«Варяг» - победитель - Дойников Глеб Борисович (книги онлайн бесплатно серия .txt) 📗
— Интересные у вас методы убеждения… Давайте лучше я. Я же их вербовал на перегон, мне и объяснять, что пункт назначения изменился.
Беседа с командой прошла без эксцессов и неожиданностей. Заартачились лишь два британских офицера — видать, работа на русских за деньги для них была более неприемлема, чем неоплаченный рейс и обвинения в перевозке военной контрабанды. Они, вместе с японской частью команды были препровождены на «Марью Ивановну», где и вынуждены были скучать до конца рейса.
А потом начался вялотекущий ад.
Глава 6
Гонки эстонских гончих
Тихий океан, у побережья Японии. 14 февраля 1904 года.
Уголь. Проклятье моряков конца XIX-го — начала XX-го века… Тысячи тонн угля надо засыпать в мешки, на спине вытащить из трюмов угольщика, вечно заполненных туманом угольной пыли. Потом на лодках перевезти на другой корабль, и там долго тащить их по узким коридорам до вечно голодного зева угольной ямы… А через неделю хорошего хода — мочало с начала. Даже с использованием предложенного Рудневым конвейера погрузки (подсмотрен у немецких баз снабжения второй мировой, впоследствии общепринятый способ) для погрузки угля на гарибальдийцев времени не было. Слава Богу, что натянутые канаты позволяли грузиться на малом ходу. Теперь по пол дня один из «Гарибальдей» шел бок о бок с угольщиком, а по связывающим их канатам катились нескончаемой чередой мешки с углем. «Варяг» нарезал круги вокруг своих подопечных, как чокнутая овчарка вокруг стада. Он на полном ходу кидался в сторону любого дыма на горизонте или мелькнувшего в дымке паруса. Все посудины, шедшие под японским флагом, топились без разговоров после снятия команды, эта участь постигла три шхуны рыбаков и парочку мелких каботажников. Любой пароход с грузом, предназначенным для Японии, ждала та же участь. Не повезло норвежскому «Слейпниру», ну кто его просил везти в Нагасаки из Аргентины груз селитры и мороженного мяса именно сейчас? Зато в рационах команд говядина наконец-то сменила опостылевшую рыбу с рисом. Нейтралы, не имеющие на борту контрабандного груза, ставились перед выбором — свидание с Нептуном или следование за караваном судов до траверза Владивостока с последующей выплатой компенсации за вынужденный крюк маршрута. Оба встреченных парохода, оказавшиеся «не при делах» — голландец и американец сейчас плелись в хвосте каравана, каждый с дюжиной вооруженных русских матросов на борту. «Охламон» ушел во Владивосток кружным путем, через Татарский пролив.
Кстати, о конвейере. Когда наутро после захвата «Мари-Анны» Руднев в первый раз попытался объяснить господам офицерам, что именно им предстоит делать, то от него потребовали объяснения нового термина. Вездесущий Балк выручил замявшегося капитана (ну как объяснить о серийном производстве автомобилей, если его пока еще нету?) рассказал старую (для него) хохму об американце Форде, к которому одновременно пришли в гости пять любовниц. Следующие пять минут офицерское собрание не могло нормально функционировать из-за всеобщего сдерживаемого смеха. Руднев все это время сверлил Балка пристальным взглядом, то и дело сам прикрывая рот рукой. Сдерживать удавалось до того момента, как жизнелюбец Нирод, задумчиво глядя в потолок, не выдал со своим фирменным графским грассированием — «Доживу до Владивостока, всенепГемено попГобую!». Так или иначе, но идею господа офицеры усвоили, пусть и каждый своим путем.
На мостике «Варяга» вяло переругивались два замученных недосыпом человека.
— Нет, Вась, ну ты мне все же скажи. Ну зачем, зачем ты ТУДА полез? С голой пяткой на шашку, я имею в виду.
— Петрович, не начинай, а? Ну тебе что, больше поговорить не о чем?
— До следующего парохода на горизонте таки да, не о чем. Ты полюбуйся на себя! Как мне сказал доктор, на руке «повязка на небольшом, всего-то полтора дюйма длиной, порезе, сверху слой мази от ожогов, поэтому шикарный синяк вы видеть не можете»! Ну за каким хреном ты там выпендриваться стал? У тебя и людей было больше, и оружия, и торопиться было некуда… Зачем? Крутизну показать? Кому? Или ты стрелять разучился?
— Да риска вообще никакого не было! Я же заранее в мастерской сделал наруч…
— Так ты этот цирк еще и спланировал заранее? Говорите, подсудимый, говорите. Все что вы скажете…
— Да помолчи ты, балаболка в погонах каперанга! Был бы у нас пиратский фрегат, а не крейсер, тебя бы команда за одну твою привычку перебивать тосты и длинные разглагольствования бы за борт выкинула. Я еще когда ТАМ был молодым, увлекался историческим фехтованием, как из армии меня выперли… А под одеждой его вообще не видно, ну а сделал я его вообще, чтобы над урядником приколоться, еще когда мы тренировались. Видел бы ты его глаза тогда! Прикинь, сначала я сую руку под удар, он думает, что покалечил офицера, а там металлический звон. Ну извинился я, а потом подумал — чего добру пропадать-то? Ну и взял с собой, на всякий случай. Думал, правда, как припрет, просто рукой по переборке грохну или удар ломом сблокирую, ну а как все вокруг станет «голубым и зеленым»…
— А когда это древнерусские наручи стали вдруг вспыхивать синим пламенем? После вмешательства Мерлина, не иначе?
— И кто же наябедничал? Секаи?
— Да нет, казаки лапшу нашим матросикам на уши вешали о вашем геройстве, ну и я послушал.
— Я когда светошумовые делал, у меня грамм пятьдесят магния осталось…
— Доктор премного благодарен за разоренную фотолабораторию, кстати.
— Для полноценного пакета этого мало. Ну а для того, чтобы тот, кто лупанет мне по левой руке, ослеп и прифигел — в самый раз. Пару десятков капсюлей распотрошил, полосочку бертолетовой соли как детонатор — и готово.
— И чего же это ты такой умный уже второй день с повязкой на руке щеголяешь?
— Да кто же знал, что не очень хорошую сталь эта гадская катана все же прорубает?
— А мазь от ожогов?
— Ну ладно. Про то, что магний — это горячо, я забыл. Повесь меня на рее за это, и давай уже прекратим нудить по этому поводу, хорошо?
— Ты мне так и не объяснил — зачем это тебе понадобилось?
— С Японией нам по любому надо мириться, и побыстрее. Вот с этого Секаи и начнем.
— Интересный у тебя метод набиваться в друзья! Прорубить ногу, ослепить вспышкой, оглушить ногой по голове для гарантии, а потом мириться? Если доктор будущего друга спасти успеет, конечно…
— Не ослепи я его, он бы меня порубил на крупный фарш! Он-то, в отличие от меня, с мечом управляться умеет! А насчет помириться, вернее, найти союзника, — мой способ, может, не самый простой, но зато самый надежный. Сначала побить, а потом не добивать. Великодушие должно быть подкреплено силой! Уж он-то понимает, что добить его мне было проще, чем оставлять в живых. Если хочешь, давай заключим пари, что как только он встанет на ноги, мы с ним начнем фехтовать на боккенах.
Вялотекущая грызня высшего офицерского состава эскадры была прервана криком сигнальщика — «Дым слева по курсу»! Опять колокола громкого боя, опять «Варяг» в клубах дыма увеличивает ход до восемнадцати узлов, на большее без риска поломки его машины уже не способны, и отрываясь от эскадры, несется на пересечку. На баке скатившийся с мостика Балк со своим отрядом сорвиголов усаживается в реквизированный с «Кассуги» катер. Канониры, некоторые из них босиком, прилетевшие из своих коек, куда они только полчаса назад ушли с вахты поспать свои законные пару часов, занимают свои места и готовятся к бою или остановке транспорта огнем. Но в этот раз вся беготня ни к чему. Похоже, фортуна подкинула «Варягу» очередной тест на сообразительность, который нельзя решить с помощью пушек — из-за линии горизонта показался японский пассажирский лайнер «Токио-Мару», обслуживающий линию Сан Франциско — Токио. Он хоть и числится в судовом реестре как потенциальный вспомогательный крейсер японского флота, но не топить же корабль, полный пассажиров! И прет это Мару, [49]как назло, на пересечку курса «Корейца» с «Сунгари», которых ему видеть ни в коем случае нельзя. Приходится бедному «Варягу» разворачиваться, нестись обратно к подопечным, сигналить о срочной смене курса и обходить досадную помеху со стороны моря. Потеря нескольких часов времени, десятков тонн так тяжело перегруженного угля, и бессчетного количества нервных клеток, сгоревших в бесплотных попытках угадать — разглядели на японце, кто от них удирал, или нет? А если не разглядели, доложат по прибытию о подозрительном крейсере и дымах на горизонте или нет? А если доложат, какие меры примет японское командование? Куча вопросов, на которые нет и не может быть ответа…
