Роковая молния - Форстчен Уильям Р. (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗
— Я все сделал правильно?
— Почти.
— А, ты опять о президентском достоинстве, — посетовал Калин. — Дай Бог, чтобы после войны осталось в живых достаточно этих ребят, чтобы разорить мой будущий кабачок.
— Мы должны выступить сегодня, — сказал Готорн. Он уже сказал все, что собирался сказать, — призвал солдат выполнить свой долг. После его слов не было приветственных криков, да он и не ждал их, такие эмоции оставляли его равнодушным. Но Винсент видел гордость в их взглядах, решимость оправдать доверие, и этого ему было достаточно.
Калин печально кивнул, не решаясь отпустить Винсента, а тот криво улыбнулся. Накануне вечером они пытались поговорить, но ничего не вышло. Если и был на свете человек, которого Винсент любил за его доброе сердце, так это был его тесть. И в то же время Готорн чуть ли не стыдился его.
— Береги себя, отец, — произнес Винсент срывающимся голосом. — А если…
Он не договорил и посмотрел в глаза стоящего перед ним мужчины.
— Все в порядке, сынок, продолжай.
— Если я не вернусь, — продолжил Винсент, пытаясь унять дрожь в голосе, — скажи Тане, что она не виновата ни в чем. Скажи, что я любил ее. Просто со мной произошло что-то неладное. Я знаю, она решила, что я разлюбил ее. Это не так.
— Просто ты не любишь самого себя, — тихо произнес Калин.
Винсент посмотрел на него неожиданно повлажневшими глазами.
— Я ненавижу то, во что я превратился. — прошептал он. — И если есть Бог, даже он не сможет мне помочь. Я люблю войну и ненавижу себя за это.
— Ты найдешь выход. Возможно, Эндрю понимает тебя лучше, чем все остальные. Я знаю, он тоже о тебе беспокоится. Попробуй поговорить с ним.
Винсент покачал головой.
— Не теперь. А может быть, я еще не готов к разговору. 11 не знаю, буду ли когда-нибудь готов.
Готорн поднял голову и попытался улыбнуться.
— Побереги ее. А когда все будет кончено, если она найдет кого-то еще, дай ей понять, что я не против, я хочу, чтобы она была счастлива.
— Не говори таких слов на прощанье.
— Я думаю, мы больше не увидимся. Я давно это чувствую. Пусть этот разговор будет нашим примирением.
Калин не нашел слов, чтобы ответить. Он молча обнял Винсента за плечи, прижал к себе и расцеловал в обе щеки. Он опустил голову, не в силах смотреть на Винсента или кого-то другого. Готорн отступил на шаг. выпрямился и отдал честь Калину, а затем флагам обеих республик. Потом подошел к ожидавшему его Димитрию и офицерам штаба, сел на своего коня.
Перед Готорном выстроился 7-й Суздальский полк, но в его рядах было не больше половины состава. Часть солдат теперь служила офицерами в двух новых корпусах, часть погибла при защите Рима в прошлом году. Оставшиеся в полку были прикомандированы к штабам 6-го и 7-го корпусов. Потрепанное знамя 7-го Суздальского развевалось на утреннем ветерке. Винсент остановился и взглянул на старое знамя. Выцветшие золотые буквы на голубом фоне гласили: «Гвардия Готорна». Надпись была сделана его однополчанами в те дни, когда Винсент числился пропавшим без вести во время первой обороны Суздаля. Готорн посмотрел на Димитрия и вспомнил те давние события.
Знаменосцы с флагами обоих корпусов и республик Руси и Рима заняли места в голове колонны. Армия была готова к походу. Марк, тоже верхом, подъехал и остановился рядом с Готорном. Запела труба, раздался рокот барабанов. Первый с фланга батальон перестроился в колонну по четыре и повернул на север, по дороге, ведущей к Испании. Как только колонна приблизилась к месту расположения штаба, 7-й Суздальский полк выдвинулся вперед и возглавил марш. Винсент выхватил саблю и отсалютовал проплывающим знаменам. Толпы людей, заполнивших городские стены, разразились громкими криками. В середине колонны послышалось пение, и уже через несколько секунд все солдаты пели «Боевой гимн Республики».
Гимн, звучавший на латыни, показался Винсенту несколько странным, как будто не в меру воинственный преподаватель иностранных языков решил провести занятия на школьном дворе. Но впечатление было ничуть не меньше, идеалы, воспетые в гимне, становились общими для всей планеты.
— За это стоит умереть, — прошептал Винсент.
Марк посмотрел на него, но Готорн больше ничего не сказал. После прохождения знамен он тряхнул поводьями и присоединился к колонне. Перед самыми городскими воротами Винсент взглянул направо, и сердце его замерло.
Маленький Эндрю все еще лежал с температурой, и они с Таней довольно сдержанно простились дома. Но все же она пришла. Как объяснить ей, что в нем еще осталось что-то от растерянного юноши, так страстно любившего ее накануне войны? Преклонение перед божеством войны и жажда мести, сверхъестественно быстрое продвижение по службе и громадная ответственность поглотили его, опустошили душу, лишив способности любить и заботиться, оставив только потребность управлять и убивать. Сначала она переносила его пьянство с тихим терпением, потом последовали скандалы, потом слезы, потом она просто перестала с ним разговаривать и старалась уберечь от него детей.
Он никогда не винил ее за это, только самого себя.
На мгновение их взгляды встретились. Черные как вороново крыло кудри рассыпались по ее плечам, в глазах еще светилась детская наивность, а тело, выносившее и вскормившее троих детей, по-прежнему оставалось стройным и привлекательным. Винсенту она показалась мимолетным видением, воспоминанием о прекрасной картине, уже начавшей покрываться пылью.
Неожиданно для самого себя Винсент поднял руку и помахал ей.
— Подойди к ней.
Винсент отвел взгляд. Рядом с ним ехал Марк. Готорн молча уставился вперед и продолжал путь. Ей лучше быть вдали от меня, когда я умру, подумал Готорн. А мне пора уйти с ее дороги. Дай Бог прихватить с. собой побольше врагов, когда придет мой час, а потом наступит тишина и сон без сновидений.
Снаряд разорвался примерно в полумиле от них. Пэт с удовольствием наблюдал, как мерки вылетают из седел, тянут упирающихся лошадей в неглубокую реку.
— На том берегу пет ни одной пушки! — крикнул Шт.
Роберт Морган, отвечающий за переправу через реку, азартно ударил кулаком по ладони.
— Да мы могли бы держать их здесь целую неделю! Пэт покачал головой. На протяжении восьмидесяти миль or леса до берега моря через Пенобскот можно было переправиться во многих местах. Меркам стоило лишь отбить одну из переправ, и силами одного умена они могли перекрыть железную дорогу, отрезав пути отступления всем, кто находился на восточном берегу. Войска могли уйти от погони только по железной дороге. Аэростат постоянно дежурил над северной частью реки, а отряд Шовалтера заманивал мерков в лес. Единственный мост, подожженный еще до рассвета, уже превратился в груду дымящихся обломков.
Над головой раздался свист двенадцатифунтового снаряда, и Пэт инстинктивно пригнулся. Снаряд долетел до противоположного берега, но упал далеко за линией конницы мерков, не причинив ей никакого вреда. Пэт оглянулся на бронированный вагон, стоявший в полумиле позади него.
— Проклятые дилетанты, как можно было так промазать? — раздраженно проворчал он.
Пэт заслонил ладонью глаза от заходящего солнца и посмотрел на запад. На фоне предзакатного неба ясно вырисовывались силуэты идущих на восток вражеских отрядов. Им потребовалось четыре дня, чтобы преодолеть последнюю сотню миль. Мерки продвигались медленно и осторожно. Отсюда до Кеннебека восемьдесят миль, а потом еще сто двадцать до Сангроса. Мерки могут пройти этот путь за неделю, — может, за десять дней. Пэт повернулся лицом на восток. Им предстоит нелегкий путь — там почти нет воды, а трава под летним солнцем засыхала. «Дай Бог, чтобы еще месяц не было ни одного дождя», — подумал Пэт.
С противоположного берега раздались громкие крики. Плотная масса кавалерии мерков уже спустилась со склона и начала форсировать поток, передовые всадники достигли уже середины реки. Выстрелила пушка, снаряд разорвался в гуще отряда, взметнув фонтан мутной воды. Мерки пригнулись в седлах и пришпорили лошадей. Оставшиеся в живых уже выбирались на берег, держа луки на изготовку. Над береговыми укреплениями и брустверами, наспех построенными отрядом Моргана, взметнулась темная туча стрел.
