Точка бифуркации (СИ) - Величко Андрей Феликсович (читать книги TXT) 📗
Есть и более показательный пример. Аристотель ошибочно насчитал восемь ног у мухи, и его ошибка была обнаружена аж только спустя две тысячи лет. Мало ли, что поймать муху никакого труда не составляет – сам Аристотель сказал, так что в чем тут можно сомневаться?
А задумался я об этом впервые давно, во времена первого детства. Учительница русского языка сообщила нам, ученикам, что прилагательные, образованные от существительных, пишутся с одним «н». Исключений всего три, и их надо просто запомнить – стеклянный, оловянный, деревянный.
Я тогда впал в недоумение. Как же так? Ведь слово «ох…нный» совершенно явно образовано от существительного, и в нем даже на слух две буквы «н». Так что же получается, этих исключений все-таки четыре? А может, больше?
Мне хватило ума не делиться своим открытием с учительницей, но этот случай я запомнил.
С тех пор я имел много поводов лишний раз убедиться, что инерция мышления – великая сила. И сейчас надеялся, что под ее благотворным воздействием все мои конкуренты еще долго будут строить авианесущие транспорты с катапультами и кранами для подъема самолетов с воды. А мы тем временем попробуем создать нормальный авианосец. Для начала, конечно, небольшой, машин на двадцать, максимум тридцать, и не бронированный, даже такой корабль сможет эффективно действовать против линкоров.
Стоп, осадил я слишком уж развернувшийся полет мысли. А оно нам надо?
В другой истории осмысление морских сражений русско-японской войны привело адмирала Фишера к мысли о том, что нужен линейный корабль нового типа. Так родился «Дредноут» – родоначальник последнего поколения бронированных артиллерийских монстров, чье имя стало нарицательным. И только с появлением авианосцев эти военно-морские диплодоки сдали свои позиции.
Однако здесь-то никакой русско-японской войны не было! И Фишер, похоже, ни о каких дредноутах не помышлял. Вместо этого он усиленно продвигал концепцию линейного крейсера – то есть корабля с мощным главным калибром при полном отсутствии среднего, но такого, у которого бронирование принесено в жертву скорости. Его, кстати, в этом поддерживал Макаров, не так давно заявивший, что кораблю с мощным вооружением, в том числе торпедным, и высокой скоростью броня вовсе не нужна. Правда, в отличие от адмирала Фишера, Макарова в этом вопросе никто не поддержал. К тому же Фишер ратовал не за полную ликвидацию брони как класса, а только за ее некоторое ослабление.
Так, подумал я, надо постараться узнать, как по цене будут соотноситься дредноут и линейный крейсер. Скорее всего, они примерно равноценны по деньгам. Во всяком случае, в другой истории англичане долгое время считали линейный крейсер «Худ», утопленный «Бисмарком» с одного выстрела, лучшим своим кораблем. Вряд ли такое мнение могло сложиться о дешевом изделии.
И, значит, если цена у них примерно одинаковая, то пусть себе англичане строят линейные крейсеры. Как только они в это дело ввяжутся, надо будет подкинуть Вилли идею хорошо бронированного дредноута как убийцы английских линейных крейсеров. Меньшая скорость хода им не помешает, ведь цели сами к ним придут – как тот же «Худ» к «Бисмарку». Потому что эти утюги будут охранять главную ударную силу будущих морских войн – большие авианосцы. Вот их-то выпускать в океан без охраны нельзя, в начале Второй мировой войны англичане в этом убедились на собственном горьком опыте.
В общем, пока будем отрабатывать взлет с макета палубы с трамплином и посадку с использованием аэрофинишера. Наверняка потребуются серьезные изменения в конструкции самолетов, да и авиационные торпеды тоже нужны, а с ними у нас пока никак. А с постройкой авианосца лучше не спешить, дабы не навести забугорных флотоводцев на преждевременные мысли.
Впрочем, а почему бы не начать потихоньку строить корпус под видом императорской яхты? Тем более что у меня сейчас ни одной нет, и мне уже не раз намекали, что такое положение дел просто неприлично. Вот, значит, я и захочу себе не какую-нибудь мелочь, а сразу межконтинентальный лайнер с большой ровной палубой без выступающих надстроек. Мало ли, вдруг я там в футбол соберусь поиграть. Хотя нет, максимальная длина футбольного поля – это сто тридцать ярдов, то есть сто двадцать метров, для летной палубы слишком мало. Ну тогда пусть там будет мотоциклетный трек – его размеры я могу сам задать, никто мне тут не указ. Или лучше немного иначе – Рита любит кататься на мопеде, вот пусть она и выступает инициатором постройки корабля с местом для подобных развлечений. А я, как любящий муж, просто пойду на поводу у эксцентричной супруги. Тогда точно никто не подумает, что это будущий авианосец.
Глава 22
Люди, хоть сколько-нибудь изучавшие российскую историю в том мире, где я родился, знают, что причиной революции тысяча девятьсот пятого года была проигранная русско-японская война. Однако причина эта была не единственной – и, по моему скромному мнению, даже не основной. Основная же, как мне кажется, состояла в том, что либеральной буржуазии очень хотелось власти, а тут как раз в очередной раз увеличилось недовольство рабочих и крестьян текущим положением дел. Опять же из-за границы подкинули денег, а власти предержащие демонстрировали непонимание обстановки, непоследовательность и нерешительность. Вот оно и полыхнуло.
Сейчас буржуазия никуда не делась и хотела того же самого. С деньгами из-за границы, конечно, было похуже, чем в другой истории, но все же перехватывать их полностью мои спецслужбы не могли, что-то доходило и до адресатов. Ну, а при желании спровоцировать народное недовольство нетрудно, для этого проигранная война не обязательна. Можно придумать и другой повод. Не уверены? Тогда попробуйте вспомнить развал Союза или недавние события на Украине.
Так вот, мне казалось, что события, в чем-то похожие на те, что были в иной истории в пятом году, готовятся и в теперешней, разве что с небольшим опозданием из-за отсутствия войны и недофинансирования. И я собирался по мере сил сначала принять участие в подготовке оных, а потом, если получится, снять максимум сливок с результатов. Ведь вовсе не всякая революция или бунт приносят державе вред! Тут многое зависит от времени, места и состава участников.
Вон, в Польше когда-то был свой парламент, своя конституция и даже своя армия. Однако двух восстаний хватило, чтобы все это ушло в область истории. Вот только процесс еще не закончен – с моей точки зрения, тут нужен был небольшой завершающий штрих. Для его наложения полноценное восстание не нужно, даже бунт необязателен, хватит просто достаточно массовых беспорядков. И тогда по результатам их подавления исчезнет последний атавизм давно прошедших времен – само название «Царство Польское» пропадет с карт и официальных документов, а словосочетание «царь Польский» – из моего официального титула.
В Прибалтике тоже не наблюдалось хоть сколько-нибудь заметного идеала, но там хоть на законодательном уровне почти все было унифицировано с прочими территориями России. Однако в Финляндии…
Это была совершенно явная заграница внутри Российской империи. Финская конституция, финский парламент, своя, местная армия, которой ни военный министр, ни даже император командовать не могли, своя судебная система, своя пограничная стража и даже своя валюта – финская марка! Мало того, Александр Первый им даже Выборгскую губернию подарил, прямо как Хрущев – спьяну Крым Украине.
Никакой хоть сколько-нибудь эффективной таможенной службы на границе Швеции и Финляндии не было, и, чтобы пресечь поток контрабанды, ее пришлось создавать на границе Финляндии и России. Ну не маразм ли? Таможни внутри единого государства, как в какой-нибудь феодальной Франции времен самых первых Людовиков!
Мой отец, в отличие от деда, хорошо понимал нетерпимость подобного положения, однако сделать почти ничего не успел. Но я же еще в манифесте о восшествии на престол клятвенно обещал, что буду по мере сил продолжать дела отца и брата, так что на рубеже веков просто настала пора выполнять обещанное.
