Кодекс Оборотня 3 (СИ) - Гарднер Эрик (библиотека книг txt, fb2) 📗
Меня словно окатило штормовой волной от поднявшегося опять воя. Я едва не захлебнулся от разлившейся вокруг ненависти и злого торжества. Каждый из оборотней люто ненавидел того, кто погиб от моих клыков. Я смотрел в светящиеся глаза, и меня пронзало током от этих взглядов. Смятение, поднявшееся, как песок в воде, — исчезало, уступая место неизбежной уверенности. Ощутив это, оборотни как один смолкли.
— Что происходит? — окликнул меня министр.
В мертвой тишине я обернулся к Джеку Кейну. Министр смотрел настороженно. Военные, окружавшие его, взяли винтовки на изготовку.
— Я вам отвечу через пару минут, — и снова посмотрел на Туала. — Что он сделал?
— После того, как мы попали сюда, Фэлана Артегала долго держали отдельно, а потом подселили к остальным, в общую камеру. Он заявил, что все должны ему подчиняться. Заставлял убивать людей в военных экспериментах. Мучил, а потом сам убивал оборотней, которые сопротивлялись. Или убивал самых младших, самых беззащитных, чтобы заставить старших выполнять его приказы. Я потерял двух внуков, младшего сына и жену. У меня осталась дочь и еще один сын. Я считал, что лучше всем умереть, чем терпеть это, чем подчиниться ему и опозорить свое имя. Но, глядя на последнее, что у меня осталось, я передумал. Я смотрел на другие семьи и понимал, что надо выжить, чтобы защитить остальных детей и подростков. Многие из них остались без родителей. И кто-то должен был им рассказывать о Кодексе и наших традициях, воспитывать, насколько это было возможно в условиях тюрьмы и издевательств. А однажды Артегала забрали и назад он уже не вернулся. К нам внезапно утратили интерес, рассадили по этим одиночным клеткам.
Я кивнул Туалу и подошел к министру. Но еще раньше пришлось подавить ненависть к Кейну, от которой хотелось растерзать его на мелкие клочки.
— Так что происходит? — спросил он.
— Хотели не остаться в долгу? Вы ведь для этого притащили меня сюда? Но ваша месть не сравнится с моим списком, слишком большим для мести одному человеку. Хотя вы и сожгли Кодекс, я помню его наизусть. Я помню все законы и все имена! Теперь Кодекс — это я. А вам придется сдержать слово и освободить пленников.
— Что⁈ — Джек Кейн посмотрел на меня с неверием. — Нет! Они — дикие звери! Людоеды!
— Вы их сделали таковыми! Но в Кодексе был закон о высшем прощении.
— Что это значит?
— Они станут такими, какими были прежде — незапятнаными.
— Это невозможно!
— Возможно. Если Великая Луна посчитает их достойными прощения.
— Откуда ты это узнаешь?
— Узнаю. И вы тоже это увидите.
Я повернулся к решеткам, принюхался, определяя запахи. Называл имена. И оборотни, приняв человеческое обличье, грязные, измученные, исхудавшие, едва не доведенные до безумия, преклоняли колено. Назвав всех, я стал читать слова древней присяги, и они хором повторяли за мной.
Министр не понимал по гэльски, но догадался, что происходит. По его лицу было видно, что он хочет прервать ритуал, и в тоже время у него была надежда, почти уверенность, что ничего у меня не получится. Он стоял и напряженно ждал.
Когда клятва верности была принесена, оборотни вслед за мной повторили слова о прощении за то, что сделали когда-то против своей воли. На несколько мгновений повисла тишина. Я набрал в легкие воздух и собрался с духом, чтобы произнести последние слова. Слова, от которых зависело столько судеб. Сердце колотилось в висках так сильно, что я почти ничего не слышал.
— Я, Руари Конмэл, избранный вами король, дарую вам высшее прощение. Пусть же Великая Луна прольет на вас свой свет и очистит и разум, и душу, и плоть.
Мне было страшно, я боялся, что сам окажусь недостойным даровать прощение, что все это окажется бесполезным. Что я вновь увижу ненавистную торжествующую усмешку министра. Все остальные затаили дыхание вместе со мной.
Подвал на миг осветила белая вспышка. А потом с потолка стала падать серебристая светящаяся пыль. Она окутывала застывшие и задержавшие дыхание фигуры. Лучи Луны, пробившиеся к нам сквозь толщу здания, становились ярче, озаряя все белым сиянием. Серые бетонные стены подвала словно покрылись искрящимся инеем.
Воздух стал объемным, сияющим и холодным, принеся в духоту темницы свежесть из-под облаков. Оборотни воспрянули духом, поднимались. Кто-то первый тихо засмеялся, избавившись наконец от годов бесконечных мучений, унижений и чудовищных экспериментов.
Я обернулся к министру. Он стоял в лунном свете белый, похожий на привидение.
— Как уже говорил, я бы выбрал семью. Теперь они все — моя семья. И единственное, о чем я вас попрошу, это предоставить им возможность вымыться и дать одежду, чтобы они смогли уйти отсюда с достоинством. И одолжить пассажирский транспорт, если он имеется.
— Это невозможно, — выдавил из себя министр.
Он все еще не мог поверить, что его месть не удалась.
— Они безопасны для людей. Откройте решетки и отпустите их!
Джек Кейн все еще смотрел на окутанные сиянием фигуры. Потом наконец перевел взгляд на меня.
— Нет, — он поднял руку с пистолетом.
— Ты дал слово, Джек! — к нам шагнул Фалви.
— Стой на месте, Финн.
— Вы же не думаете, что антимагическая защита Министерства помешает наказанию Мидира? — спросил О’Шэннон.
— Но вам она колдовать тут помешает, — зло отозвался министр.
— Однако Руари не помешала, — заметил О’Шэннон.
— Да, и поэтому я не могу отпустить ни Хозяина, — Джек стиснул зубы, — ни короля оборотней. Я всю жизнь охотился за ним. А он так ловко, оказывается, скрывался.
— Вы сами меня создали! Только что! — воскликнул я. — Вы и никто более. Ваш собственный страх, ваша паранойя и ваша ненависть!
— Нет, Джек! — Фалви направил на него свой револьвер.
— Ты идиот, Финн, — презрительно отозвался министр. — Идиот и предатель!
— Идиот, — согласился Фалви. — Был бы чуть умнее, давно бы понял, что ты превысил все свои полномочия.
— Опустите пистолет, сержант, — произнес я. — Пусть министр стреляет.
Джек Кейн уставился на меня. Потом увидел в моей руке флейту.
— Пуля убьет тебя еще до того, как ты заиграешь на флейте, — зло усмехнулся он.
— Я не оставлю от вашего министерства камня на камне. А что с вами сделает Мидир за нарушение клятвы, я даже представить не могу.
Кейн облизнул губы, прищурился.
— Нет, Джек! — только и успел выкрикнуть Фалви в грохоте выстрела.
Моя рука с флейтой взлетела вверх. Пуля точно вошла в нутро флейты и словно взорвалась там, выстрелив фонтанчиками серебряной пыли из нотных отверстий. Флейта же издала странный протяжный звук, глубокий, словно раскат грома с перезвоном колокольчиков. По зданию пошла вибрация, по стенам расползлись трещины, как от начавшегося землятресения, кусок стены рухнул. По решеткам зазмеились электрические разряды, и они просто разлетелись на куски, словно были сделаны изо льда.
— Туал, уведи всех отсюда! — крикнул я. — Отец!
Мак, поймав мой взгляд, обнял Лиадан и Раиннон и метнулся прочь. Вслед за ними бежали остальные оборотни. Я поднес флейту к губам. Я сам не знал почему, но заиграл марш Бриана Бору.
Министр и его военные стояли пару мгновений в растерянности. А потом министр выкрикнул приказ открыть огонь.
Пули летели ко мне, как рой серебристых оводов, навстречу им взметнулся вал золотых искр, и пули взрывались в воздухе. Под ногами дрожала земля. Где-то наверху рушились стены ненавистного Министерства. Выстрелы прекратились внезапно, когда магазины опустели. И в этот миг из трещин, из щелей в стенах, полу, потолке вылетели призрачные, светящиеся голубоватым светом тени. Тени тех, кто когда-то был убит по министерскому приказу.
— Я слышал, что раз в сто лет даже палка стреляет, — заметил за моим плечом король Мидир, словно появившейся из ниоткуда.
— Не очень вежливо с вашей стороны, Ваше Величество, называть флейту палкой, — заметил я, прекратив играть.
Но Мидир не ответил. Просто хлопнул в ладоши, не спуская глаз с министра. В тот же миг призраки метнулись к человеку.
