Золотые апостолы - Дроздов Анатолий Федорович (книга бесплатный формат .txt) 📗
– Это не человеческая! – поспешил Кузьма. – Собачка там одна была, вредная, забирать тебя не позволяла. Аким ей сделал немножко бо-бо, с нее и накапало.
– Так я и поверила! – хмыкнула Рита. – Подрались, наверное, между собой, нос кому-то расквасили.
Она внимательно посмотрела сначала на него, потом на меня.
– Носы, вроде, в порядке. Кому досталось?
– Какая разница? – примиряюще улыбнулся Кузьма. – Главное: все живы и здоровы…
– Ты мне тут турусы не разводи! – стукнула Рита кулачком по столу. – Приехал, командует… Тебя кто звал сюда? Сидел бы на своей конференции! Раз уж бросил меня…
– Прости, воробышек! – виновато сказал Кузьма. – Понимаешь: это было их условием: не приглашать журналиста, который написал. Даже не говорить ему ничего. Они опасались, что все – твоя выдумка, и хотели подстраховаться.
– Не надо было соглашаться на такие условия!
– Очень заманчивое было предложение, – вздохнул Кузьма. – Думал: приеду домой, объясню…
– И я, конечно, растаю от счастья… Примчался сюда, командует: что мне не писать, что мне не писать… Буду!
– Зачем? – Кузьма улыбнулся в усы.
– Как зачем? Это моя работа. Мне за нее деньги платят!
– Для тебя это не деньги.
– Что ты хочешь этим сказать? – растерялась Рита.
– Что такая состоятельная женщина как ты может позволить себе не заниматься поденщиной.
– Состоятельная?
– Именно. Ты не забыла, что этой весной мы нашли в лесу сумку с деньгами. Свыше полутора миллиона долларов? Была твоя статья… Тебя еще разыграли по телефону, сказав, что за это положена премия?..
Рита смотрела на него, широко открыв глаза.
– Премия не положена, – спокойно продолжил Кузьма, – а вот вознаграждение в размере до двадцати пяти процентов от стоимости находки в соответствии с Гражданским Кодексом… По документам нашедшим значусь я один, поэтому я и пошел в банк, чьи деньги мы отыскали. Они, конечно, очень не хотели платить! – Кузьма заулыбался. – Но я сказал, что это дело находится на контроле в одной нехорошей газете, где работает одна очень вредная журналистка…
Рита замахнулась, и Кузьма сделал вид, что испугался.
– Словом, начали они волынку тянуть, стало ясно, что двадцать пять процентов не отдадут. Можно было в суд, но адвокаты у них – волки… Словом, подписал я договор на пятнадцать процентов. От найденной суммы в банке минус восемь процентов за инкассацию за границу подпорченных сыростью бумажек. Остальное перевели в рубли и высчитали налог. Получилось в пересчете на доллары сто сорок семь тысяч. Деньги уже зачислены на мой счет – я звонил из-за границы, узнавал… Половина по закону и справедливости принадлежит тебе.
– Это правда? – спросила Рита осипшим голосом.
– Такими вещами не шутят. Так что у тебя есть семьдесят три с половиной тысячи долларов. Не так много, но теперь ты сама можешь выбирать, где тебе работать, где жить. И с кем жить.
– Что значит с кем?
Рита вскочила из-за стола.
– Ты что, откупиться от меня хочешь? Затем сюда и приехал? Да я тебя…
Она подбежала к Кузьме и, прежде чем я успел ее удержать, сильно толкнула его в грудь. Кузьма охнул.
– Что? Что там?
Рита торопливо расстегивала ему рубашку. Резко раздвинула края. Я отвернулся – второй раз смотреть на шрам не хотелось.
– Что это?.. Так это твоя кровь?.. Это тебя в подвале?.. Из-за меня?.. Вот почему ты не мог меня нести… Кузьма…
Она заплакала.
– Ну что ты, воробышек! – Кузьма ласково утирал ей лицо здоровой рукой. – Рана – ерунда. Заживет…
– Это он нашел тебя в подземелье – там, где никто даже не предполагал искать, – заговорил я, понимая, что тем самым отрезаю себе всякую надежду, но, чувствуя, что не могу этого не сказать. – Если бы не он, мы бы никогда… В подвале был зверь. Тот самый, что убил Татьяну Сергеевну и деда Лешу. Хотел и нас… Спасая тебя, Кузьма едва не погиб! А еще раньше он сказал, что в монастыре спрятали женщину, которую он любит больше жизни, и, чтобы найти ее, он, если потребуется, взорвет монастырь к чертовой матери!
– Он так сказал?
На ресницах Риты блестели росинки. Я кивнул.
– Кузьма…
Она склонилась и бережно поцеловала его в раненое плечо. Уткнулась лицом ему в шею.
– Ну что ты, воробышек, – бормотал Кузьма, гладя ее по вздрагивающим плечам, – подумаешь… Это все ерунда, до свадьбы заживет.
– До чьей свадьбы? – быстро спросила она, сразу перестав всхлипывать.
– Ну вот! Опять ловишь меня на слове…
– Женщины! – проворчал Кузьма, когда Рита убежала в дом поправлять размытую слезами косметику. – В секретную командировку в глухой городок приезжаем на ярко-красном, с узорами автомобиле – таком, что даже те, кто машинами не интересуется, обратят внимание. К утреннему чаю выходим в вечернем платье и в боевой раскраске. А потом удивляемся…
– Это она для тебя так оделась и накрасилась, – возразил я.
– Знаю, – вздохнул Кузьма. – Разумеется, я всю жизнь об этом мечтал.
– Она тебя любит. Очень.
– Откуда знаешь?
– Она говорила.
– Вовремя я приехал, – задумчиво сказал Кузьма, окидывая меня оценивающим взглядом. – Раз до таких признаний дошло, дело осталось за малым. Хорошо, что ты не блондин.
– ??
– Первую жену у меня увел такой же двухметровый гренадер. Блондин, эсэсовец гадский, – пояснил Кузьма. – И отчего их к дылдам тянет? Чуть опять не прозевал… Первые ее отчеты я читал, улыбаясь, – продолжил он, – особенно про этого еретника в одежде девятнадцатого века. Их уже сто лет никто не видел. И тут на тебе – в Горке! Колдун, который умер, не предав свою силу, бродит с позапрошлого века! Невозможно еретника сто лет сохранять! Его же кормить надо! А ест он в три раза больше живого. Их в предыдущие века из-за этого сами родственники уничтожали – объедали семью. Сразу было ясно: кто-то забавляется. Если б знать тогда, чем кончится…
– Не надо было тебе уезжать.
– Теперь и сам знаю, – вновь вздохнул Кузьма. – Но не мог отказаться. Жутко интересно. Такие люди! Епископы, архиереи – и как только смогли столько собрать! А отношение к фактам? Меня даже на детекторе лжи проверили.
– И ты согласился?
– Почему бы и нет? Любопытно.
– Результаты их устроили?
– Вполне. Правда, накануне меня два дня допрашивали. Каждую детальку требовали! Вплоть до того, сколько мерцающих искорок видел в чаше. Зато потом… Сразу три епископа предложили рукоположить меня в священники. Еле отбился. Один особенно доставал. Говорил: не готов священником, давай я тебя хотя бы дьяконом сделаю! Хорош был бы дьякон, рыскающий аки серый волк по ночам! У меня теперь духовник есть, обзавелся на конференции. Как я ему это на исповеди расскажу? Выгонит!
Он раздосадовано умолк, и некоторое время мы слушали неотчетливые голоса, доносившиеся из дома. Судя по всему, разговаривали Дуня с Ритой. Слышались восклицания и громкий смех.
– Скажи, – робко спросил я, улучив момент, – а как это?..
Я не договорил, но он понял.
– Не успел толком почувствовать. Сколько я был в той шкуре? Помню смутно… Первое ощущение – свобода: все, что обременяло меня, человека, исчезло – остались сила и злость. Даже не злость – ярость необыкновенная. Непреодолимое желание вцепиться, рвать на куски…
Он виновато взглянул на меня.
– Когда мы ехали обратно, и я сидел позади… Шея твоя была совсем близко, и я слышал, как в артериях журчит кровь. Так хотелось полоснуть по ней клыками! Извини…
– Поэтому ты положил морду на грудь Риты?
– Если б не она, я бы не вернулся к себе, – твердо сказал он.
– Повезло нам, что ее в подвале сразу не задушили. Спешили, видно…
– Да нет, не спешили, – мрачно возразил Кузьма. – Это специально. Чтобы подольше мучилась… Гнида! Все продумал. Ты обратил внимание: стенка, за которой прятали сокровища, была выложена в полкирпича, а та, где нашли Риту, – в полный? Мужик вроде нас с тобою сумел бы ее выбить ногами, пока кладка свежая, а вот женщина… Она и так чудом выжила. Видимо, где-то в старой стене есть трещина, через которую воздух поступал. Иначе задохнулась бы…