Страна Арманьяк. Фаворит (СИ) - Башибузук Александр (читать книги полностью txt) 📗
Антуанетта серьезно кивнула мне и продолжила:
— Далее, необходимо составить и зарегистрировать у нашего гербового короля герб девушки, причем надо будет, чтобы его засвидетельствовал сам дюк Франциск. Думаю, вам он не откажет.
Еще один поклон выразил ей мою признательность и восхищение.
— И самое главное, — лицо Антуанетты стало жестким и строгим, — необходимо заново окрестить малышку. Я понимаю, она христианка, но, к сожалению, не католичка. Совершив сие действие, вы сможете рассчитывать на отличные партии для нее. — Статс-дама прищурилась и повторила: — Действительно отличные.
Вот тут я приуныл. Даже не знаю, как среагирует на это Дорка. Впрочем, попытка не пытка. Истинная вера не соборе, а в душе. Но это я так думаю, не она. Для людей этого времени вера не пустое слово, ради нее они и на эшафот идут.
— И последнее: было бы желательно, чтобы послезавтра ваша подопечная выбрала именно графа де Вертю.
— Баронесса, можете считать, что она его уже выбрала, — с легкой душой пообещал я. Это как раз самая легкая задача.
На этом наш разговор окончился, после танца Антуанетта присоединилась к герцогине и больше ко мне не подходила. А уже под конец вечера от нее примчался паж, который сообщил, что графу де Граве уже можно общаться по известному ему вопросу с епископом Жаком д'Эспине-Дюресталем и гербовым королем.
И поковылял обратно.
На мой вопрос о гербе, Феодора ничтоже сумняшеся завила, что родовым гербом ее семьи являются две противоположно направленные золотые стрелы на красном поле, чем сильно меня удивила, ибо я подозревал, что такой ерундой средневековые русские бояре себя не утруждают. Мэтр Амери, гербовый король, почесал свинцовым стилом у себя в затылке, а затем, сам лично, уверенно начертал герб и, после получения пяти экю, горячо уверил, что соответствующе оформленный документ можно будет забрать уже завтра.
А вот с епископом вышел затык — он наотрез отказался утверждать обряд опекунства до крещения Феодоры в католическую веру. Правда, потом сам же подсказал выход, дав согласие оформить меня ее духовным наставником.
А в завершение вечера, Феодора опять выкинула фортель. Ну как фортель... она пожелала спеть для честного собрания, причем умудрилась донести эту идею жестами дюшесе. Я в очередной раз приготовился к конфузу...
Федька отобрала у лабуха какой-то инструмент, смахивающий на трехструнную арфу, стала в уголочек и, потупив глазки, аккомпанируя сама себе, заголосила какую-то жалейку про несчастную обманутую невесту. Пела так проникновенно и жалобно, что я сам чуть не прослезился. Когда она закончила, глаза придворных разом обратились на меня. Вот же...
— Гм... ее сиятельство контесса Теодория, спела... гм... это песня о молодом кабальеро, отправившегося на войну с сарацинами, где он совершил много подвигов, покрыл себя славой и погиб в неравной схватке. Его ждала невеста, ждала, ждала, так и не дождалась. Тогда она взобралась на башню замка, стоящего на берегу, сбросила одежду и кинулась в бурное море. И сия пучина поглотила ее в один момент. В общем, все умерли...
За этим опять последовал совершеннейший триумф. Вот же стрекоза...
Домой, плюнув на гордость, возвращался в портшезе, ибо на Циклопа просто не смог влезть. Камиза прилипла к телу от открывшегося кровотечения, действительность воспринимал какими-то урывками. Но все равно был доволен и отменил собственное обещание выпороть Феодору. У нее появились совершенно другие перспективы. Грандиозные, надо сказать.
Почему? Да потому что самым популярным ко мне вопросом, был вопрос: а на какое приданое за контессой Теодорией можно рассчитывать?..
— Какое-какое... не меньше десяти тысяч. Золотых экю, конечно...
— Чево говоришь, дядь Вань? — зыркнула на меня глазенками девушка.
— Ничего, Федюнька... ничего... нас ждут великие дела... дела...
— Ага... эй-эй, дядь Вань... да он сомлел, кажись... Кудрявый, живей воды давай! Воды говорю, нерусь окаянная...
— Отставить, все нормально! — рыкнул я, приходя в себя. — Я тебе не институтка какая...
— Ой... дядь Вань, а кто такая «институтка»?
— О, господи... — невольно вздохнул я. — Много будешь знать — скоро состаришься. Все, я тихонечко полежу, закрыв глаза, а ты тут панику не разводи...
Так и добрались.
Едва дождавшись конца перевязки, я вырубился.
А утром стало понятно, что вчера мне явно не стоило так резвиться. Раны на спине подсохли, но дырка под мышкой сильно воспалилась. Но, слава богу, нагноение не началось, температура тоже вроде не поднялась. А если и поднялась, то ненамного. А вскоре ко мне присоединился еще один такой же инвалид — это привезли Логана со случки. На возке привезли — скотт, как и я, переоценил свои силы. Так и лежали, глотая чертовски горький отвар и подшучивая друг над другом. Но долго разлеживаться было некогда; я оделся, попытался преодолеть на пути в конюшню заслон из Бельведера, Феодоры и близнецов, не преодолел и, матерясь от злости, полез в портшез. Никуда не денешься, придется позориться — дел до хрена и больше. Неотложных дел.
Для начала забрал составленное по всей форме гербовое свидетельство контессы Теодории. После чего прямым ходом отправился в канцелярию дюка, где получил несколько шикарно оформленных грамот, согласно которым контесса Теодория вручала свою судьбу в руки его высочества герцога Франциска Бретонского, а герцог, своим специальным указом, перепоручал опеку над оной Теодорией графу де Граве, с правами законного родителя. Полиняв на несколько экю для начальника канцелярии, двинул в городскую резиденцию епископа, уже для получения прав на духовное наставничество. Но вот в данном случае пришлось выдержать настоящий бой с Феодорой.
— Ты это чего измыслил, дядь Вань? — Девушка забилась в угол портшеза и стала напоминать разъяренную ласку. — Веры своей не предам, хоть режь меня!
— А кто тебя заставляет? — Я устало откинулся на подушку.
— А куда везешь меня?.. — в голосе Феодоры послышались плаксивые нотки.
— В церковь. К батюшке.
— Зачем?
— Пообщаться.
— Зачем, дядь Ва-а-ань?! — Феодора решила, что настало время прибегнуть к самому верному женскому оружию — слезам.
— Так надо. Он будет спрашивать, а ты делай то, что я тебе подсказывать буду. Кивать, в основном.
— А если...
— Нет, перекрещивать он тебя не будет. Сама понимаешь, это дело не такое быстрое. Да и я не дам. Ты мне веришь, черт подери? — Я был уже на грани. Тут пошевельнуться больно, голова трещит, еще и эта пигалица кочевряжится. Мученица, блин...
— Не поминай нечистого всуе… — быстро пробормотала Феодора и наморщила лоб в раздумье. — Верю я тебе, дядь Вань. Даже тятьке своему особо не доверяла, а тебе верю. Но ты смотри...
— Смотрю, еще как смотрю. Все, угомонись. Голова и так раскалывается.
— Угу...
— Федула губы надула...
— Я не Федула, а Феодора...
— То-то же...
Честно говоря, я сам был на нервах, побаивался этой встречи, потому что епископ, как и все католические священники такого ранга, мало походил на идиота. Но как-то обошлось. Переход в католическую веру не свершается одномоментно — он подразумевает вначале долгий катехуменат, подготовку к таинству, во время которой кандидату разъясняются догматы веры, порядок церковной жизни и прочие положения. К кандидату прикрепляется духовный наставник, обычно священник, но в данном случае, раскопав какие-то древние законы, едва ли не времен зарождения христианства, оным наставником оформили меня.
Пришлось попотеть, когда епископ взялся задавать вопросы Феодоре, но девчонка справилась образцово-показательно, кивая по моей подсказке и даже поцеловала распятие и Евангелие. В итоге все закончилось благополучно, и я получил заветную грамоту; правда, опять пришлось раскошелится на немалую сумму.
В это время Луиджи и Пьетро, как и мы, гоняли по городу туда-сюда, выполняя другие дела, надо сказать, тоже немаловажные. Грядущий турнир, мать его. Признаюсь, повидал я их уже немало, но ни в одном не участвовал — всегда отмазывался обетом. Почему? Да потому что считаю сию забаву в высшей степени дурной. Ну и еще по одной причине — владеть турнирным копьем учатся с детства — а я, сами понимаете, сего сомнительного удовольствия был лишен. Нет, конечно, базового уровня достиг, но не больше. Поэтому не хочу конфузиться. Мечом или палицей могу поработать на загляденье, но тоже не буду, исходя из первой вышеуказанной причины.
