Физрук-5: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович (читать книги .txt, .fb2) 📗
Некоторое время я набивал рот, ни о чем не думая. Пацаны перестали стесняться и уже болтали без умолку. Наташа и Антонина Павловна тоже о чем-то чирикали. И это радовало. Не люблю, когда гости молчат и смотрят друг на дружку исподлобья. Конечно довольно странная компания, если подумать. Две девушки и одиннадцать… Нет, двенадцать пацанят и один мужик, в моем лице. Ну и ладно. Я собрал народ не для развлечения. Правда, мои первоначальные планы изменились, но это ничего не значит.
Когда гости мои наелись и напились, я взял в руки только что купленную гитару, настроил ее и спел «Средь оплывших свечей и вечерних молитв, средь военных трофеев и мирных костров жили книжные дети, не знавшие битв, изнывая от мелких своих катастроф…».
Мне нужна была реакция слушателей. И я ее получил. Никто, даже Доронин, не хмыкал, не кривил в циничной ухмылке губы. Все лица были задумчивы, а в глазах сияла решимость. Тигра кивнула мне, дескать, вот видишь, как на них действует сказка, пусть даже и в песне.
Я видел. И спел им еще несколько песен. Не только Высоцкого, а и других авторов, сам не знаю — каких. Они, видимо, всплывали из глубин памяти Шурика Данилова, а не моей. Да уже и не важно — чьей! Мы теперь были одним человеком или двумя, но действующими сообща, как братья, как соратники по оружию. Нет, гражданка Эглите, шалишь, не отдам я тебе своих пацанов на опыты. Безопасны они там или нет, никто твердо сказать не может. Физически, скорее всего — да, а вот психически — не факт. Достаточно того, что их уже собрали в этот «экспериментальный» класс.
Когда песенки поднадоели в первую очередь самому исполнителю, я решил поставить гостям фильм. Однако сначала дал время на справление естественных нужд и на то, чтобы пацаны поразмялись. Большая часть их рванула на улицу, в снежки поиграть — за окном падал сырой снег. Алька остался. Он взялся было помогать «тете Наташе» и Антонине Палне убирать грязные тарелки, но я его усадил на диван, сунул в руку стакан газировки, чтобы пополнять по мере опустошения.
— Слушай, Алька, — сказал я ему. — Мне нужна сказка!
— Для фильма? — спросил он.
— Нет. Для одно замысла. Пока не могу сказать.
— А какая сказка?
— Ну вот ты же песню Высоцкого слышал, про книжных детей?
Абрикосов кивнул.
— Вот такую же! Честную, мужественную, чтобы были рыцари, тайны, но при этом — современную, чтобы в нее можно было поверить… Мне трудно объяснить.
— Я кажется, понимаю… Чтобы как в сказке и в то же время как будто взаправду!
— Да, наверное…
— Хорошо. Я что-нибудь придумаю!
— Отлично! Буду ждать.
С улицы вернулись остальные, изрядно вываленные в снегу, пришлось выставить их обратно в подъезд и дать веник, чтобы почистились. За это время девушки накрыли стол к чаю. А я зарядил видеомагнитофон кассетой. Накануне я долго размышлял, что именно им поставить из имеющегося репертуара. Снова фильм с Брюсом Ли? Слишком просто. И покумекав, выбрал фильм «Воины» об уличных молодежных бандах Нью-Йорка. Рискованный педагогический прием, ведь путь преступников по охваченному насилием американскому городу показан скорее немного с романтической стороны.
И все же пусть посмотрят, а потом я спрошу, что они об увиденном думают? Так же у них загорятся глаза, как после песен Владимира Семеныча? Вот все уселись, прихлебывая чай и поглощая куски торта. Фильм начинался неторопливо, даже медленно, и парни стали скучать, но постепенно разворачивающиеся на экране события начали притягивать их внимание. Вскоре они уже не прихлебывали с шумом и не чавкали. Блюдца с кусками торта опустели, а чашки со стуком опустились на столешницу.
Дальше смотрели с азартом. Сразу было видно, что прежде ничего подобного видеть им не приходилось. Трудно сказать, какие эмоции пацаны испытывали на самом деле, все-таки присутствие трех взрослых, двое из которых были к тому же их учителями, а один и вовсе — классным руководителем, но я все же надеялся, что ребятня не станет притворяться на обсуждении, у нас же не пионерский сбор и не совет дружины. И, в конце концов, будет понятно, насколько они мне доверяют.
Обсуждение началось вяло. Видно, что пацаны привыкли к лицемерию, которое давно царило в официальных советских молодежных организациях. Надо было их как-то расшевелить. И я сказал, что из всех нью-йоркских банд, показанных в этом фильме, мне понравились именно «воины». По лицам пацанов я видел, что они озадачены. Ну да, привыкли, что взрослые, когда разговаривают с ними о преступности, обязательно осуждают всех этих хулиганов, лодырей и пьяниц. Мое признание прорвало плотину.
— А не хило было бы навалять заречным, — хмыкнул Витька Доронин. — Они летом у нас такое клевое место отжали…
— Да, наваляешь им… — подхватил Серега Зимин. — Они там все заодно! А наших разве соберешь⁈
— А я бы не отказался вот так пройтись по Литейску со своей бандой, — сказал Толик Кривцов. — И чтобы на каждом поцике была суперская курточка с названием…
Вот уж от кого не ожидал. После него и другие пацаны начали высказываться в том же духе. О фильме уже все забыли. Ну и правильно! Это их, американские проблемы, а у нас свои, литейские. Девушки предусмотрительно занялись уборкой посуды, я молчал, не задавал вопросов и не спорил. Пусть выскажут свои мечты и обиды. Собственно именно этого я и хотел. Специфика моей — теперь уже моей — учительской специальности задушевных разговоров не предусматривает. Да и на занятиях секции нам не до них.
— Да о чем вы все время талдычите, ребзя! — вдруг подал голос Алька Абрикосов, до сих пор молчавший. — Куртки… Зареченские… Место клевое… Вам не надоело?
— Кто тебя спрашивает, шкет? — буркнул Димка Спирин из девятого «Б».
— Это тебе не шкет, Спирька, — с угрозой пробурчал Витька. — Это наш Алька. У него башка знаешь как работает?..
— Правильно, Чапай! — кивнул Кривцов. — Своих в обиду не дадим.
И другие пацаны из «экспериментального» класса загалдели в поддержку однокашника. Присутствующие самбисты из других классов тоже явно были не на стороне девятиклассника Спирина.
— Да я чё, я ничё… — пошел тот на попятную.
— Продолжай, Абрикосов! — учительским тоном произнес я.
— Я только сказать хотел, что скучно все это, — проговорил тот. — Неужто вам не хочется чего-нибудь поинтереснее?..
— Хотца, — кивнул Чапай-Доронин. — Тока где его взять?
— Самим придумать!
— Ну дык, это ты придумывать горазд… Вот и придумай!
— И придумаю!.. — с вызовом произнес Алька. — Уже почти придумал…
— Верно. Придумает, — подтвердил я. — Мне только не понятны паразитические настроения Доронина да и других, как я вижу… Кто, кроме вас самих сделает вашу жизнь интересной и полезной, и не только для вас, но и для окружающих?.. Алька придумает, я — помогу, но воплощать в жизнь мы будем вместе. Согласны?
Пацаны ответили утвердительно.
— Ну, значит, с этого дня начинаем жить интересной жизнью и это помимо учебы, занятий в секции и помощи по дому. Так что учтите, будет весело, интересно, но нелегко.
— А что? — тут же загалдели они. — Что будет, Сан Сеич⁈
— Фильм видели? — спросил я. — Так вот нам в городе это буржуйское безобразие ни к чему… Да и это ведь только кажется, что у них романтика — грязные, темные улицы, изрисованные каким-то каракулями поезда… Я уж не говорю о том, что все эти банды в итоге либо перебьют друг друга, либо угодят в тюрягу, а некоторые даже — на электрический стул. Мы в такие игры не играем. Мы должны помогать тем, кто нуждается в помощи, а не обижать маленьких и слабых.
— Как у Гайдара?.. — спросил Толик. — В «Тимуре и его команде»…
— Да. Только еще интереснее…
— Ух ты! А это как?..
— Так что я надеюсь, что в следующий раз мы соберемся уже по поводу создания своей команды.
Пацаны намек поняли и приняли с воодушевлением. Потом я сказал, что время вышло, и начали собираться по домам. Собралась и Наташа. Ей нужно было заступать на сутки. Пока я трепался со своими рыцарями, обе гостьи успели все убрать и перемыть. Медсестричка покинула мою квартиру с первой партией школяров, а учительницу математики я попросил задержаться.
