Корсар с Севера - Посняков Андрей (книги онлайн полные версии .txt) 📗
– Так я… Эх!.. В общем, меня интересуют двое. Муж – примерно твоего возраста, только повыше будет. И парень, вьюнош, – лет пятнадцати. Парень белявый, очи синие. А муж… хм… в общем, тоже не урод какой… Да! На щеке родинка!
– Вот тут? – Мужик показал пальцем себе на щеку.
– Тут, – обалдел парень. – Зовут Олег…
– …Иваныч. Знаю такого. Здесь его Ялмыз Эфе кличут. Вернее, кликали… Опоздал ты, паря! Хотя… Говорят, они в Магриб ушли с «Йылдырымом»… – Мужик почесал бороду, потом хлопнул белобрысого по плечу: – Есть у меня в порту один парень на фелюке, сделаем так…
Выслушав неожиданного знакомца, белобрысый воспрянул духом. Спросил даже, кого хоть благодарить за помощь.
– Иван я. Яган по-здешнему. А тебя как кличут?
– Олександр из Новгорода.
– Оба-на! Далече забрался. Видно, важные знакомцы у Иваныча… С тебя, кстати, десять акче.
– Чего?
– Ну, монет местных… Шайтан с тобой, возьму и новгородские.
– Да хоть сто бери, добрый человек!
Яган строго взглянул на возрадовавшегося Олександра:
– Сказал десять – значит, десять. И не для корысти, а для порядку. Деньги тебе, чай, и в Магрибе сгодятся, только смотри не проворонь, разиня!
– Это почему же разиня?
– А ишака на базаре не у тебя, что ль, сперли? Ладно, прощевай, паря! Счастья тебе и удачи.
– Тебе так же, Ива… Яган.
…Плыть в Морею хозяин фелюки Гасан наотрез отказался – нечего там ему делать было. А вот Магриб оказался ему в самый раз. С утра и отчалили. По маршруту Триполи – Махдия – Тунис.
Зеленоватые волны мерно наползали на низкий песчаный берег, шипели, исходя грязно-бурой пеной, и медленно откатывались обратно. На рейде небольшой бухты, в стороне от других кораблей, словно чумной, стоял «Тимбан» – потрепанный врагами и бурями корабль Селим-бея. Покачивался на волнах, щетинился обломками весел. Рваные флаги его уныло провисали в воду. Под стать кораблю было и настроение у команды – у тех, кто остался в живых, уцелел после страшного боя. От венецианцев ушли. Не только чудом и волей Аллаха, но и благодаря собственному мужеству и опыту капитана.
Пока команды нескольких галер находились в столь печально закончившемся рейде, остальных людей Селим-бея вводил в искушение коварный красавец Джафар аль-Мулук, давно уже метивший на роль предводителя тунисских пиратов. Он давно уже интриговал против Селим-бея, наушничая правителю Туниса Осману, даже подкупил старого слугу Селима – пройдоху Касыма.
Осман, благосклонно внимая сплетням молодого Джафара, предпочитал все же придерживаться золотого римского правила: «разделяй и властвуй». Но теперь выдалась наконец замечательная возможность уничтожить старого Селима – и Джафар упускать ее не собирался.
Сразу после возвращения в Тунис потрепанной штормом эскадры во главе с «Йылдырымом» Джафар аль-Мулук начал подбивать людей провозгласить своим пашой именно его, Джафара. Не поленился, самолично обошел всех раисов – спонсоров пиратских набегов, не забыв зайти и к «теневому раису» – мулле Новрузу-хаджи, хоть и знал, что тот приятельствует с верным Селиму Шафихом-эфенди.
Все рассчитал коварный Джафар. Одного не учел – что вырвется вдруг Селим-бей из расставленной ловушки. Не прибили его венецианцы, чтоб их ифрит сожрал!
Впрочем, по возвращении «Тимбана» Джафар долго не переживал, а вскочил на коня и поскакал во дворец к бею Осману. Интриговать дальше. С собой взял лишь одного слугу – новообращенного ренегата Матоню – звероватого мужичагу с пудовыми кулаками и злобностью, равной злобности ста ифритов.
При переходе в истинную веру пророка Матоня принял новое имя: Маруф абд-Джафар – «Маруф, раб Джафара», что очень импонировало себялюбивому красавцу, весьма чувствительному к лести. Удобен оказался новый слуга! Ни от каких поручений не отказывался: надо – башку рубил, надо – пытал. Пытал, правда, коряво, без выдумки, но с огоньком, с большой любовью к этому делу. Особенно любил глаза раскаленной саблей выкалывать – ловко у него получалось: был глаз, и нету! А еще научился Маруф метко стрелять отравленными стрелами из духовой трубки. Это искусство перенял он от Маварбы, старого полуслепого зинджа, жителя дальних саванн Ифрикии, в доме которого и жил.
Джафар аль-Мулук подкармливал Маварбу, частенько поручая ему всяческие неблаговидные дела с мальчиками, на которых был падок. Маварба был предан, как пес, и нем, как древний истукан неведомого злобного бога, стоявший в песке недалеко от Туниса. Люди говорили, что это Ваал – древний бог финикийцев, жестокого народа мореплавателей и купцов, когда-то основавших в здешних местах Карфаген, до поры до времени соперничающий с могучим Римом.
Войдя в покои правителя Туниса, аль-Мулук упал на колени и, схватив старого бея за туфлю, вскричал, словно бешеный дромадер:
– О великий бей! Недостойный негодяй Селим возвратился сегодня с позором, погубив весь флот Туниса! А я же ему говорил! Я же предупреждал его… О небо! А он… О! Подлый поклонник сока виноградной лозы, да поразит его карающая длань Аллаха!
– Что? Что я слышу? – Бей на всякий случай отдернул от неистового Джафара туфлю. – Селим – поклонник сока виноградной лозы? О святотатец! Да разве могут выдержать это известие мои уши?
Правитель Осман обхватил голову руками и притворно застонал, время от времени бросая на Джафара хитрые пристальные взгляды. Старый бей был уже проинформирован о беседах аль-Мулука с раисами, а также и о настроениях среди тунисских искателей приключений, весьма недовольных последними неудачами Селим-бея. Очень многие, особенно молодежь и недавние ренегаты, поддерживали Джафара. К их мнению стоило бы прислушаться. Даже необходимо прислушаться, если не хотелось потерять трон.
Потому хитрющий бей не спешил урезонить Джафара, а довольно благосклонно выслушивал все те гнусности, которые коварный красавец ничтоже сумняшеся приписывал Селим-бею и преданным ему людям. Кроме любви к забродившему соку виноградной лозы (которой, надо признать, страдала большая часть магрибских авантюристов), Селим-бею приписывались колдовство, лжесвидетельство и постоянные половые сношения с верблюдицами. Откуда на корабле верблюдицы, Джафар не пояснял.
Да бей его о том и не спрашивал. Слушал, закатывая глаза в притворном ужасе. Только вот задал скромный вопрос о свидетелях всех этих ужасных преступлений.
Джафар замолк на секунду, задумался, покусывая тонкие напомаженные усики. Потом воздел руки к небу:
– Старый слуга Селима, достойнейший Касым, известный всем в Магрибе своей честностью и благородством, может подтвердить все сказанное, с болью в душе за своего недостойного господина.
– А кроме слуги? – поморщился бей. И «честность», и «благородство» Касыма были уж слишком хорошо известны если и не по всему Магрибу, то в Тунисе точно.
– Кроме слуги? М-м-м… А! Рыбацкий староста Юсиф Геленди часто страдал от непотребства Селима. Юсифа каждый в порту знает! Вот поистине честнейший и достойнейший муж…
Перечислив еще человек десять, таких же «честнейших и достойнейших», как и Касым с Юсифом Геленди, Джафар аль-Мулук призвал «великолепнейшего эмира Османа» немедленно предать казни «редкостного богопротивца Селима».
Ну, насчет немедленной казни, это он погорячился. Однако гонца с приказом Селим-бею немедленно прибыть во дворец Осман все-таки отправил. Казнить предводителя пиратов он, конечно, не собирался. А вот подержать в заточении где-нибудь в башне – почему нет? Мало ли, пригодится когда… хотя бы вот против этого нахального молокососа Джафара. Вообще-то шайтан с ними со всеми! Пусть бы и Джафар стал во главе разбойников, вот если б только Селим-бей умер, погиб бы или в плен бы попал к неверным. Самому стать причиной гибели Селима правителю что-то не очень хотелось – слишком Селим-бей был известен, и не только в Тунисе. А Джафар… Что ж… Посмотрим. Умный поймет…
Джафар все понял правильно.
Предводитель тунисских пиратов, капитан «Тимбана» Селим-бей, по пути к дворцу правителя Туниса был смертельно ранен отравленной стрелой, выпущенной из духовой трубки.
