Новый старый 1978-й. Книга седьмая (СИ) - Храмцов Андрей (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
Выйдя из второй камеры, я спросил сопровождающего, где здесь медблок и попросил проводить меня к раненому Василию, который только несколько часов назад поступил сюда.
— Да, — ответил безымянный товарищ, — мы получили распоряжение проводить вас к нему. Он без сознания после операции. Пули мы удалили, но состояние у него крайне тяжелое. Удивительно, что он вообще выжил.
Ничего удивительного, это я его с того света и вытащил. Но об этом ему знать не обязательно. А вот это была уже настоящая больничная палата с кучей работающих медицинских приборов. Из них я узнал только два: аппарат искусственной вентиляции легких и кардиомонитор. Я попросил оставить меня на пару минут с раненым и когда дверь закрылась, приступил к сканированию тела. Всё обстояло несколько лучше того, чего я опасался. Но состояние было, действительно, тяжелым. Я решил немного ему помочь и опять стал аккуратно вливать в него свою энергию. Теперь я делал это двумя руками, положив их на места ранений. Кардиомонитор сразу отреагировал на моё вмешательство. Дыхание стало более глубоким и ровным, нормализовался периферический пульс и остальные параметры. Болезненная бледность стала исчезать и лицо приняло здоровый вид. Всё, достаточно. Уже через час он очнётся и через пару дней пойдёт на поправку.
Закончив с Василием, я вышел из палаты, поднялся на поверхность и поехал в Кремль. Мне нужно было попасть в здание Совета Министров СССР, где на третьем этаже располагался рабочий кабинет Генсека, прозванный «Высотой». Ну точно, «малое» Политбюро в полном составе заседает. Три моих начальника и Устинов с Громыко.
— Здравствуйте, — поздоровался я сразу со всеми, чтобы не затягивать процедуру взаимных приветствий.
— Ещё раз здравствуй, Андрей, — сказал Брежнев, а остальные просто кивнули в знак приветствия. — Проходи и присаживайся. Все уже в курсе того, что сегодня утром произошло у меня на даче. Принято решение особо засекретить сегодняшние события, так что мы собрались здесь малым составом. И прежде всего я опять хочу поблагодарить тебя за то, что ты спас мне жизнь.
— В этом мой заслуги нет. Наоборот, это я вас должен благодарить.
— Это за что же?
— Пуля попала в Звезду, которой вы наградили меня только вчера. Так что мы с вами квиты, Леонид Ильич. Вы спасли меня, а я вас. Вот, можете посмотреть. Мне это врачи передали.
И я достал из кармана третью Звезду с торчащей пулей в центре. Все удивлённо передавали друг другу мою награду и внимательно рассматривали эту фантастическую композицию из двух предметов, один из которых был явно чужеродным.
— Будем считать, что ты меня убедил, — ответил Брежнев улыбаясь, — и я тебе ничего не должен. Но Светлана спасла мою жену, стреляя из твоего пистолета. А здесь как быть?
— Раз Светлана стреляла, её и награждайте. Я буду только рад.
— Молодец, что радуешься подвигу своей боевой невесты. Значит, её и наградим.
— И ещё, если можно, моих двоих товарищей, до последнего оборонявших второй этаж и подступы к вашему кабинету. Один погиб, второй тяжело ранен.
— Да, мы их обязательно наградим. В связи с режимом особой секретности, никаких торжественных мероприятий проводиться не будет. И в газете ничего опубликовано тоже не будет. Поэтому мы посовещались и решили представить твою Светлану к званию Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
— А когда состоится награждение?
— Сегодня вечером.
— Так она же не успеет собраться и приехать.
— И не надо ей никуда ехать. Сам вручишь ей, как член ЦК и кандидат в члены Политбюро.
— Подождите. Я же не кандидат в члены Политбюро.
— Мы тут ещё раз посовещались и решили малым составном Политбюро это сделать. Ты разве против?
— Я не против, но это как-то всё неожиданно.
— А ты думал, что мы не догадывались, что ты будешь отказываться от награды. А быть кандидатом в члены Политбюро это не награда, а почетная обязанность каждого коммуниста, если ему партия такое доверила. Так что ты второй раз наступаешь на те же грабли, отказываясь от награды.
Все весело засмеялись, а я подумал, что эти «кремлёвские старцы» опять меня переиграли в сухую. Да, мне с ними в этом не тягаться.
— Вот, держи, — сказал мне Брежнев и протянул два знакомых футляра, которые я только вчера получил и ещё один, третий.
— А третий кому? — спросил я удивлённо.
— В случае утраты медали по уважительным причинам, например во время боевых действий, выдаётся дубликат с буквой Д на реверсе и прежним номером утраченной награды. Твоя не утрачена, но далее использована по назначению быть не может. Поэтому старую оставь себе, как память, а новую можешь носить.
— Спасибо вам, Леонид Ильич за мою Светлану и за себя. Вот она обрадуется. А что будет входить в круг моих обязанностей как кандидата в члены Политбюро?
— Всё то же самое, чем ты занимаешься и в ЦК КПСС. Только полномочий будет больше. Михаил Андреевич тебе в понедельник всё объяснит. Торжественная и приятная часть закончена, а теперь приступим к делу, которое, напротив, очень неприятное. Что тебе удалось узнать?
— Как я и предполагал, задержанные знали очень мало. Самое интересное заключается в том, что они оба свято верили, что работают на Леонида Ильича и их задача заключается в том, чтобы бороться с заговорщиками, проникшими в многочисленные государственные структуры. Они до конца верили и верят, что защищают Родину от врагов. Поэтому и шли вперед, чтобы спасти Генерального секретаря ценой своей жизни.
— Вот это да, — воскликнул Суслов и посмотрел на присутствующих сквозь толстые стёкла своих очков. — Нашу же идеологию перевернули с ног на голову. Получается, они все поголовно герои. А кто им это внушил?
— Их же непосредственный начальник, полковник Русаков.
— Его нашли сегодня утром мёртвым в собственной квартире, — прокомментировал моё сообщение Андропов. — Никаких следов насильственной смерти обнаружено не было.
— Вот и оборвалась ниточка, — сказал, молчавший до этого Устинов. — И следов никаких не осталось. Хорошо, что моих среди нападавших не было. Спасибо, Андрей, что хоть немного прояснил ситуацию.
— Главное, чтобы информация об этом на Запад не просочилась, — вставил свои пять копеек Громыко.
— На этим мы сейчас работаем, — сказал Андропов, посмотревший на министра иностранных дел.
— Есть одна зацепка, — сказал я и взгляды всех присутствующих скрестились на мне. — Я знаю в лицо, с кем контактировал полковник Русаков. Но ни как его зовут, ни из какого он ведомства, я не знаю. Русаков однажды назвал его «мастером». Может это относится к масонским ложам? В Шотландии, я знаю, мастер руководит всеми делами в ложе и облечен наибольшими полномочиями по сравнению со всеми остальными членами ложи.
— Всё может быть, — произнёс Брежнев, задумавшись. — Юрий Владимирович, тебе надо будет с этим тщательно разобраться. Если здесь замешаны «лимонники», то с ними будет очень непросто.
— Хорошо, Леонид Ильич, — ответил Андропов и кивнул головой. — Андрей, как раз, через неделю летит в Англию и через свои связи с королевской семьёй тоже попытается этот вопрос провентилировать. Да, Андрей?
— Разумеется, Юрий Владимирович, — ответил я. — Постараюсь всё узнать.
— Ну а мы тебе поможем, — добавил Брежнев. — Андрей Андреевич, по вашей линии надо будет помочь Андрею.
— Сделаем, Леонид Ильич, — ответил Громыко и повернулся ко мне. — Андрей, запиши телефон моего заместителя. Зовут Павел Никифорович. Он решит все твои вопросы в любое время.
— Спасибо за помощь, Андрей Андреевич.
— Если у тебя всё, — продолжил Леонид Ильич, — то можешь ехать отдыхать. И ещё раз передай Светлане спасибо от Виктории Петровны и от меня тоже.
— Спасибо, обязательно передам. И отдельное спасибо всем вам за поддержку. Я уверен, что мне удастся разобраться в этом деле.
Выйдя из кабинета Брежнева, я усмехнулся про себя. Вот ведь жуки. Так ничего и не сказали про напавших на дачу Леонида Ильича. О том, кто они и откуда, вообще ни слова не произнесли. Только Устинов обмолвился, что это не его люди. Да и мне это, в общем-то, и не надо. Они меня выслушали и приняли какое-то решение. Значит, оно меня не касается. Мне же проще. Главное, что они начали меня воспринимать всерьёз. Громыко дал телефон не просто одного из своих многочисленных секретарей, а своего заместителя. Кандидату в члены Политбюро не гоже общаться с секретарем министра, уже совсем не тот уровень.
