Третий шанс (СИ) - Романов Герман Иванович (полные книги .txt, .fb2) 📗
Однако спустя пять минут Степан Осипович увидел, что старый крейсер отнюдь не собирается выходить из линии, его командир просто проигнорировал приказ, или по примеру Нельсона сделал вид, что не заметил флажный сигнал. Поразительная строптивость, впрочем, капитану лучше знать состояние своего корабля — а непоказную храбрость стоит ценить.
— Ай да «Рюрик», вот молодец!
Вскрик приковал внимание командующего флотом — он увидел яркую вспышку на «Адзуме», которую теперь можно было именовать многострадальной. Устаревшая 203 мм пушка с длиной ствола всего в 35 калибров, пусть и стреляющая зарядами бездымного пороха, добилась не менее поразительного результата, чем вчетверо тяжелый снаряд «Ретвизана». Носовой каземат японского крейсера раскрылся как огненный цветок, там царствовал ужас. Пламя кинулось вверх, и к великому удивлению вице-адмирала он увидел, как падает носовая труба — теперь прежний красавец остался всего с одной трубой, как с единственным уцелевшим «зубом».
— Снаряды у пушки сложили, вот и детонировали. Каземат полностью разрушен, но взрыва погреба не случилось? И это в третий раз — почему такое невезение? Одно утешает, и это справедливо. Теперь наш «калека» «Севастополь», в сравнении с ним, прямо призовой «рысак» рядом с клячей. Двух передних труб нет, третья вся в дырках, как сыр, тяга упала — если «Адзума» наберет десять узлов, то будет для нее великое счастье.
— Поврежденные вражеские корабли надлежит добивать без всякой на то жалости, ибо после ремонта они новых бед нам причинить могут. И у нас не дуэли или рыцарские поединки — если есть возможность напасть на врага вдвоем или втроем, то делать это незамедлительно. Японцы так и поступают — вспомните Чемульпо, или вот это — было шестеро, стало четверо. Отойдут на Эллиоты, там и потопим. Попадутся еще раз, а это будет, начнем стрелять все по одному. Под сосредоточенным огнем поврежденный корабль долго не продержится, — Макаров посмотрел на «Петропавловск», который превратился в маленькую точку — с броненосцем, на котором он поднимал свой флаг, было покончено, он затонул на ровном киле, и что хорошо, глубина оказалась небольшая, футов сорок, трубы из воды торчали.
И с горечью в голосе негромко сказал, не обращая внимания на непрерывный грохот корабельных орудий:
— Но нам сосредоточенной по одной цели стрельбе учиться придется, чтобы залпы не мешали. А то снаряды бестолково в море побросаем, на водяные всплески потратим, рыбу глушить…
Вот так сражался в своем последнем бою обреченный «Рюрик» — до последнего снаряда, объятый пламенем. И как ни странно, это единственный корабль в 1-й Тихоокеанской эскадре, который погиб в сражении. Все остальные подорвались на минах, или были потоплены в собственной гавани осадной артиллерией, либо сами русские моряки открывали кингстоны. И что бесславно, так это то, что от 1-й эскадры японцам досталось намного больше трофейных кораблей, чем в «день позора» 15 мая 1905 года, когда сдались два броненосца, два броненосца береговой обороны и эскадренный миноносец. Всего пять вымпелов, в то время как в одном Порт-Артуре японцы собрали трофеев куда как больше, и все плавали под флагом Страны Восходящего Солнца…
Глава 38
— Нужно продержаться — мы получаем попадания, но и японцы страдают от нашего огня, а им идти морем нужно. К тому же силы человеческие не беспредельны, они хлипче наших матросов, а шестидюймовый снаряд два с половиной пуда весит. Если не дадим им отдыха — «желтолицые» первыми устанут. На одном кураже долго не повоюешь…
Алексеев машинально достал массивную «луковицу» карманных часов, откинул крышку и посмотрел на циферблат — бой шел без всякого перерыва почти два часа, огонь среднего калибра японских броненосцев и броненосных крейсеров стал заметно ослабевать. Конечно, усталость людей сыграла свою роль, но так и «железо» тоже может ломаться. Особенно когда получает снаряд, начиненный пироксилином, который пробивает тонкую обшивку борта, и рвется внутри, благодаря замедленному действию взрывателя. И хотя внешне этого не видно, зато внутри разрушения и пожары нарастают. Но то русские снаряды, а вот японские действовали иначе — большинство были фугасами, и они взрывались моментально, как попадали в препятствие. Надстройки и трубы, трапы и каюты — все превращалось в искореженные железные конструкции, обгорелые. Пожары были повсеместно, но пока их тушили, но зато осколками выкашивало нижних чинов палубных дивизионов. В прошлый раз такого не случалось, впрочем, и сам бой шел от силы полчаса, но сейчас никто не хотел покидать арену сражения. И фатальные повреждения были редки — фугасные снаряды бесплодно взрывались на броневых плитах, не в силах пробить даже трехдюймовой толщины стальное препятствие, закаленное по методу Гарвея или Круппа.
— У противника отряд Степана Осиповича выбил из строя «Асаму» и «Адзуму», — контр-адмирал Витгефт совершенно не потерял хладнокровия, казалось, что ничто не способно лишить его спокойствия. — Осталось только добить поврежденные корабли, и если мы разойдемся контркурсами, то настигнем их на развороте.
— Зато Того на какое-то время сможет обстреливать корабли Макарова, а им лишние повреждения ни к чему. Нет, Вильгельм Карлович, пока этого не следует делать — подождем немного. А вот 'Рюрику пора выходить из боя, у него слишком серьезные повреждения.
— По всей видимости, у капитана 1 ранга Трусова свои соображения, раз он не обратил внимания на приказ своего флагмана. И он прав –и не прав одновременно. Пока есть возможности, то следует сражаться с неприятелем. Но все же стоит выходить из строя, чтобы провести хоть какой-то ремонт, потушить пожары, дать команде короткую передышку.
— Вы правы, Вильгельм Карлович, но лично я бы не стал выходить из боя — противнику ведь тоже от нас крепко достается. Хотя «Петропавловск» мы потеряли — случайное попадание, неимоверно редкое — «золотой выстрел». Ничего, бой еще не окончен, свое мы возьмем.
Алексеев насупился, нелепая потеря броненосца его обескуражила. Но в то же время и японские корабли имели серьезные повреждения — два средних броненосца уже можно было посчитать за один. А отряду Камимуры туго пришлось — два «асамоида» вышли из строя, и направились к «гарибальдийцам», что с отрядами Девы и Уриу едва отбивались от наседавших русских крейсеров. Теперь японцы получат поддержку от изувеченных кораблей, стрелять ведь они могут, и Безобразову придется отойти. А жаль, момент был выгодный — могли бы и настигнуть их. Под огнем трех броненосцев те не смогли бы выстоять — двенадцать дюймов слишком серьезные пушки.
— Ничего, ваше высокопревосходительство — у вице-адмирала Макарова три броненосца и… «Рюрик»!
Впервые голос Витгефта чуть дрогнул, и было от чего — большой русский крейсер вывалился из строя, и это был не отход для ремонта, который ему предписывался, ибо в таком случае корабль двинулся бы от противника, а не на него. С тремя очагами разбушевавшихся пожаров, весь в дыму, крейсер продолжал стрелять, начав крениться на борт. И словно дергался на ходу, закладывая циркуляцию в обратном направлении.
— Перо руля заклинило при начале поворота. Попадание в румпельное отделение — оно не прикрыто броней.
Голос Витгефта снова стал хладнокровным — остзеец справился с эмоциями. Зато наместник едва сдержал рычание и ругань, хотя отдавал себе отчет, что несмотря на выказанную доблесть, старый корабль было бы лучше в линию не ставить. Это его и Макарова ошибка, за которую расплатятся моряки «Рюрика». И в оправдание можно только сказать, что тогда бы пришлось ставить более скоростные «Россию» или «Громобой». Так что большого выбора, к сожалению, не имелось — нужно кем-то затыкать «дыру», и лучше кораблем которого меньше жалко.
— «Собачки» Девы кинулись к «Рюрику», с ними миноносцы, — взволнованно произнес великий князь Кирилл Владимирович, прижав бинокль к глазам. И тут же громко доложил:
