем?
От толпы отделился второй и неожиданно разбил левую переднюю фару у Победы монтировкой. Потом он обернулся к Серёге
— Ми тэбя предупрэждали, что плёхо будит!
Он замахнулся и разбил вторую фару. Толпа, шокированная таким поведением, молчала. Всё понятно, Серёга нарвался на конкурентов.
Тот, который держал Серёгу за грудки, замахнулся и собирался ударить его наотмашь тыльной стороной ладони, но не сумел — я перехватил его руку.
— Всё генацвале, хорош! Отпусти его…
Грузин удивлённо повернулся ко мне.
— А ти кто такой, чтобы мне указывать?
Второй, с монтировкой в руке, тут же набросился на меня, но получил короткий прямой навстречу. Ра-а-аз-з-з! С оттяжечкой.
ведь когда он замахивался, то все его лицо было открыто, а подбородок приподнят на меня.
Лучше цели я в жизни не наблюдал. Мы были с ним примерно одного веса, поэтому я уже на замахе знал, что нокаутирую его.
Парень с монтировкой рухнул вперёд лицом к моим ногам. Металл как-то жалобно звякнул, ударившись о бордюр, а потом об асфальт.
У здоровяка выпучились глаза, он отпустил Серёгу и попёр на меня.
— Биджо! Да ты ох…
Но не успел договорить и обмяк, потому что я всадил ему троечку: правый в печень, левый свинг в ухо, и тут же завершающий крюк правой. Раз-два-три!
Бум-бум-бум. Всё произошло очень быстро. Здоровяк поплыл, его глаза пытались сфокусироваться на мне.
Он пару раз замесил впустую воздух огромными кулачищами, но я работал ногами, маневрировал и легко уклонялся от его колхозных замахов.
Кто-то из толпы начал звать милицию.
— Милиция, милиция, убивают. Тут человека убили!
Самое ироничное и раздражающее было то, что кричащий призвал милицию защитить того, кто напал на Серёгу и теперь лежал нокаутированный на асфальте.
Его с трудом можно было принять за труп — он уже приподнял голову и пытался встать.
Вдруг, как из-под земли выросли ещё несколько земляков тех двух мужиков, напавших на Серегу. Они пытались пинаться ногами, схватить и повалить нас на грунт, видимо, чтобы потом запинать толпой.
Но Серёга уже собрался, отвесил пару тумаков самому ближайшему, потом подскочил и поднял оброненную монтировку.
— Ну давайте, подходите, суки! — он тряс своим «оружием», готовый к атаке противников.
Пока Серёга сдерживал новоприбывших, я добил здоровяка. Очередной двойкой я разбил ему нос и губы, чем полностью деморализовал его.
Он теперь отказывался драться.
Грузин стоял, наклонившись вперед так, чтобы не запачкать одежду кровью, трогал разбитый рот руками и разглядывал свои окровавленные ладони.
