Республика - победительница (ЛП) - Щерек Земовит (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
Акция породила реакцию.
На территории станиславовского, тернопольского воеводств и части львовского воеводства было введено военное положение. Тех украинцев, у которых было найдено оружие или взрывчатые материалы, судили по законам военного времени и расстреливали. Тех, у кого находили запрещенные издания, высылали в Брест и Березу. Приличное количество обитателей регионов, из которых рекрутировались члены УВО, было переселено в давнюю Восточную Пруссию или в Генеральный Протекторат.
Понятное дело, никаких проблем это не решило, а только воспалило ситуацию. Постепенно военное положение было сведено только лишь к территориям, населенным украинцами. Тем не менее, в регионе содержались крупные армейские силы, которые и подавляли вспыхивающие время от времени недовольства.
Ситуация в Восточной Малой Польше сделалась патовой. Украинские националисты и польские солдаты завязли в клинче. Одни совершали покушения, другие отвечали репрессиями. Ненависть с обеих сторон нарастала, чтобы спустя годы достигнуть до сих пор невиданного уровня. Хотя, в принципе, и виданного. Ведь на самом деле в Восточной Малой Польше происходило то же самое, что и в Израиле, Стране Басков или Северной Ирландии.
Но антипольские русинские выступления начали увеличивать свой радиус действия. Несмотря на проведение среди населявших Бескиды русинов (лемков и бойков) пропагандистских акций, в рамках которых подчеркивалось их отличие от украинского народа, лозунги сражающихся с поляками украинских побратимов воздействовали на многих. То, что с Польшей была связана Словакия, приводило к тому, что польские и словацкие русины были объединены в одном государстве, что значительно усилило их чувство национального единства.
Польша реагировала все более нервно, репрессии были все более ощутимыми. В западной прессе в связи с этим Варшаву полоскали как только могли. В Польше уже не видели героическую жертву агрессии Гитлера. Теперь ее представляли как агрессивную, деспотическую страну, которая, вместо того, чтобы проявить Западу благодарность за возможность цивилизационного подъема, сама колонизирует и тиранит другие народы.
ЕВРОПА, СОРОКОВЫЕ ГОДЫ
Уния Народов Европы опиралась, прежде всего, на базовой "троице": Великобритании, Франции и Польше (а точнее, Польско-Словакии, хотя это название не использовалось слишком часто, в официальных отношениях применялось длинное и не очень-то удобное наименование Федерация Жечипосполитой Польши и Словацкой Республики, ФЖеПоСРе, сохраняя таким образом знаменитую польскую исключительность слова "Жечьпосполита", а в обыденных случаях польско-словацкое государство называли просто: Польская Республика, против чего безуспешно протестовала Братислава). В состав организации входила еще всяческая европейская мелочевка: государства, образованные на месте Германии, Чехия, Венгрия, Болгария, Голландия, Бельгия и Люксембург, а так же прибалтийские и скандинавские страны. Румыния и Югославия образовывали в УНЕ государства средней величины. Все эти страны, а вместе с ними: США, Канада и Турция, принадлежали к Трансатлантическому Военному Пакту.
В рамках УНЕ, как нам известно, существовал "польский блок", называемый Междуморьем, но, по мере углубления европейской и трансатлантической интеграции, связи внутри этого блока начали слабеть. Польша в качестве лидера Междуморья оказалась для государств-членов не очень-то привлекательной, а общего, наднационального интереса дл региона создать не удалось. Не хватало Междуморью и престижных, фактически действующих институтов. В особенности Чехия ослабляла связи с Польшей – гегемоном блока. Ведь у Чехии – буквально недавно брошенной в опасности Францией и Англией (которые пальцем не шевельнули, чтобы защитить ее перед Гитлером) и окруженной пост-германскими или входящими в польский блок странами – не было выбора: пускай и с огромным нежеланием, она просто обязана была стать союзником Варшавы. Только "союз" этот, скорее, походил на известную нам из реальной истории "дружбу" Финляндии с Советским Союзом в ходе холодной войны.
Чехи боялись Варшавы, и, по сути дела, их трудно было за это винить: с точки зрения Праги, Польша была буйствующей в регионе страной, но у которой было мало чего предложить этому региону как в цивилизационном, так и в экономическом плане – ведь промышленная Чехия никак не могла с энтузиазмом отнестись к проекту построения блока сельскохозяйственных стран. Если же поглядеть на общественную структуру, государственный порядок и развитие Чехии и Польши, легко понять, что Польша не была привлекательной для Чехии по тем же самым причинам, которые вызывают то, что дл Польши не является привлекательной Россия.
Потому-то Прага – не доверяя Польше и польскому блоку, зная уже наверняка, что французы с англичанами не сделают ничего, чтобы защитить ее в случае необходимости – улыбалась Варшаве, хотя и с ленцой и без какой-либо откровенности. Но Чехия понимала, что по сути дела Польшу так уж слишком бояться не надо: она получила то, чего хотела (Заользье) и дальнейших территориальных претензий не выставила – у нее было достаточно много проблем с немцами на оккупированных территориях, чтобы уже не мечтать о "наследии Болеслава Храброго" (который на какое-то время захватывал Прагу). Впрочем, чехи прекрасно знали, что Польша финансово зависит от Англии, а та раздувала Польшу для того, чтобы поляки поддерживали порядок в регионе, а не для того, чтобы заводить скандалы. Поэтому Прага понимала: Польша не станет рисковать излишне сильным давлением на возрожденную Чешскую республику, поскольку это могло закончиться тем, что дотации могли и отрезать, опять же хорошенько дать по лапам.
Поэтому, демонстрируя на людях дружбу с Варшавой, Прага приступила к созданию альтернативной системы союзов в рамках Междуморья. Она установила тесные контакты с Австрией и Баварией, не забывая улыбнуться и Лужице.
С УНЕ дружила Греция, власти которой идеологически были близки с Муссолини, но орудовавший в данном регионе Дуче угрожал ей: итальянская Албания располагалась сразу же за границей. Помимо того, греческие элиты традиционно были англофильскими, и Афины выбрали партнерство с Унией, тем более, что Муссолини их не привлекал, уж очень любил он покричать о собственных территориальных претензиях. В близких контактах с УНЕ были и Португалия – автократический и ультракатолический Салазар поддерживал добрые дипломатические отношения с Великобританией, а вот правящему по соседству генералу Франко он не доверял. И никакая из меньших автократических и националистических стран, расположенных возле своего более крупного соседа присоединиться к испано-итальскому блоку не решилась: все потому, что это означало, просто-напросто, "отправиться на службу" к более сильному.
А вот между собой Италия Муссолини и Испания генерала Франко сотрудничали очень тесно, образуя совместный антилиберальный и антинигилистский фронт – пускай и неформальный, зато крепкий. В Мадриде и Риме часто говорилось, что, мол, СССР и УНЕ – это, по сути дела, одно и то же, и что они совместно планируют тайно напасть на "последние острова традиционных европейских ценностей" на континенте.
Часть государств Междуморья, в том числе и Польша – на что УНЕ и ТВП глядели с огромным недовольством – флиртовали с неформальным блоком Италии и Испании.
ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
В альтернативном мире ситуация на Дальнем Востоке не слишком отличалась от реальной ситуации. Понятное дело, что в 1940 году не случилось подписания "пакта троих", образующего союз, который итальянская пресса называла "Роберто" (Рома-Рим – Берлин – Токио), поскольку Гитлера вот уже год, как не было в живых, а великодержавные планы Муссолини ему следовало урезать. Но вот война в Азии шла уже добрую пару лет, японские же амбиции родились не вместе с пактом "Роберто", а гораздо раньше. Потому-то, даже после поражения Германии Япония не намеревалась отказываться от своей велико геополитической цели: создания так называемой Зоны Совместного Благосостояния Великой Восточной Азии.
