Стилист. Том II (СИ) - Марченко Геннадий Борисович (книги онлайн полные .txt, .fb2) 📗
Вернувшись в квартиру, я снова покопался в сумочке Ингрид, достал небольшую связку ключей и упаковку с флаконом «Lancôme». Но, замешкавшись, положил духи обратно. Пусть это останется напоминанием о «крепком орешке». А вот найденные в кошельке двадцать немецких марок пригодятся.
Перед тем, как окончательно покинуть квартиру, вернулся в комнату. Протирая возможные отпечатки пальцев, обнаружил на подоконнике пузырёк с чернилами. Для кого и чего он здесь — уже не важно, может, остался от прежних хозяев, но в моей голове созрела иезуитская идея. Подошёл к Ингрид и неторопясь, смакуя удовольствие, вылил ей на голову весь флакон. «Жар-птица» превратилась в облезлую курицу.
Как я добирался до станции «Райникендорфер Штрассе»? Это отдельная история, по ходу которой мне пришлось пару раз подходить к запоздалым прохожим и практически на пальцах объяснять, чего я от них хочу. По пути думал, может, эта Ингрид и есть та загадочная «женщина в чёрном»? Но чёрного она практически не носила, возможно, предсказание Мессинга носило какой-то аллегорический смысл.
На станции я оказался во втором часу ночи. Воспользовавшись позаимствованными у Ингрид марками, приобрёл жетон, по которому спустился на эскалаторе вниз. Подождал, когда со станции отъедет состав, спрыгнул вниз с дальнего края платформы и, держась стены, пошёл по тоннелю. А вот наконец и знакомая буква U с цифрой 6. Где-то здесь проход в стене… Вот он, родной! Теперь прямо и вот я упираюсь в металлическую дверь. Честно говоря, боялся, что ключи не подойдут, но один из них всё же вошёл в замочную скважину и провернулся.
Затем поворот «штурвала» — и я в тоннеле, ведущем по другую сторону «берлинской стены». Выключатель нашёлся сбоку от входа. На полпути показалось, что сзади раздаются чьи-то шаги. Остановился, перестав даже дышать. Нет, показалось, или это просто было отражение моих шагов.
Вскоре я выходил из подъезда дома, в котором, если верить Ингрид, она жила после безвременной кончины мужа. Вполне может быть, что никакого мужа и не было. Может, и Дитера нет, мне это уже по фигу.
До гостиницы я добрался пешком, на дорогу ушёл почти час. Показав карточку постояльца, поднялся в свой номери осторожно постучал. Тишина. Постучал чуть громче. Дверь приоткрылась, и в проёме я увидел заспанную физиономию Екима.
— Лёха, тебя где носило? — спросил он, протирая глаза. — С этой фрау что ли развлекался?
— Меня царицей соблазняли, но не поддался я, — ответил я цитатой из кинохита Гайдая, притискиваясь мимо Екима в номер. — Ничего у нас не было… Почти ничего.
— А, ну смотри, мне-то что, я могила, — сказал Еким и, почёсывая пятернёй подмышкой, отправился досыпать.
Я же, прежде чем лечь в постель, принял душ. И, что удивительно, моментально уснул. Последней была мысль, что, пожалуй, рассказывать о ночном приключении не стоит, мой визит в Западный Берлин может крайне негативно отразиться на моей биографии. А потом провалился в забытье и проспал без сновидений до самого утра.
[1] Петер, тебе не кажется, что пора переходить к делу? (перевод с нем.)
[2] Что ж, думаю, ты права.
Глава 7
Похоже, мои ночные похождения не стали всё же достоянием гласности. В том, что Еким не проболтается, я был уверен, сидевшая на ресепшн фрау, судя по всему, тоже не стала распускать язык. Но мандраж я испытывал до самого завтрака, где пересёкся с Кондрашовой, и та всего лишь снова поздравила меня с победой, предупредив, что через сорок минут выезд в аэропорт.
Мысль о том, что я минувшей ночью убил человека и ещё одного покалечил, меня почему-то не сильно волновала. Враги они, а не люди, а с врагами у нас разговор короткий. Успокаивал себя и тем, что не оставил после себя улик, а главное — умыкнул негативы, которые всё ещё лежали в кармане моего пиджака. Равно как и оставшиеся немецкие марки. От всего этого придётся избавиться. Марки я сжёг и спустил в унитаз. Жечь плёнки не стал, слишком много вони будет, поэтому ножницами из своего парикмахерского набора просто мелко их порезал и тоже смыл в канализацию.
Кстати, после вчерашней потасовки у пиджака под левой подмышкой слегка разошёлся шов. Так вроде не видно, но всё равно неприятно. Ладно, дома попрошу Лену заштопать.
Ещё глодала мысль, как тащить выигранные вчера призы. Впрочем, Еким, услышав мои размышления вслух, махнул рукой.
— Ничего, помогу тебе дотащить до автобуса и сдать в багаж твою технику… Кстати, вчера о нечего делать листал русского-немецкий разговорник. Оказывается, фамилия твоей блондинки Шварц переводится как Чёрный, ну или Чернова. Ей бы больше подошла фамилия Вайс, — хмыкнул он. — Ну так что, может, накатим по одной, простимся с немецкой землёй?
Вот тебе и «женщина в чёрном». Видение Мессинга не обмануло. Да уж, если бы я знал более-менее немецкий — вряд ли был бы таким беспечным с этой фрау. А так ведь, если подумать, и в названии «Schwarzkopf» что-то настораживает, и ресторан, где мы вчера зажигали, назывался «Schwarzwaldstuben». На почве конспирологии можно свихнуться, будем считать, что знаменитый экстрасенс что-то там увидел, и это воплотилось во фрау Шварц. Вообще-то может быть, что настоящая её фамилия звучит по-другому, но в любом случае неприятности на мою голову свалились именно при её непосредственном участии.
Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Мелькнула мысль, не наведаться ли к дому Ингрид, поспрошать у соседей, где её квартира, и выяснить, вернулась ли она после ночных событий, и если вернулась, то как себя чувствует. Хотя вряд ли она рискнёт сейчас сунуться в ГДР, учитывая, что я мог по возвращении сразу же отправиться в полицию, и дело к утру могло приобрести серьёзный размах. Опять же. ключи-то от бункера, идущего под стеной, я у неё конфисковал. Да и некогда уже проверять, пора спускаться вниз, и думать, как мы с Екимом будет грузить в автобус аудиотехнику.
Глаза страшат, а руки делают. Полтора часа спустя мы уже сидели в самолёте, державшем курс на Москву, а в 15.30 по Московскому времени спускались по трапу в «Шереметьево».
А на выходе из аэропорта меня подловила телевизионная бригада программы «Время». Как они вычислили в толпе мою физиономию — для меня так и осталось загадкой. Еким, помогавший мне нести коробки, вынужден был тоже притормозить.
— Товарищ, отойдите, вы в кадр попадаете, — обратился к нему оператор.
Пришлось рассказывать о своей победе в ГДР. Пообещали, что вечером сюжет выйдет в эфир. Хоть бы подвезти предложили… Хотя с нашими коробками не во всякую машину влезешь.
Поймать такси было той ещё задачей, нужно было отстоять под дождём, что в компании коробок и сумок меня н прельщало. Хорошо, что тут же тёрлись и частники, один из них на 24-й «Волге» за четвертной согласился доставить прямо к подъезду. С Екимом мы сердечно попрощались, а телефонами обменялись заранее, и я помчался домой.
Лена на работе, Наташка в садике, разве что любопытные соседки, которым нечем заняться на пенсии, таращатся в окна. Таксист мне даже помог занести в квартиру вещи, после чего я принялся распаковывать магнитофон и аудиосистему. Визуально вроде всё в целости и сохранности. Подключил, поставив бобину с последним альбомом «Цветов», презентованным Наминым… Вот это я понимаю — ЗВУК! Такой акустикой можно наслаждаться вечно. На другой бобине проверил работу микрофона, и качество записи также оказалось потрясающим, это даже учитывая, что плёнке не один год. В очередной раз
Позвонил Лене на работу, минут пять трещали по телефону, и только после этого отправился в душ, а затем на кухню. Выгреб из холодильника две кастрюльки — одну с борщом, другую с котлетами. Пока грелся борщ, с голодухи съел холодную котлету. Борщ со сметаной зашёл неплохо, даже добавки подлил. Затем, разложив привезённые из ГДР подарки, а книгу Екима поставив на полку, под альбом «The Dark Side of the Moon» от «Pink Floyd» улёгся на диван, закрыв глаза.
Меня всё ещё не оставляли воспоминания о происшедшем прошлой ночью. Ещё и суток не минуло, а такое ощущение, будто было это целую вечность тому назад. Теперь на моей совести, если вспоминать Чикатило, два трупа, а если покалеченного Петера не додумаются искать в лаборатории — то и все три. Но кто посмеет кинуть камень в мой огород?! Перед собой я был чист, убийство будущего маньяка спасло жизни десяткам людей, а смерть Клауса… Как говорится, не я первый начал. На кону стояла моя жизнь, а своя шкура, как ни банально звучит, ближе к телу.
