Федералист - Лернер Марик (Ма Н Лернер) Н. "lrnr1" (книги без сокращений TXT) 📗
Фактически он рискнул всем. Для получения патента на каперство следовало найти поручителей и внести залог, деньги на который он заработал рейсами в Китай. Однако большинство средств угрохал на строительство клипера, теперь внезапно ставшего ненужным. Его можно было использовать разве в качестве посыльного судна. Ни больших трюмов, ни серьезной артиллерии. Не для этого закладывали. Уйти, пожалуй, он сумел бы от любого врага, но в данный момент требовалось совсем не это. Пришлось брать в долю несколько человек, вложивших в подготовку сто пятьдесят тысяч ливров.
Зато платить королю не надо. Конгресс неизвестно с чего проявил великодушие, решив, что все деньги, в которые оценен приз и груз (конечно, если трофей можно продать или принять на службу), будут делиться между моряками. Естественно, за минусом пошлины от продаваемого имущества. В результате по соглашению после расчета с кредиторами (практически половина захваченного) остальная сумма делилась: капитану — сорок три процента, лейтенантам — девятнадцать, унтер-офицерам — двадцать четыре, матросам — четырнадцать процентов. Если учесть, что одна только стоимость захваченного недавно брига без содержимого трюмов могла доходить до полумиллиона ливров, любой в команде уже мог навсегда уйти обеспеченным человеком. Даже простые моряки рассчитывали в итоге на собственный трактир на берегу.
В отличие от нескольких других, ушедших к Гаити на поиск купцов или к Южной Америке, он двинул свою маленькую эскадру прямиком к португальским берегам. И нисколько не прогадал. Здесь такой наглости не ждали, и какое-то время он резвился безнаказанно, топя мелкие рыболовецкие суденышки и отлавливая жирных «карасей» с ценным грузом на борту. За короткий срок отхватил четыре неплохих приза. Ткани, портвейн, кофе, мыло в огромном количестве, почему-то множество духов, рис и пшеница.
Военный шлюп «Летящий», попытавшийся встать на защиту родных берегов, был взят после двухчасового боя. После этого в море на их поиски вышла целая эскадра с линейными кораблями и фрегатами, так что пришлось, не дожидаясь серьезного столкновения, срочно удалиться на запад, а потом на юг. Вероятно, испанцы потеряли след, но могли и болтаться где-то сзади.
Два его корабля выросли до семи, и хотя большую часть чужих команд Адам высадил на виду берегов, все же приходилось делить своих матросов и абордажников, раскидывая по призам, уходящим в Америку. Таскать за собой пузатые лоханки неудобно. Команды сократились до половины, и вступать в серьезный бой он отнюдь не собирался. Тем не менее проигнорировать подвернувшийся шанс было бы непростительно. Да и собственные люди не поняли бы такого поведения и не одобрили. Корабли шли в сторону мелькнувших парусов короткими галсами в сгущающихся сумерках. Надо было торопиться, чтоб не потерять в ночи очередной приз.
И сам Адам, и его люди прекрасно знали свое дело, и перехват вышел достаточно точным. Они зашли с темной стороны, осторожно подкравшись к цели уже в последние минуты дня. На фоне заходящего красного солнца без труда определялась оснастка и обводы фрегата и большого торгового судна. Если учесть сопровождение, трюмы данного корабля были набиты чем-то достаточно дорогим. Решение напрашивалось. Уже в темноте «Америка» в полной тишине принялась подкрадываться к фрегату, предоставив возможность «Форту» брать на абордаж купца.
Когда «Америку» заметили испанские вахтенные и раздался изумленный крик, она находилась уже на расстоянии пистолетного выстрела. Пушки выплюнули картечную смерть из всех своих жерл, очищая палубу от вражеской команды. Соревноваться с новейшим пятидесятипушечным военным судном не стоило. Более мощный испанец достаточно быстро разделался бы с наглецом в правильном сражении. Но Адам не собирался ему давать такой возможности. Приблизился без промедления вплотную, и матросы капера посыпались на вражескую палубу с диким ревом.
Адам махнул через борт и практически не встретил сопротивляющихся испанцев. Всего несколько раненых и убитых, пострадавших при внезапном обстреле. Пробежал по направлению к капитанской каюте, держа палаш и пистолет в руках, с десятком матросов за спиной. Никто и не подумал сопротивляться, офицеры с восхищенной руганью отдавали шпаги. Теперь оставалось разве спустить флаг да обезоружить едва очухавшихся от внезапного нападения членов команды. Те и не собирались демонстрировать чудеса героизма, охотно побросав оружие и позволив загнать себя в трюм.
— Что там? — спросил он своего старого и проверенного штурмана Пирсона, как только освободился от первоочередного наведения порядка и поздравил парней с удачной охотой.
Люди были донельзя горды и довольны. Все же не часто выпадает удача отхватить такой замечательный трофей. А что работы теперь предстоит втрое больше, поскольку доверять пленным нельзя и лучше их высадить поскорее, дело уже иное. Главное, в конце похода, а теперь он скоро, всех ждет весомая добавка к призовым деньгам. Пожалуй, теперь и на плантацию хватит вместо трактира для каждого палубного матроса. Конечно, если найдется достойный покупатель.
В темноте по соседству мелькали вспышки выстрелов, и на палубе транспортника продолжался бой.
— Море, — ответил Карл Пирсон глубокомысленно и, поняв двусмысленность, продолжил: — Они не успели одновременно с нами подойти. Когда началась пальба здесь, невольно засуетились и эти. Шлюпки с абордажной командой заметили. Одну накрыли ядром, по двум остальным стреляли из ружей. Они все равно поднялись на палубу, но наверняка озверели, и сейчас там натуральная резня.
— Плохо, — хмуро сказал Адам.
Он не любил лишней крови. И не от великой гуманности. Просто противник намного легче сдается, если в курсе, что его не станут пытать или убивать. Матросам частенько и карманов не чистили, разве кто особо жадный попадется в призовой команде. Достаточно груза и самого корабля. А ты в шлюпку и на берег. Это полезно во всех отношениях. Меньше сопротивляются, чем убежденные в отсутствии иного выхода и неминуемой смерти. А освобожденные разносят весть, создавая определенную репутацию. Увидели его корабли — лапки кверху и с готовностью спускают флаг. Кое-кто даже добровольно перешел на его сторону, пополняя команду.
— Я возвращаюсь на «Америку», пойдем на подмогу. Да и приструнить не мешает. А то спалят еще от злости добро.
— Капитан, — окликнул Пирсон уже в спину.
— Да? — обернулся Адам.
— Сегодня мы сделали нечто выдающееся.
— Повезло, — отмахнулся начальник.
— Раз — везение, два — удача, помилуйте, здесь и умение присутствует. Вы же и раньше этим занимались, нет?
— Не болтай глупости, — буркнул Адам и удалился, чувствуя взгляд старого штурмана.
О своих прежних делах он помалкивал, и кроме Эймса с Игнациусом мало кто знал о прошлом. Жене вот сказал, но та трепаться не станет. Хотя, скорее всего, и ей зря. Баба есть баба, пусть она белая, черная или желтая. В запале запросто сболтнет, как иные мужики в пьяном виде. Не то чтобы сегодня его это особо волновало. Он свое даже по закону в рабах оттрубил, но лишние разговоры за спиной совершенно неуместны. Приходится иметь дело не только с солидными коммерсантами, а еще и с протестантами упертыми. Вот кое-кто из его партнеров зенки вылупил бы, услышь про прежнее.
Когда-то он ходил возле островов в Тихом океане. Филиппины, Индонезия, Мадагаскар. Чистить приходилось всех подряд, но мало кто из знавших его лично уцелел с тех времен. Пираты обычно плохо заканчивали. Петля или морская пучина, куда отправляли умерших в походе или убитых в бою. От алкоголя и болезней многие помирали. В последние годы он сознательно плавал либо на Карибы и в Англию, либо в Китай и Персию. Не те маршруты, и меньше риск нарваться на затаившего злобу. Старые знакомые попадались всего пару раз. Например, когда заявился за селитрой. Когда-то прежний атаман неплохой выкуп взял с этой семейки. Его тем не менее не признали. Не сочетался образ тогдашнего головореза за спиной у кровожадного пирата с капитанским видом сегодня.
