Новый старый 1978-й. Книга шестая (СИ) - Храмцов Андрей (библиотека книг бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Да, а симпатично смотрятся ворота, над которыми на фшагштоке развивается французский триколор. Около ворот прогуливались полицейские, а рядом с ними находились две будки. У каждой из будок стояло по одному нарядно одетому гвардейцу с карабином, прижатым к правой ноге. Автомобильные ворота были, естественно закрыты, и мы подошли к полицейским. Показав им своё приглашение на две персоны, мы получили разрешение пройти через левую дверь. Я по их глазам видел, что они нас узнали, и, наверняка, кто-то из них даже был на нашем концерте, но служба есть служба и радость от встречи с нами им показывать было нельзя.
Далее мы прошли внутренний пост охраны и вышли во двор. Перед нами предстал старинный красивый трехэтажный особняк с одноэтажными пристройками слева и справа. Если бы мы были официальными государственными лицами, то на земле перед нами была бы расстелена красная ковровая дорожка и у входа нас бы встречал сам президент. Но мы были здесь в качестве популярных музыкальных исполнителей, то есть почти в качестве туристов, и поэтому всего этого не было.
Нас на входе встретил гвардейский офицер, который проводил меня и Солнышко в Золотой зал (The Salon Doré), служащий одновременно президентским кабинетом. Я так понял, наше награждение было единственным, назначенным на сегодня, и других награждаемых во дворце в этот час не было. Поэтому всё произойдёт здесь в почти домашней обстановке. И только сейчас я неожиданно понял, где-то здесь живет и Жасинта. Только её комната находится в одном из крыльев дворца. А я-то думал, что они живут в собственном особняке. Интересно, а как отсюда можно незаметно сбежать? Значит, где-то есть другой вход, скрытый от стражи. Или кто-то их охраны ей тоже помогает, помимо горничной. А ведь могло быть и так, что этот кто-то после этого докладывал папе о проделках его дочери, а он потом делал вид, что ничего об этом не знает. Третий вариант мне очень не нравился, но совсем исключать его было нельзя.
А кабинет-то красивый, весь отделан золотом. Камин, огромная люстра и не малых размеров старинный гобелен висел между золотых колонн на стене. Неожиданно открылась дверь и внутрь вошёл Валери Жискар Д’Эстен. Мы его видели в понедельник и за эти три дня он совсем не изменился. Никаких тебе официозов, всё по-деловому. С ним вошёл секретарь и остался стоять возле двери. С президентом мы поздоровались за руку, а Солнышку он слегка пожал кончики пальцев. Переводчики нам нужны не были, но кто-то успел доложить президенту, что леди Sweet не говорит по-французски, поэтому он приветствовал нас по-английски.
— Сэр Эндрю и леди Sweetlane, — сказал президент на прекрасном английском. — Рад приветствовать вас в моем дворце в качестве моих гостей. Выражаю вам свою признательность за то, что вы откликнулись на моё приглашение и приехали в Париж. Также выражаю свою благодарность за спасение семьи Ротшильдов и поимку шестерых особо опасных преступников. В связи с тем, что решение о вашем награждении было принято всего два дня назад, ваше награждение происходит не так торжественно, как оно того заслуживает.
— Мистер Президент, — ответил я тоже по-английски, — Мы благодарны вам за ваше приглашение посетить Францию. Мы просто очарованы вашей страной. И спасибо вам за награду. Для меня это большая честь быть награждённым высшей наградой Франции.
После чего секретарь подал президенту красный футляр и он сам прикрепил мне на левую сторону груди серебряную «мальтийскую звезду» на красной короткой ленте.
— Поздравляю, — сказал президент и пожал мне руку, — отныне вы кавалер ордена Почётного легиона. А теперь прошу меня извинить, у меня срочные дела.
Мы попрощались и президент вышел из кабинета. Мы абсолютно не расстроились такой короткой процедурой награждения. Меня вообще высшими наградами СССР награждали сначала на даче, а потом за обеденным столом, тоже как бы между делом. Эта рифма меня когда-нибудь окончательно доконает.
Нас проводили на выход и мы вздохнули свободно. Не люблю я эти официальные приемы, а тем более их не любит Солнышко. Ей, конечно, приятно покрасоваться в своём бриллиантовом колье с изумрудами, но для этого можно выбрать повод и попроще. Ну вот, теперь я ещё и кавалер французского ордена. Хотя я пока так и не осознал, что я им стал. Пока не въехал я в эту иностранную награду. Надо просто к ней привыкнуть, вот и всё.
В машине нас ждал радостный Стив.
— Поздравляю, — сказал он. — Быстро вы закончили.
— Так само награждение спонтанно получилось, — ответил я. — А у президента график расписан по минутам на неделю вперёд. Поэтому он торопился, но для нас это даже очень хорошо. Сейчас поедем в отель и переоденемся для записи. А то во фраке особо не поиграешь. Да и гитара будет нам нужна.
Возле гостиницы опять нас ждали журналисты. Увидев, как мы выходим из машины, они сразу защелкали своими фотоаппаратами. Пришлось с Солнышком позировать. Она была очень довольна, что её увидят в таком ослепительном наряде. И модный дом Dior будет доволен, что звезда эстрады одета в его платье и дорогие аксессуары.
В номере мы быстро переделись. Теперь уже я оделся в новый костюм от Dior, а Солнышко выбрала розовое платье от YSL. Как говорили наши бабушки: «Форсить, так форсить». Мы так оделись, чтобы сразу после студии звукозаписи поехать на съёмки рекламы для Citroën. Пришлось, правда, перевешивать французский орден на другой пиджак, но я уже пообещал им появиться на съемках с орденом на груди. По дороге мы зашли за Серегой и Женькой, которые восторженно смотрели на наши наряды.
— Красивые, — восхищённо воскликнула француженка, — как с обложки модного журнала.
— Так мы там скоро и появимся, — сказала Солнышко, довольная комплиментом и осматривая номер, в котором жили эти двое влюблённых.
— Мы после записи сразу поедем на съёмки рекламы автомобилей Citroën, — добавил я.
— Ой, это же орден Почётного легиона, — опять восхитилась Женька. — Поздравляю. Значит, вы только что у президента были во дворце?
— Были. Всё прошло быстро, так как награждение было незапланированным. А где Лиз? Она нам опять может понадобиться.
Серега тоже меня поздравил и пожал руку. Он уже привык, что меня часто награждают и поэтому особо не удивился очередной моей награде. Мы все вчетвером спустились вниз. Оказалось, что Лиз нас уже ждала в холле. Внешним видом Солнышка она тоже осталась довольна. Потом поздравила меня с заслуженной наградой. И только после этого, внимательно присмотревшись, обратила внимание на новый маникюр у моей подруги, о котором Солнышко стала ей обстоятельно рассказывать.
Затем появился Стив и уточнил, что хотя мы приедем раньше, но студию для нас уже подготовили. До места назначения добрались за двадцать минут. Нас там ждали и музыкальные инструменты были именно те, на которых Серега играл в «Павильоне». Как оказалось, студии находились в парижском офисе EMI, куда в пятницу, то есть завтра, Женька выйдет первый раз на работу. Очень удачно получилось для неё. Стив повёл её знакомить с сотрудниками, а мы занялись привычным нам делом.
Сама студия была копией лондонской, скоро и у нас в центре появятся такие же. Единственно, их нотариуса здесь с прошлой недели нет, он находился в отпуске. Поэтому я договорился со Стивом, что он позвонит вчерашнему нотариусу. Я думаю, что он будет рад ещё раз с нами пообщаться.
«How mach is the fish» мы записали быстро, так как мы её вчера несколько раз репетировали и исполняли на сцене. Звукоинженеры нас гоняли три раза, пока не добились, по их мнению, идеального звучания. Потом вернулся Стив с довольной Женькой и мы приступили к работе над песней «Here I go again». И пошла рутинная работа. Сначала я сам показал, что надо её играть. Потом Серега повторял это и мы искали оптимальное звучание. После чего я достал уже слова и показал их Солнышку и спел её, изображая женскую партию. А затем началась спевка и сыгрывание. Хорошо, что мы приехали раньше, потому что мы возились с этой песней дольше обычного. Но вот наконец у нас получилось хорошо. Солнышко замечательно всю её спела. Но звукоринженеры гоняли нас ещё аж шесть раз и я их уже хотел прибить, но в самом конце они показали через стекло большой палец и мы выдохнули с облегчением. Я поцеловал свою подругу за прекрасную работу, а она в ответ поцеловала меня за не менее прекрасную песню.
