Вариант "Новгород-1470" (СИ) - Городков Станислав Евгеньевич (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
Дан уже совсем собрался хлопнуть с караем по рукам, как бы, завершая сделку с ним, когда вспомнил о женьшене. Свойства этого растения издревле были известны китайцам и в 15 веке они, вроде даже, торговали им. Конечно, от Китая до Новгорода далековато, но чем черт не шутит? А настойка из женьшеня очень бы даже не помешала архиепископу Ионе…
— Боярин что-то забыл? — поинтересовался купец.
— Да-а, — протянул Дан, судорожно соображая у кого из торговцев в этом живописном и горластом — купцы и их слуги не стеснялись зазывать покупателей — торговом ряду может быть нужный ему корешок. И решил сказать об этой своей проблеме Захару. Как-никак, карай, все же, не первый день на Торжище и должен знать, чем богаты соседи.
— Нужен мне корень одного растения, — Дан не мог придумать, как объяснить купцу, что, именно, за растение ему надо. — Такое, знаешь… Это растение произрастает далеко на восходе, у моря, где живут желтолицые люди, похожие на татар, кочующих за Сурожем и вдоль Великой Итиль…
— Я понял, уважаемый, — перебил Дана торговец. — Да, простит меня, боярин, что я перебиваю его, но я знаю, о корне какого растения говорит он. Это цветок жизни, способный поднять на ноги даже умирающего. Его лечебные свойства, — продолжил цветисто дальше карай, — известны с давних времен. Но, — купец сделал паузу, — он очень дорогой, — и Захар замолчал, явно ожидая чего-то от Дана.
— А-а, — догадался Дан, — все ясно. Информация стоит денег. Совсем, как в 21 веке. — И уронил: — Захар… — А дальше, чуть было не ляпнул: — За мной не заржавеет, — но вовремя сообразил, что карай не поймет. И продолжил: — Ты мне скажи, кто продает на Торжище корень этого цветка, а я в долгу не останусь. — Дан полез в карман во внутренней части своего пояса, где лежали у него мелкие монеты — медные пулы… Одновременно, по-жлобски, подумав: — Не серебро же ему давать… — Однако, карай, догадавшись, что Дан полез за монетами, предостерегающе поднял руку, обтянутую дорогой, судя по всему — шелковой, материей своего совсем не византийского или турецкого кафтана.
— Пусть меня простит боярин, — еще раз повторил купец, — но мои сведения ничего не стоят. Ибо корень этого цветка продаю я. — И Захар извлек откуда-то из-под полы своего одеяния еще один маленький кожаный мешочек. — Но стоит он, — и Захар, потянувшись, приподнявшись на носках поближе к высоченному Дану, что-то прошептал ему.
— Ого! — аж присвистнул Дан. — Ну, и цена!
— Я же говорил, корень этого растения очень дорогой, — развел руками карай, как бы оправдываясь за цену.
— Угу, — промычал Дан, непроизвольно оглядываясь на своих телохранителей и пытаясь сообразить — хватит ли у него, вообще, казны купить женьшень?
Рудый и Клевец по-своему поняли взгляд Дана и сразу напряглись, из их фигур мгновенно исчезла расслабленность, и они выдвинулись — один справа, другой слева от Дана.
— Нет-нет-нет, — приподнял обе руки вверх, открытыми ладонями наружу, Захар. — Я не угрожаю вашему хозяину и… и он мне не угрожает, — обронил купец, повернувшись уже к двум своим, внимательно наблюдавшим за Даном и его сопровождающими, также напрягшимся, гибким и чернявым, подобно Захару, крючконосым слугам.
— Да-да, — подтвердил Дан, — не угрожает, — одновременно размышляя, что делать — женьшень ему нужен позарез. Отложенная смерть владыки, по-любому, стоит намного больше названной суммы. Однако денег таких сейчас у Дана нет.
— Послушай, Захар, — обратился Дан к караю, — столько казны у меня нет, пока нет, — с нажимом добавил Дан, — но я могу заплатить за корень этого цветка даже дороже, если ты согласишься на мое предложение. — И пока карай переваривал его слова, пояснил: — Смотри, ты сейчас, как минимум, с неделю — по твоим словам, будешь ждать родственника. Потом, месяц или два, продавать доставленный им товар. Итого, в Новгороде ты остаешься еще, не меньше, чем на два с хвостиком… — В глазах торговца, внимательно слушавшего Дана, появилось недоумение. «С каким хвостиком?» — читалось в его взгляде… — месяца, — закончил фразу Дан. И, туманно уронил, для торговца: — Хвостик — не суть важно. Короче, — чуть громче сказал Дан, — я предлагаю поделить стоимость этого корешка на три части. Сейчас я заплачу тебе первую часть, вторую часть отдам через месяц, и третью еще через месяц. А за то, что гривны буду отдавать не в один раз, а по частям, стоимость цветка будет немножко выше. Ты ничего не потеряешь от того, что я гривны уплачу не за один раз — все равно эти месяцы будешь сидеть в Новгороде, а я так смогу приобрести этот корень. А, чтобы ты не подумал, будто я собираюсь обмануть тебя, мы заключим с тобой договор-ряд с печатью у торгового старосты… — Дан замолчал, давая Захару время обдумать его идею, а затем, подождав с пяток минут, во время которых карай также не проронил ни слова, спросил: — Ну, как, согласен? — Карай медленно кивнул головой. Но добавил: — Такую рассрочку по платежам мы с братом делаем, только цену ставим на треть дороже. Однако, учитывая общую сумму покупки, я полагаю, в этом случае, мне стоит сделать скидку и оставить цену прежней. И, да, обойдемся без договора у старосты, слова будет достаточно!
Возвращаясь с Торжища, Дан подумал, что все необходимые ингредиенты для попытки продлить жизни владыки, теперь у него на руках. Осталось, лишь, привести их в нужное состояние и расписать — когда, что и с чем принимать. А, также, уговорить Иону на этот «эксперимент». И еще — тянуть с этим не стоит. Однако, снова прокрутив в голове план по «увеличению жизненного срока владыки», Дан, все же, решил не спешить и отложить встречу с архиепископом до момента своей полной «боевой» готовности.
По дороге домой, в мастерскую, Дан еще раз остановился послушать молодого скомороха.
— Эх, хорош голос, хорош, — невольно пришло в голову Дана, — заслушаться можно. — Ему бы стадионы собирать, да, чтобы билеты входные продавали. Озолотился бы… Кстати, — хмыкнул Дан, — хорошая идея, может, со временем, и мне пригодиться… — И уже уходя, он полез в пояс и, достав серебряную монету, сунул в руку бородатого степенного мужика — старшины скоморохов, стоявшего позади парня и, время от времени, подыгрывающего ему на дудочке…
Глава 14
Пока Дан обещал ореол святости изобретателю самогона Федору — в том случае, если он сумеет очистить продукт и убрать мерзкий запах и вкус; уламывал на добровольную частичную кастрацию, то есть, на выделение денег для запуска нового товара — параллельно с гончарным производством — Домаша и, распинался перед караем Захаром на Торжище, а также прочая, прочая, прочая… Он встретился со Жданой. Как и договаривался, во второй день седмицы. Примерно в 2 часа после полудня или в 14–00, коль быть точным и делить сутки не на ночь и день, а на 24 часа.
Жила вдова, несмотря на пошлые фантазии и иже к ним терзания Дана, все же в самом Новгороде, в Людином конце, на Гощиной улице. Почти по соседству с работающими на Домаша и Дана, Перхурием и Якимом. Дом ее, как и у соседей, был огорожен высоким забором и с улицы едва виден.
К сожалению, Рудый и Клевец, нанятые Даном, по совету владыки Ионы, в телохранители, а, фактически, назначенные ему владыкой в телохранители и имеющие, вероятно, еще и устный его наказ, Дана сопровождали неотступно, и к дому вдовы он тоже вынужден был прийти с ними. Пешком прийти, как и привык, ибо Домаш, его напарник, передвигался по Новгороду исключительно пешком и Дана приучил мерить новгородские мостовые собственными ногами — чему Дан был только рад. Рад, поскольку на лошадях, на которых по Новгороду передвигались богатые горожане, никогда не ездил и понятия не имел, как это делается. Нет, лошадей, Дан и Домаш, вернее извозчика с лошадью и телегой, Дан и Домаш тоже использовали, но, в основном, для доставки товара из мастерской на Торжище и то не всегда. Периодически Домаш сам таскал в лавку горшки, супницы и кисельницы и остальное, беря себе в помощники либо Семена, либо Вавулу. Впрочем, в последнее время, после образования — «Домаш энд Дан компани», когда товара стало намного больше, он перестал «маяться дурью» — вес-то у горшков дай боже — и все реже таскал товар на себе…
