Княжна (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
– Да нет у меня ничего ни с тем, ни с этим! – отмахнулась Ольха, жуя хлеб и кусок курицы.
«Женихов прибавляется…»
– Странное еще между Дирой и Нискиней продолжилось, я сама видела, как Дира посохом своим взмахнула, чтоб Нискиню тоже стукнуть, только он перехватил посох ее, ручищи-то огромные, и говорит: «Если слово нарушишь, добра не жди от меня! И Ольхе твоей достанется!» Ты представляешь? Нискиня и Дире угрожает! Берегине такие слова сказать! Мне так страшно стало… Нискиня – муж суровый, все знают. Да и гордец еще тот. Вон, вдовствует лет пять, а жениться не хочет, говорит, нет ему пары достойной. Ты-то ему что сделала?
– Ничего, – Ольга перестала жевать, первый голод утолила и испуганно захлопала ресницами. До нее наконец-то пробилась мысль: она действительно Нискиню с Малом увидела впервые, но как складывались отношения у настоящей Елены ей не известно. Как-то неуютно стало, от слов Калинки.
– Ох, Ольха, скрываешь ты, не делишься, а сама-то бедовая, вон как глаза потемнели! Я ж по-доброму спрашиваю, помочь хочу! А как, если не знаю?
– Да не скрываю ничего, сама не знаю, – шмыгнула носом Ольга, ощутив жажду. Подняла кувшин, чтоб напиться, хлебнула и чуть не поперхнулась. Жидкость не была водой или отваром. Она теплой сладостью окутала все, даря тепло, ударив в голову – это было вино.
– Не успела тебя предупредить, прости. Говорят, ромеи пьют, разбавляя водой.
– Вкусное, – Ольга отпила еще, маленький глоток.
В дверь бани гулко стукнули, девушки даже подпрыгнули от неожиданности. Ольга быстро натянула штаны и рубаху, и только тогда Калинка отозвалась, позволив войти.
Сначала появилось что-то мохнатое, толи серое, толи золотистое, а за ним, склонив голову, чтобы не удариться, вошел Свенельд, сразу отойдя в сторону и пропуская княжича, который тоже нес в руках что-то завернутое в холстину.
– Здрава будь, княжна! И ты, девица… красавица, – Свенельд как стоял, так и замер, не имея сил оторвать глаза от Калинки.
– Вот, Ольха, здесь одежда для тебя, а это шуба и теплые сапоги, чтобы больше не мерзла, – сухо, как будто доклад командиру выдавил из себя Игорь, ткнул дружинника в бок, чтобы пришел в себя, развернулся и вышел. Свенельд послушно положил шубу с сапожками, пятясь и по-прежнему не спуская глаз с Калинки, вышел за ним следом.
– Ну-ну, говоришь ничего с княжичем… Да ты представляешь, что тебе принесли?! Это же золотистый соболь… А рубаха то какая красивая. Синева аж глаза режет, вышивка каменьями, да золотой нитью… Из каких таких припасов княжич достал? Да еще сам принес! – Калинка соскочила с лавки и бросилась к окну, – Ольха, а они не уходят. Давай, одевайся быстро! Ждут же!
– Зачем ждут?
«Мать и бабушка не позаботились, а чужой человек помог!»
– Так тебе же на пир нужно идти! Вот и стоят. А кто этот молодец статный, ты же с ним ускакала в Киев? Ох, красавец!.. Да не сиди ты! Давай помогу!..
И Калинка начала переодевать Ольгу. Та никак не хотела расставаться с теплыми штанами, справедливо рассудив, что под таким нарядом – широким и из плотной ткани, что принес Игорь никто и не увидит их, а ей хоть тепло будет. Калинка только покачала головой – чудит ромейка, ой чудит. Но перечить не стала – княжна же. Хуже будет, если простудится, а впереди праздники веселые, да гуляния в самом Киеве!
– Ух ты… Пропала моя головушка! – услышали девушки, появившись на пороге бани. Свенельд сорвал с головы мохнатую шапку и стукнул ею себя по бедру, с низким поклоном опустил голову. Игорь стоял спиною, неспешно повернулся, окинул равнодушным взглядом девиц, чем немного обидел Ольгу. Но она одернула себя – не стремилась крутить голову княжичу, а если и не сказал ничего, значит, одета соответственно.
– Что лебедушка… – донесся возглас Свенельда, который не преминул подойти к Калинке, – Дозволишь ли, красота, провести тебя на пир?
Калинка готова была идти за таким на край света, только характер был озорной, не сдержанный.
– И всего-то? – глаза-вишенки сверкнули и спрятались за черными ресницами. Ольха глянула на подружку через плечо, сдержала улыбку:
«И кто из нас бедовая? Ведь знает же, что честь оказывают, за стол княжеский просто так не сажают, а все равно дразнит. Поучиться что ли?»
– Служба, красавица, а потом, хоть за море-океан готов идти… – на полном серьезе проговорил Свенельд.
– Со службы не отпущу, – хмыкнул Игорь, – Вечер твой… Но если сыт… свободен до утра… Пойдем, княжна, ждут, – и легко так, под локоток, взял Ольгу и повел по вычищенному от снега двору в сторону, откуда доносились громкие крики – к княжьему терему. Носившаяся с посудой челядь беззастенчиво останавливалась и глазела на идущую пару.
– Чисто лебеди… Хороша княжна, как зорька ясна…
– Так вот какая княжна из ромеи…
– Княжна… – доносился обсуждаемый шепот.
Ольга краснела, ладошки вспотели, не хватало воздуха, шуба из золотистого песца вдруг сильно потяжелела, очень хотелось развернуться и убежать назад. Только куда? Свенельд, получив разрешение от княжича, не тратя время на разговоры, подхватил Калинку на руки и уже заперся в бане. Где разместилась Дира, матушка и поляницы она не знала.
– Не красней, они правду говорят, – тихо прошептал Игорь.
«Он меня успокаивает или?»
– Я не привыкла.
– Привыкай.
Оставалось переступить порог, за которым гулял княжеский пир, и Игорь остановился. Чтобы смотреть на него, Ольге пришлось поднять голову.
– Мы сейчас войдем. То место, которое ты выберешь за столом, решит твою судьбу. Так что думай, княжна, с кем ты ее свяжешь.
– Как это? Зачем ты меня пугаешь?!
– А я не пугаю, я загадал, – Игорь улыбнулся, – Скажи спасибо, что предупредил. Идем, заждались!
«Ну ничего себе! Спасибо нижайшее, княже! В загадки и отгадки мне сейчас самое время играть! Чурбан! Партизан из белорусских лесов!» – заметались мысли, что шальной ветер, подхвативший вуаль на ее голове, когда открылись резные створки дверей.
Большой зал, длинные столы, тут же окутал запах от смоляных факелов и ароматы пищи, а еще от многочисленных шкур и пролитого вина и трав. Но не пугал, не раздражал. Выкрикивавшие и шумевшие гости смолкли сразу, едва на входе возникла пара. Вздох восхищения и одобрения пронесся по залу. Даже факелы стали ярче гореть. Ольга справилась со смущением и осторожно обвела взглядом присутствующих.
В центре на возвышении сидел Ольх, после нравоучений Диры, Ольга не могла добавлять «князь», рядом с ним Дира, место за столом с ее стороны еще было. По другую сторону от князя, высокое кресло пустовало, Ольга догадалась – это место княжича. Матушка сидела за первым столом внизу, на первом месте, рядом тоже было свободно.
– Выбирай… – Игорь улыбнулся и подтолкнул девушку вперед.
Ольга шла мелкими шажками, внезапно захотелось разгадать загадку княжича:
«А что если Игорь прав? Если сяду рядом с маменькой – чужая ромейская женщина я… Если с Дирой – вечная служительница Макоши… Так где же мое место?!» – как назло, и ошибки не совершить – народ густо сидит, смотрят на нее. Но это уже не раздражало, – «Так кем же я должна стать? Служительницей? Нет… А если женой? Рядом с Ольхом сесть? Там одно кресло стоит, Игоря! Стояло бы два, пошла бы!»
И вот возвышение.
Дира смотрит сурово – Ольх гостеприимно.
А сзади Игорь подошел, дышит ей в затылок.
«Авось не пожалею!» – и только собралась сделать шаг в сторону Диры, уже ногу подняла, как услышала шепот сзади:
– Поклонись… ромейка…
«Уф! Спасибо, подсказал!» – склонилась Ольга и повернула в противоположную сторону, туда, где стояло свободное место Игоря, – «Прогонят с позором – в монастыре матушке компанию составлю!»
Но никто не прогнал. Игорю принесли точно такое же кресло, и он сел рядом. А Ольга встретила разгневанный взгляд Евпраксии. Но именно сейчас, девушка поняла – не хочет она в монастырь, не судьба ей и берегиней Макоши быть! Она выбрала – будет княгиней.
Глава 22
Княжеский пир напоминал обычную пьянку. Да-да. Стало так же скучно и почти невмоготу от бесконечного громкого шума изрядно выпивших гостей, каких-то совсем уж непонятных шуток – может, Ольга еще недостаточно знала язык, или вернулось ее неприятие перепивших мужчин. Разбирать, что к чему, не хотелось. Слабая попытка вызвать на беседу княжича не удалась – Игорь отвечал короткими фразами, сидел молча, ел, пил, как все.
