Самозванцы. Дилогия (СИ) - Шидловский Дмитрий (онлайн книга без .TXT) 📗
– Как сгинул муженек‑то ее, братец твой то есть, так повадился к ней дворянчик один ходить. Боярина Василия Голицына человек. В летах. Статный такой мужчина. Домогался ее явно. Все звал к себе в услужение. Только Дарья ни в какую. Я, говорит, мужняя жена, о том, что супружник мой помер, вестей‑де нет, и ждать его буду до самой смерти. А дела ее плохи тем временем стали. Приказ‑то за мужнину службу денег ей не платил. Дьяк ей сказал, что переметнулся ее муженек к ляхам и за измену казнен будет, ежели его схватят. А ей указал по приказам не ходить и царевым людям понапрасну не докучать. Пригрозил, что кнутом за это накажут. А у ней ребеночек тогда на руках был, совсем еще малый. Ванька, племянничек твой, значит. И стало ей, голубке, совсем тяжко. Тогда‑то она в клети и перебралась, а мы с сыночком моим, невесткой и внучатами в доме тогда же и поселились. Дарья тогда чуть по миру не пошла. А дворянчик, который за ней ухлестывал, возьми и денег предложи, на прокорм дитяти значит. Раз дал, два дал. А по осени возьми да и потребуй долг. А Дарьюшке денег‑то откуда взять? Вот она с сыночком в холопы к дворянчику тому и попала. Только долго там не прожила. Схоронили ее через неделю. Сказывают, – старуха понизила голос, – что дворянчик тот ее снасильничать хотел, а она его кочергой огрела, так что левый глаз выбила. Что правда, то правда. Окосел тогда дворянчик этот. А ее, голубку, после того на конюшне и запороли. Так‑то.
– А сын ее, Ваня, где? – еле шевеля губами, спросил Чигирев.
– Где ж ему быть? В холопах у того боярина ходит. Мал он еще, так сказывают, в людской живет.
– У какого боярина? – вступил в разговор молчавший всё это время Басов.
– Так я же не сказала! – замахала руками старуха, – Дворянчик‑то тот в большие люди вышел, боярином стал. Государь самолично ему чин окольничего в прошлое лето жаловал.
– Где этот боярин? Как звать его? – с трудом сдерживался Чигирев.
– Андрей Селиванов. Да он недалече живет, я покажу.
Рука Чигирева непроизвольно потянулась к сабле, но тяжелая длань Басова тут же легла ему на плечо, предостерегая от опрометчивых действий.
– Я пойду туда, Игорь, – с напором сказал Чигирев.
– Хорошо, навестим раба божьего Андрейку, – холодно произнес фехтовальщик, – Тока раньше времени не ори. По дороге остановят.
Дом Селиванова в Китай‑городе выделялся среди остальных. За высоким бревенчатым забором возвышались богатые хоромы, украшенные затейливой резьбой. Сразу было видно, что поселившийся здесь человек не только любит жить роскошно, но и стремится продемонстрировать свое превосходство над окружающими. Басов остановился перед воротами и сделал приглашающий знак историку:
– Прошу, подьячий.
– А ты? – удивился Чигирев.
– Это не мои проблемы. Селиванов меня убивать не приказывал и мою жену не насиловал. Мне до него дела нет.
– Ладно, – с холодной решимостью сказал Чигирев, – я и сам справлюсь. Я его зубами порву.
– Твои дела, – бросил Басов. – Я тебя здесь подожду.
Чигирев хотел еще что‑то сказать, но передумал, повернулся на каблуках, подошел к воротам и с силой постучал в них.
– Кого там черт принес? – донесся из‑за забора недовольный голос.
– К боярину со срочным разговором дворянин Сергей Чигирев, – крикнул Чигирев.
В воротах открылось окошечко, и на Чигирева взглянула удивленная бородатая личность.
– Погодь, доложить надо, – сообщила личность и закрыла окошечко.
Чигирев оглянулся. Басова на улице уже не было. «Ну, черт с ним, – подумал историк. – Ишь, нашелся философ‑одиночка. Сдрейфил, скотина. Без него справлюсь».
Ждать пришлось долго, около четверти часа. Наконец калитка рядом с воротами приоткрылась, и появившаяся в ней давешняя личность проворчала:
– Ну, проходи.
Как только Чигирев прошел во внутренний двор, его немедленно окружили пятеро вооруженных саблями стражников: руки на рукоятях сабель, лица напряженные.
– Боярин примет тебя, – сообщил привратник. – Только обыскать тебя повелел да оружие забрать.
– Бери, – надменно бросил Чигирев, отстегивая от пояса саблю.
Привратник быстро обыскал его, забрал висевший на поясе кинжал и махнул рукой:
– Пошли.
Двое из стражников двинулись следом за Чигиревым и привратником. Вместе они поднялись по лестнице, ведущей от крыльца на второй этаж, и прошли в большую комнату, очевидно, служившую приемной. Привратник положил на одну из лавок саблю и кинжал Чигирева, открыл дверь в боковой стене и спросил:
– Пускать, что ли?
– Давай, – услышал Чигирев голос Селиванова.
Привратник повернулся к историку и молча указал ему на дверь. Чигирев быстро оценил расстояние до своей сабли. Далеко. Да и один из стражников, как назло, встал на пути. Не успеть, зарубит. «Черт с ним, – подумал Чигирев, – руками порву», – и шагнул в кабинет.
Дверь за ним закрылась, на историка из‑за конторки, отложив большое гусиное перо, взглянул Селиванов. Выглядел бывший генерал в полном соответствии с эпохой. На его лице была густая борода, одежда состояла из красной рубахи, шитого золотом кушака и широких бархатных портов, а на ногах красовались сафьяновые сапоги. Чигирёв обратил внимание на чёрную повязку, закрывавшую левый глаз. Она придавала внешне респектабельному боярину вид бандита с большой дороги. Не без удовольствия Чигирев отметил, что оружия у генерала нет.
– Ба, какие люди, – деланно улыбнулся генерал. – Как ты здесь?
Чигирев медленно двинулся на него. Не говоря больше ни слова, Селиванов быстро приоткрыл конторку, вытащил оттуда пистолет и прицелился в историка. Чигирев остановился.
– Ну вот, видишь, как все просто? – усмехнулся Селиванов. – Не горячись. Лучше ответь мне на два вопроса. Куда делся канал? И как ты здесь оказался?
– Ты убил мою жену, – глухо произнес Чигирев.
– Я? Нет, – в голосе у генерала появилось изумление. – Тебе сказали неправду. Я хотел спасти ее. Она умерла. Здесь совсем не умеют лечить болезни. Если бы был канал, я мог бы достать лекарства, помочь ей. Скажи, куда делся канал? Он исчез два с лишним года назад, и я остался здесь один.
– Это она тебе выбила глаз? – Чигирев указал на повязку на лице Селиванова.
– Глаз?! Ты что? Это на уроке фехтования. Я здесь фехтованием много занимаюсь. Надо соответствовать, знаешь ли. Как дурак, напоролся на саблю противника. Послушай, Сергей, как ты сюда попал?
– Зачем ты приказал убить меня?
– Убить?! С какой стати? Кто тебе это сказал? Я действительно решил депортировать тебя в другой мир, потому что ты начал свою игру. Ты должен понимать, в нашем деле такого не прощают. Я действительно должен был убить тебя. У меня были такие полномочия и соответствующий приказ. Но я решил спасти тебе жизнь. Я рассчитывал забрать тебя оттуда в ближайшее время, но сам оказался отрезанным от своего мира. Кто‑то напал на охрану у «окна», и канал прервался. Эти идиоты твердят о десятке жутких разбойников, а с той стороны нет вестей. Кто тебя вытащил?
– Из сожженной татарами Москвы? Это так ты меня спасал? Под татарские сабли послал?
– Тому были причины, – спокойно ответил Селиванов. – Я не сомневался, что ты выживешь. Так все‑таки, кто тебя вытащил?
– Почему ты превратил мою жену и сына в холопов? – почти прокричал Чигирев.
– Успокойся. У меня не было другого выхода. Дарья совершала глупость за глупостью. Они все равно были бы проданы в холопы, и я решил, что лучше мне взять их к себе и приберечь для тебя. Но канал был закрыт, и я не мог тебя вытащить. Так кто же все‑таки вышел на тебя? Скажи, в конце концов.
– Ты приказал убить меня, не ври, – Чигирев сделал небольшой шаг к Селиванову.
– С чего это ты взял?
– Мне сказал сам Крапивин.
– Когда? – Селиванов напрягся.
– Несколько часов назад, – еще шажок.
– Так это он тебя вытащил? Где он?
– Я тебе ничего не скажу, пока ты не ответишь на все мои вопросы.
– Я ответил тебе. Это ты не хочешь мне ничего рассказывать.
