Тайны и феномены эпох. От древних времен до наших дней - Пернатьев Юрий Сергеевич
Город гениев
Родина великой эпохи известна сегодня любому школьнику. Это Флоренция – город гениев и мастеров, благодаря которым на ее улицах, среди дворцов и площадей когда-то начиналась История. Давным-давно, за тысячу лет до нашей эры, здесь появились древние этруски. Они построили свой город и храмы на склоне одного из холмов – во Фьезоле, потому первое поселение на месте нынешней Флоренции было этрусским.
Позже, во времена Юлия Цезаря, здесь расположился римский военный городок. Своей покровительницей римляне избрали Флору – богиню цветов, весны и возрождения. А город назвали Florentia, что означает цветущая.
Как писал Данте:
Природа здесь не только расцветала, Но как бы некий непостижный сплав Из сотен ароматов создавала…
Немногочисленные средневековые башни Флоренции высятся сегодня посреди ренессансных дворцов и домов, словно одинокие рыцари в стане Возрождения. Они напоминают о суровых временах, когда город терзали бесконечные войны и политические интриги. Трудно поверить, что на этих узких улочках, выводящих сегодня на элегантную набережную Арно, когда-то без счета умирали люди от голода и от чумы, в водах реки отражались зарева частых пожаров, баррикадировались в своих средневековых домах- башнях кипевшие смертельной враждой гвельфы и гибеллины.
Но несмотря на хаос и войны, Флоренция никогда не переставала жить мечтами о новой жизни. И весенний ветер истории принес ее дыхание на берега Арно, когда в XII веке в город цветов проникает новая поэзия певцов рыцарской любви – трубадуров Прованса. Самые изысканные и образованные тосканские поэты, такие как Гвидо Кавальканти, вдохновленные трубадурами, становятся учителями Данте.
Рождение в 1265 году великого сына Флоренции стало, возможно, предвестием ожидавшего город, да и всю Италию, чуда, которым затем будет восхищаться весь мир. В душе у флорентийцев вдруг пробудилась небывалая тяга к внутренней свободе и свету. Предприимчивые и не менее дерзкие, чем венецианец Марко Поло, флорентийцы пускаются в далекие путешествия, открывают свои торговые конторы по всему Старому Свету и даже в самых глубинах Азии.
Красноречивые спорщики и тонкие резонеры, флорентийские патриции служат при дворах разных государей Европы. В юбилейные дни 1300 года, которые привлекли в Рим 3 млн паломников, папа Бонифаций VIII был немало удивлен, обнаружив, что послы почти всех северных князей и даже монгольского хана были флорентийцами.
В XV веке центром и сердцем города становится собор Сайта Мария дель Фьоре – Девы Марии с цветком. Его называли коротко – Дуомо. Могучий, по-тоскански пестромраморный корабль с куполом красной черепицы – это и есть таинственный лик самой Флоренции. Его видно отовсюду. В том числе из бесчисленных улочек, которые все, как к центру, стекаются к Дуомо. Город, над которым возвышается знаменитый купол Брунеллески, уже не может быть ни Римом, ни Миланом, ни Венецией, а только Флоренцией.
«Природа дала ему малый рост и невзрачную внешность», – писал о Брунеллески Джорджио Вазари, но казалось, что само «…небо возжелало, чтобы Филиппо оставил после себя миру самое большое, самое высокое и самое прекрасное строение из всех, созданных не только в наше время, но и в древности». Собор был заложен в 1296 году по проекту Арнольфо ди Камбио. Денег в казне тогда хватало, и размахнуться решили не на шутку. Когда же опомнились, стены храма уже стояли, и теперь никто не знал, как закрыть их куполом – на 57-метровой высоте и при диаметре в 43 метра.
Четыре десятилетия собор простоял «без главы». Пока в 1409 году Филиппо Брунеллески не предложил свой оригинальный проект. Тогда он всем показался чистым безумием и не было никого, кто смог бы предварительными расчетами подтвердить или опровергнуть его состоятельность. Мэрия разрешила Брунеллески начать строительство, но под строгим надзором и контролем наблюдательной комиссии во главе со скульптором Гиберти. Тем самым, который когда-то победил Брунеллески в конкурсе проектов на изготовление бронзовых ворот для Баптистерия.
Очень скоро стало ясно, что даже в великой Флоренции, этом городе гениев, кроме Брунеллески, не было человека, способного воплотить столь грандиозный замысел. Но в самый ответственный момент строительства Филиппо сказался больным и на вопросы встревоженной мэрии по поводу продолжения работ отвечал не без иронии: «А зачем я вам нужен? У вас есть мой проект, у вас есть Гиберти с его надзорной комиссией, вот пусть они и строят». Гиберти пришлось публично признать, что, кроме самого автора, проект этот вряд ли кто реализует. Брунеллески получил полную самостоятельность.
Купол сразу признали шедевром. Спустя много лет Папа Юлий II, закладывая собор Св. Петра в Ватикане, попросил Микеланджело сделать для него купол еще больший, чем флорентийский, и услышал в ответ: купол Дуомо не то что превзойти, его воспроизвести невозможно. Слова Микеланджело оказались пророческими. Такой схемы для купола в дальнейшем уже никто не сумел применить, хотя в современной архитектуре идеи Брунеллески и сейчас используются при строительстве небоскребов.
Гению Брунеллески принадлежит не только самое грандиозное строение во Флоренции, но и уютная площадь Сантис- сима Анунциата. Здесь по его проекту был построен первый в Европе воспитательный дом для детей-сирот. А окаймляющие площадь греческие портики стали «новым образцом» для множества двориков и лоджий, построенных впоследствии не только во Флоренции, но и по всей Италии.
Имя еще одного титана – Боттичелли.
Дом, в котором жил вместе с родителями и братьями маленький Сандро Филипепи, можно отыскать недалеко от церкви Оньисанти. Здесь прошло детство будущего автора «Весны», «Рождения Венеры» и других полотен, ставших символами эпохи Возрождения.
Сначала Сандро учился ювелирному делу и чеканке монет у старшего брата, отсюда его прозвище Боттичелло – чеканщик монет. Но волею судеб мальчик попадает в мастерскую художника Филиппо Липпи и находит свое призвание в живописи.
Боттичелли вернул своим современникам античные мифы и посвятил их в таинства живой природы. Прохладный мрак Примаверы – аллегории Весны, некоторая призрачность сцены сродни гомеровским гимнам, в то время очень популярным во Флоренции. В них древнегреческие мистерии предстают в описании выхода души на свет после мрака Аида и обретения сил жизни.
В садах Примаверы распускаются цветы – розы, фиалки, маргаритки, белые орхидеи, золотятся плоды на деревьях. Все это и сегодня можно увидеть в окрестностях Флоренции. Но Боттичелли, рисуя с натуры, смотрел на природу другими глазами. Для него она была полна древних таинств и загадок, скрытого смысла и знаков узнавания. Цветы, усыпавшие темную зелень, сияют на ее фоне, как настоящие звезды на ночном небе. Те звезды, в которые, как верили друзья Боттичелли, превращаются души прекрасных дам, чтобы утешить своим сиянием оставшихся на земле печальных возлюбленных.
А вот в церкви Санта Маргарита на одноименной улице, по одной из легенд, впервые увидел свою Беатриче еще один гений – Данте.
В этом квартале прошла жизнь великого сына Флоренции. Во Флоренции Данте написал свою «Божественную комедию». Из многочисленных произведений великого поэта Возрождения Данте (цикл сонетов, канцон и баллад, философские и политические трактаты) самым значительным считается «Божественная комедия» – эпическая поэма в трех частях («Ад», «Чистилище», «Рай») и 100 песнях, названная поэтической энциклопедией средних веков.
Данте Алигьери – легендарная фигура, человек, в творчестве которого проявились тенденции развития итальянской литературы и культуры в целом на века вперед. Его стиль отличается разрешением центральной проблемы средневековой лирики – взаимоотношения земного и небесного.
Если религиозная поэзия всегда призывала отказаться от земной любви, а куртуазная, напротив, воспевала земную страсть, то новый сладостный стиль, сохраняя образ земной любви, максимально его одухотворяет; он предстает как доступное чувственному восприятию воплощение Бога. Одухотворенное чувство любви несет с собой радость, чуждую религиозной морали и аскетизму.
