Мы наш, мы новый… - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич (лучшие книги читать онлайн TXT) 📗
Что собой представляют позиции на тафаншинских высотах? Судя по всему, это полевые укрепления, а стало быть, они будут идентичны тем, которые русские только что оставили. Не успеть им поставить бетонных укреплений. Значит, еще один удар. Один единый могучий лобовой натиск – и русские покатятся. Фок просто не верит, что сможет противостоять превосходящему противнику, отсюда и поезда для эвакуации личного состава. К тому же по докладам наблюдателей поезда ушли прямиком к Инченцзы, русский генерал боится, что будет перерезана железная дорога. Сейчас на станции в другие поезда грузится не меньше полка при артиллерии. Куда они направятся? В Инченцзы? А может, в Дальний? А может, Фок уже начал общее отступление? Нет, последнее вряд ли.
В любом случае без артиллерии он наступать не намерен, а ее нужно еще подтянуть – дальнобойность не позволяет вести обстрел со старых позиций. Причем проделывать это нужно как можно более скрытно. Русские имеют возможность наблюдения с воздуха, а вот он такой возможности лишен. Аэростат по непонятной причине загорелся, оставив его артиллеристов, да и его самого, практически слепыми. Будь это на земле, можно было предположить диверсию, но это случилось, когда шар уже был в воздухе. Второй смогут подготовить не раньше завтрашнего утра. Как все это не вовремя.
Ноги не хотел торопиться, так как было слишком много непонятного. Нет, отправь Фок свои части к местам десанта, не оставляя позиций на наньшанских высотах, – и он решил бы, что все идет согласно плану. Но случилось то, что случилось, и весь его многолетний опыт тут же забил тревогу. Нельзя оставлять позицию, когда весь ее потенциал еще не исчерпан. С другой стороны, до сегодняшнего дня Фок проявил себя как безвольный и трусливый военачальник. Будь иначе – и десантная операция, когда все было против японцев, так как, не успев высадить и один полк, они были вынуждены несколько дней ждать, пока успокоится море, провалилась бы с треском. Сегодня уже было известно, что в том бою за перешеек он не успел издать ни одного приказа, и заслуги его в том, что русские выстояли, нет никакой.
Значит, он все же ждет благовидного предлога для отхода в крепость. Что же, мы дадим ему такой предлог, но только ни одной части он отвести не успеет. Сейчас ничто не сдерживает японскую армию, она не опасается удара в спину, так как Оку и Куроки прикрывают ее с тыла. Мы на плечах отступающих ворвемся в крепость и овладеем ею с ходу. А для этого нужен один мощный удар. Удар такой силы, чтобы русские не успели опомниться. Все. Сомнения в сторону.
Плавсредства вновь потянулись к застывшим и уже начавшим слегка крениться транспортам. Все верно, природа берет свое, идет отлив. Но судам не грозит опрокинуться – вода прибудет, и они вновь выправятся.
Семен внимательно посмотрел на пароходы. Особого оживления на палубе не наблюдается, стало быть, если что еще и будет выгружаться, то только снаряжение, так как личный состав уже свезен. Как он и предполагал, японцы уложились в две ходки, сумев выгрузить и две батареи. Сейчас во временном японском лагере происходила метаморфоза: части начали выдвижение в сторону железнодорожного полотна. А вот этого допустить никак нельзя, вообще в идеале противник должен оставаться там, где стоит, нечего ему менять место дислокации. Черт, где бронепоезда? Как только он откроет огонь, крейсеры тут же задействуют свой калибр. Семен потянулся к телефону:
– Кротов, что там, бронепоезда не видно?
– Никак нет, ва… Вижу! Один показался! А вон и второй!
– Принял.
Ну вот, давно бы так. Теперь можно и повоевать. Семен приладился к своему личному пулемету: не поучаствовать в предстоящем действе он никак не мог, тем более что его выстрелы должны были быть первыми, а пока он выпустит первую ленту, вряд ли произойдет что-то, что потребует его вмешательства.
Едва заговорил пулемет Гаврилова, эстафету тут же приняли остальные – затрещали винтовочные выстрелы, гулко ухнули орудия, послышался свист выметающихся из труб мин. На берегу началась форменная свалка. Офицеры пытались было навести порядок, но люди продолжали метаться в поисках укрытия. Не прошло и минуты, как все японские солдаты лежали на земле, уже не помышляя о том, чтобы подняться. Едва это случилось, прекратился и обстрел.
А вот теперь держись. Крейсеры полыхнули пламенем – и теперь уже в русских полетели тяжелые морские гостинцы. Только с результативностью у них было в общем-то никак. Позиции роты были хорошо применены к местности и замаскированы, так что обнаружить их уже было задачей не из простых, да еще и в условиях, когда огневые точки прекратили обстрел и не демаскировали себя вспышками. А дзоту нужно было только прямое попадание, и не факт, что тяжелый морской фугас с первого раза сможет заставить замолчать огневую точку, так как из-за своей чувствительности японские снаряды рвались на поверхности, не проникая под слой земли. Ополченческая рота знала, с кем им придется иметь дело, а потому слой утрамбованной глины был изрядный.
Почувствовав поддержку моряков, зашевелилась и пехота. Первыми среагировали артиллеристы, попытавшиеся было начать приводить в боевое положение орудия. Но тут в дело вступили снайперы. Все, как инструктировал Семен: если противник не проявляет большой активности, а исходит она лишь от малочисленной группы, то работают снайперы. Но этим стрелкам не пришлось долго оставаться в одиночестве, не подпуская к орудиям обслугу, так как начал подниматься в атаку и остальной полк. Вновь заговорили пулеметы, выплескивая злые короткие очереди. Вот теперь морские снаряды уже стали рваться поблизости от огневых точек, но опять-таки не всех и не так чтобы и особо метко.
Наконец настал момент, когда вокруг одного из крейсеров взметнулись водяные столбы, а на палубе и в борту обозначились взрывы. Бронепоезда наконец подошли и принялись за обстрел неприятеля. Завязавшаяся дуэль была сколь жаркой, столь и скоротечной, так как японцы очень быстро потянулись в море, оставляя на произвол судьбы десант и севшие на мель пароходы. Может, все происходило бы и иначе, но случилось так, что, дабы не представлять собой неподвижной мишени, японцы были вынуждены начать маневрировать, и во время движения один из миноносцев наскочил на мину. Все же Макаров не поскупился, устраивая минные банки в заливе. Моряки тут же осознали, что продвижение по протраленному участку и по остальному пространству сильно отличается, а потому предпочли развернуться и уйти уже знакомой дорогой. Получать серьезные повреждения тогда, когда им предстоял обратный путь вокруг полуострова, да еще и мимо базы, где имелись боеспособные корабли, им не блажило.
Единственное, что они еще позволили себе сделать, – это снять с транспортов экипажи и выпустить в сами транспорты по две мины. Подорвавшийся миноносец в этом не нуждался, так как затонул меньше чем за минуту. С него удалось снять чуть больше половины экипажа, остальные погибли.
Двое суток. Двое суток японцы остервенело рвались вперед, неся огромные потери в лобовых атаках. Орудийные стволы раскалились так, что дальнейшая стрельба уже сопровождалась опасностью их разрыва, впрочем, несколько таких случаев уже произошло, причем с обеих сторон, когда чрезмерно увлекшиеся артиллеристы забывали о необходимости дать орудиям остыть.
Был момент, когда Фок уже было решил, что все, еще немного – и им не выстоять. Это случилось уже ближе к закату первого дня. Что за умник до этого додумался, еще предстояло выяснить, но так уж случилось, что сразу в двух дзотах в центре позиции пулеметчики не смогли придумать ничего лучше, как составить большую пулеметную ленту, для чего соединили в одну ленты из четырех коробок, благо металлические звенья делали эту задачу выполнимой без труда. В то время, когда их товарищам в других огневых точках приходилось терять время, перезаряжаясь, подгадывать, чтобы не замолчать одновременно, прикрывать друг друга, бить очередями, эти орлы лупили беспрерывным огнем. Стоит ли говорить, что пулеметы попросту не выдержали такого издевательства? Помня о тяге японцев к фланговым ударам, «максимы», имеющие водяное охлаждение и способные выдерживать высокий темп стрельбы, были установлены в дзотах вперемежку с ручными «горскими» – именно на флангах, в центре были только ручные пулеметы. К тому же сказывалось отсутствие опыта использования автоматического оружия: на позициях оказалось попросту недостаточно патронов.
