Боксер: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович (книги онлайн полные версии .TXT, .FB2) 📗
— Так, мои хорошие, сегодня ваша задача — пройтись возле корпусов и собрать все фантики до единого! Особенно от ирисок. Они маленькие и липучие! — старшая пионервожатая сложила принадлежности у наших со Львом ног. — На все у вас два часа.
— Кто будет подметать? — буркнул себе под нос Лев и кивнул на меня. — Этот?
— Не «этот», а Миша. Кто будет подметать, а к то совок держать, вы уже сами разберетесь, без меня, но чем быстрее закончите, тем быстрее освободитесь. Будьте умницами!
Тамара одарила нас своей улыбкой и зашагала на линейку.
Мы оба посмотрели на хозяйственные причиндалы, а потом на друг друга. Предстояло выяснить, кому достанется метла. Ощутить себя дворником ни мне, ни Леве не хотелось.
Глава 20
Лев небрежно оттолкнул ногой метлу.
— Пф… еще чего не хватало! Не буду я ничего мести.
Несчастный инструмент обречённо покатился в мою сторону.
— Во как, а кто будет?
— Ты мети! — безапелляционно выдал он.
— А чего так? Метла гавном намазана? — я изогнул бровь. — Не сахарный, не растаешь.
— Того так, — раздраженно буркнул Лев. — Я тебе че, дворник с метлой! Пацаны ржать будут!
Ясно все. Пацаны. Ну увидят они нас, и что? Понятно, что у каждого по-своему шарики заходят за ролики. И Лев вот решил, что работать метлой — непростительная слабость для пацана.
Я прищурился.
— Ты че, ни разу не был на школьном субботнике?
— Вообще то я освобожден от подобного рабского труда! — гордо выдал Лев.
Ну да, ну да, это же подающая надежды молодая звездочка советского спорта. Как я мог об этом забыть.
Мне лично было глубоко фиолетово на то, что и кто подумает обо мне. Тут главное, что я сам за себя знаю. Поэтому я взял метлу, совок и зашагал к одному из зданий, вокруг которого белели бумажки и прочие фантики.
— Пойдем уже, на месте разберемся, кто и за что будет отвечать, — бросил я Льву через плечо. — Ты хоть ведро возьми, или это тоже «пацаны не поймут»?
Он не ответил, пыхтел и нехотя поднял ведро. С угрюмым видом пошел за мной, оглядываясь на каждом шагу.
— Что ж оно, падла, такое ржавое, — бурчал он со спины. — Я как в совхоз нанялся, еще кирзачей не хватало.
Я вспомнил, что в эти времена в советских совхозах действительно существовала практика найма школьников на сезонные работы. Например, нас стрижку овец.
Я не удержался и решил немного подсыпать перцу, чтобы Лева особо не расслаблялся.
— Да не бойся, не увидит тебя твоя Яна, у них только линейка началась!
— Да я не поэтому, — буркнул Лев и сразу как-то голову в плечи втянул. Потом выпрямился и добавил: — Мне вообще на нее по барабану, сама вечно путается под ногами и прохода не дает… Тоже мне! Фифа нашлась! И не таких видали!
— Ага-ага, — я сделал вид, что проникся оправданиями.
Дать ему, что ли, пару дельных советов, как за девчатами ухлестывать? Я все же решил оставить советы при себе, тем более, Лев не спрашивал.
Мы подошли к дорожке у здания, на которой начиналось «царство брошенных фантиков». Я оценил фронт работы. Выводы напрашивались неутешительные. Повозиться с таким количеством гектар площади придется чуть ли не до вечера. Нас не артель, а пара школьников. Тома все-таки нашла идеальный способ нас проучить.
Я с надеждой поднял глаза на небо, может, дождик планируется, и погода «нелетная» образуется. Но на небе не было ни единой тучки. Ладно, ничто так не дисциплинирует и не облагораживает человека, как общественный труд. Льву тоже будет полезно, возможно, чуточку скромнее станет. Ну а еще, труд, вроде как, сближает и уменьшает агрессию, глядишь, сейчас приберемся — и на доклад Томе в обнимку пойдем. Маловероятный сценарий, но чем черт не шутит? Мы, в конце концов, всего лишь набили друг другу морды…
— Ну что, освобожденный, кто что будет делать? — окликнул его я, подойдя со спины. — Чтобы по-честному, предлагаю на камень, ножницы, бумага.
Лева резко обернулся, шагнул ко мне и, нагнувшись, уперся мне в лоб своим лбом, как носорог во время гона.
— Слышь, дохлый, еще раз к Яне полезешь, убью, понял меня? — зашипел он.
Я не сдвинулся с места, хотя не помешало бы отступить на шаг… но сейчас любое движение задним ходом могло быть воспринято, как слабость. А слабость ни в каком виде нельзя показывать, Лев только ее и ждал. Поэтому, будто вросши ногами в землю, я холодно ответил:
— Как в прошлый раз? А папка не поругает своего героя?
Лев тоже встал как вкопанный, тяжело дыша и буравя меня взглядом. Мне даже старый прикол вспомнился — подойди вплотную к собеседнику, упрись лбом в его лоб, и увидишь циклопа. Глаза при такой дистанции как бы сливались в кучу.
— А я тебя в зале уработаю, если тебе смелости хватит на спарринг выйти! — проскрежетал Лев.
Я наконец решил сделать шаг назад, и, улыбнувшись кончиками губ, ответил так же спокойно. Хотя мысли о том, что может в любой момент закончится кредит выданного спокойствия, все же присутствовали.
— Замётано. Выдыхай, береги дыхалку. А как в зал придем, так и поговорим, — отрезал я.
С этими словами вручил Льву метелку. Тот растерялся от такого поворота.
— Давай, ты по эту сторону бумажки собираешь, а я по ту, и все довольны.
Лев еще несколько секунд раздувал ноздри и пучил глаза, но в целом подросток успокоился. Развернулся и ушел на другую сторону дорожки, с метлой в руках. Фантики лежали на земле вперемешку с тополиным пухом, которого намело столько, что можно пуховые ванны устраивать.
Я вернулся к нашей задаче и поскреб макушку, размышляя как бы это трудовое дело оптимизировать. Тут бы вторую метлу, чтобы в две руки… Пока я думал, Лев оценил ситуацию по-своему. Он с невозмутимым видом вытащил из кармана коробок спичек. Достал из него спичку, чиркнул, поджигая.
— Ты че творишь?
— А че? Зачем убирать, так сгорит, — Лев невозмутимо пожал плечами — Дохлый, ты вроде в шахматы играешь, а голова не работает! Моя работа будет закончена, а ты махай метлой, если в этом твоё призвание.
Какие шахматы… Сгорит-то он сгорит, но… Я кинул взгляд на здание — окна оставили открытыми, занавески, облепленные тополиным пухом, весело болтались на ветру. Перед глазами промелькнуло, с какой легкостью сначала загорятся шторы, а потом прожорливое пламя перекинется внутрь здания.
— Не вздумай! — закричал я, делая шаг вперед, выставил перед собой руку и попытался остановить Льва.
— Да ладно, не ссы…
Он ухмыльнулся и разжал пальцы — спичка, как в замедленной съемке, упала прямо в пух. Гори, гори ясно, чтобы не погасло. Я вытаращился на вспыхнувшее пламя, резко расползшееся в обе стороны дорожки.
— Туши, блин, туши! Все спалишь к чертовой бабушке! — я ткнул пальцем на окна.
— Что спалишь… — Лев осекся, увидел порхающую занавеску.
Доля секунды ушла на то, чтобы у боксера запустился мыслительный процесс, и как только это произошло, он схватился руками за коротко стриженную башку.
— Бли-и-ин!
Он бросился тушить пух и попытался его топтать сандалиями. Вышло со средней степенью паршивости, искорки всё равно бежали и бежали вперёд, пух, конечно, не бензин, но горит на ура.
Что ж, если я не хотел, чтобы результатами нашего труда оказалось сожженное здание, пора включаться. Я схватил ведро с водой и побежал тушить.
Успел.
Правда, пришлось ведро вверх дном перевернуть. Мутноватая вода хлынула на асфальт и потушила огонь, когда до занавески оставалось метра три. И, перемешавшись с пухом, в сероватую кашу, растеклась по дорожке. Вместо пожара получилось небольшое подтопление.
— Фу-у-у-ух, я думал, кранты, — с облегчением выдохнул Лев.
Спасибо он не сказал, да и я не то чтобы ждал его благодарностей. Вместо этого Лева развернулся ко мне и с ухмылкой сказал:
— Че, как теперь будешь это убирать?
Задачу мы себе действительно усложнили, но вот с предложением прибраться, когда я только что спас Леве пятую точку, он, конечно, погорячился…
