Золото Русской Калифорнии (СИ) - Осадчий Алексей (читать книги онлайн без регистрации .txt) 📗
— Не нравится мне ваш фатализм.
— Помилуйте, князь, какой фатализм? Паскевич отладил систему сдерживания и подавления мятежа в самом зародыше, да и войск хватает. Тем более, самые отъявленные сторонники незалежности сейчас на Кавказе.
Министр согласно кивнул, блестящая по своему цинизму комбинация, спровоцированная самим императором, обещавшим создать польские воинские части в недалёком будущем из тех, кто достойно проявит себя в деле усмирения горцев, привела к оттоку в горы Чечни и Дагестана более чем трёх тысяч польских националистов. Воевали поляки как отдельными эскадронами и ротами, так и «россыпью», постигая премудрости военного дела и в пехоте и в артиллерии и в сапёрных частях.
Дошло даже до двух нот протеста от Австрии, выразившей озабоченность по «стажировке» в боевых условиях польских и прусских офицеров. Да, пруссаки помимо военных агентов, командировали на Кавказский фронт пятьдесят молодых офицеров, ради соблюдения политеса демонстративно вышедших в отставку.
— Но когда они вернутся обратно в Польшу, обстрелянные, понюхавшие пороха. Что тогда, ваше высочество? Никак не уследить за этими молодцами, ввергнут они Россию в большую европейскую войну. Ваш покойный батюшка воевал, конечно. Но всё с персами да турками, а Константин Николаевич начал драку за океаном, так ещё и европейские державы провоцирует на усиление армий.
— Костя такой, никогда не знаешь чего ожидать. Но. Александр Михайлович, я уверен, брат просчитал все риски и все последствия.
— Дай-то Бог, дай-то Бог…
В Берлине Горчакову устроили чрезвычайно пышную встречу. «Сумасшедший юнкер» Отто фон Бисмарк испросил часовой аудиенции, во время которой «прощупывал» русского дипломата по возможной денонсации Ольмюцкого соглашения, упирая на двуличие и вероломство венского кабинета.
Отмеченный самим русским императором. Бисмарк считал, что и Горчаков должен восхищаться его энергией и распорядительностью в деле подготовки мирной конференции, на которой Пруссия выступает в роли гостеприимного хозяина. Не дослушав пламенную речь министра без портфеля, князь невежливо зевнул и просил дать ему возможность отдохнуть — совсем измотался в дороге. Когда Бисмарк, плохо скрывая раздражение, откланялся. Горчаков вовсе не улёгся отдыхать, а склонился над большой картой Европы, каковую недавний собеседник, принесший карту с собой, всю исчёркал синими чернилами, показывая направление возможных ударов России и Пруссии по неприятелю.
Дипломату подумалось, что с таким союзником как Пруссия, никаких врагов не надо, главной проблемой будет обуздать неистовых прусских генералов и политиков, видящих себя не иначе как во главе «германского мира». Неприятно царапнуло «без пяти минут канцлера», что о войне с Австрией Бисмарк говорил как о деле решённом, вон всю карту испортил стрелами, пронизывающими империю Габсбургов с запада и с севера, с российской территории.
Но если Берлин так уверен в «грядущей войне» России и Австрии, то наверняка об этом осведомлены и в Вене. Да ещё польский вопрос обострился. Трудно в таких условиях достойно завершить то ли конфликт, то ли войну с Северо-Американскими Соединёнными Штатами. Наивен, ох как же наивен Константин, выделяя в противостоянии с САСШ южан, даже корабли приписанные к портам южных штатов крейсера Истомина отпускают, если нет совсем уж явной военной контрабанды. А с северян русские каперы наоборот, спрашивают предельно жёстко. Только не поможет это вбить клин между Севером и Югом САСШ. не поможет!
В Париже Горчаков был принят Наполеоном без помпы, но сразу же. без «передержки». К удивлению дипломата племянник великого полководца с воодушевлением отнёсся к идее поставить во главе Мексики представителя клана Бонапарта, причём непременно короновать.
Похоже, у императора Константина Первого есть особые каналы для общения с императором Наполеоном Третьим, а министерство иностранных дел выступает лишь как видимый посредник. Данное «открытие» настроения Горчакову не прибавило, кому приятно быть выставочным персонажем, балаганным Петрушкой, за спиной которого делаются все серьёзные дела. Хотя, формально поездка и увенчалась успехом — Берлин избран для проведения Конференции по урегулированию «военного конфликта» (такая изящная формулировка принадлежала Наполеону Третьему) между Российской империей и Северо-Американскими Соединёнными Штатами.
В Лондон министр не поехал, островитяне заранее известили о готовности приехать в Берлин, а вот Вену на обратном пути посетил. Франц Иосиф Горчакова демонстративно не принял, а переговоры с коллегой, совмещавшим посты министра-президента и министра иностранных дел Австрийской империи. начались непросто. Карл Фердинанд фон Буоль-Шауенштейн предсказуемо указал на «польский вопрос», заявив, что его страна не потерпит возникновения под боком мятежной и независимой Польши, пусть даже ей формально и правит представитель дома Романовых. Едва Польша получит независимость. Австрийская империя считает себя свободной от прежних договорённостей, касающихся данной территории.
Александру Михайловичу так и не удалось убедить собеседника во вздорности и явной провокационности слухов о независимом Польском Королевстве (то, что паны желают не царя, но непременно короля, пускай и навязанного Петербургом Александра Романова. Вена была прекрасно осведомлена).
Однако Буоль-Шауенштейн согласился с русским коллегой, что слухам распускаемым Бисмарком, верить нельзя и «сумасшедший юнкер» пытается рассорить две великих империи. Впрочем, Пруссия зря старается. Армия Австрийской империи отмобилизована и готова могучим ударом сокрушить любого врага, здесь министр-президент позволил себе немного нарушить «военную тайну» и развернул перед Горчаковым карту, «доверительно» рассказав, что вооружённые силы державы после реформы сильны как никогда и венгерские части вполне благонадёжны. Понятно, австрияк старается припугнуть восточного соседа- не всё так гладко в их армии не всё.
— Карл, — коллеги сошлись накоротке и разговаривали вполне доверительно, — вы напрасно раскрываете секреты, за которые генералы тотчас предадут вас военно-полевому суду. Поверьте, я не шпион, а дипломат. Мне нет нужды запоминать направления ударов и нумерацию полков, равно как и число штыков и сабель. Кстати. Бисмарк тоже показывал мне некую карту, всю расчерченную стрелами совместных ударов Пруссии и России по Австрийской империи. Подобные упражнения в черчении напоминают мне детские игры в оловянных солдатиков. Давайте говорить серьёзно.
— Александр, — Буоль заметно волновался, — конечно же я не воспринимаю всерьёз деревенского дурня Бисмарка. Его потуги стать первой скрипкой в европейском концерте вызывают лишь смех. Но что вы скажете о сближении России с Францией, этим заклятым врагом Австрийской империи?
— О каком сближении вы говорите. Карл? Мон император озабочен заключением достойного мира с САСШ, потому я и верчусь как угорь на сковородке, пытаясь заручиться поддержкой великих держав. Франция всего лишь в одном ряду с Англией. Испанией. Пруссией, вашей страной. Карл, в конце то концов!
— Российский император необычайно энергичный молодой человек. И я и мой император, делаем скидку на молодость Константина и отсутствие опыта управления огромной страной. Но. Александр, друг мой. к чему эта демонстрация на польском направлении? Неужели непонятно, против кого выступит Польский легион, едва Польша станет независимой.
— Да с чего все взяли, что Россия откажется от Царства Польского? — Горчаков придал голосу как можно больше убедительности, — чуть больше самостоятельности в деле местного управления и всё. Так и нельзя иначе, всё-таки великий князь Александр Николаевич уступил престол младшему брату и вправе рассчитывать на ответную благодарность, основать свою династию.
— Основать династию в вечно мятежном Польском королевстве? — Буоль скривился в саркастической ухмылке.
— В Царстве Польском, — отпарировал Горчаков, — в Царстве, а не в каком-то там «королевстве». И Царство Польское будет по-прежнему находиться в составе Российской империи. А Александр Николаевич, если станет родоначальником новой династии, то и он и его потомки будут править в Варшаве не иначе как «под сенью дружеских штыков». Заметьте, Карл, — в Варшаве, а не в Кракове! Петербург не допустит анархии в своих западных пределах!
