Прусское наследство (СИ) - Романов Герман Иванович (читать книги регистрация TXT, FB2) 📗
— Без меня справитесь — помехой быть не хочу, — отмахнулся царь, и по взгляду «родителя» понял, что поступил правильно. Пусть до Босфора сбегает — дюжина линейных кораблей с фрегатами серьезная сила. Может быть, «визит» сыграет роль козырной карты, какую турки побить не смогут, или капли, что переполнит стакан.
Ситуация для Порты складывалась паршивая — войска императора Карла захватили Банат, а в Валахии уже бесчинствовала конница фельдмаршала Меншикова с казаками. В Добрудже с успехом воевал корпус князя Голицына, венецианцы один за другим захватывали города в Морее, и одержали у Крита блестящую победу над османским флотом. В том, что «Священная лига» дожмет Оттоманскую Порту, никто уже не сомневался, в том числе и сами турки. Да и старик Толстой готовился к будущим переговорам, что должны были привести к закреплению итогов войны. Но то временно — останавливаться на достигнутом никогда нельзя…
Русские дубель-шлюпки в бою с турецкими галерами. Именно они принесли первые победы Черноморскому флоту…
Часть пятая
«БАЗИЛЕВС» 1757–1759 года Глава 44
— Ай-ай, «братец» Фридрих, никогда не быть тебе «великим». Побьем все горшки на твоей кухне — не состоится у тебя реванш. Теперь вся Дальняя Померания нашей будет по «шведскому наследству», со временем и Данциг присоединим, а ты обломишься со своими притязаниями. Ни хрена себе умник нашелся — силы у тебя не те, чтобы «Семилетнюю войну» устраивать, да и союзников тогда у тебя не нашлось, окромя Англии, а тут ее не будет.
Алексей Петрович хрипло рассмеялся, и тут же охнул, схватившись за бок. Возраст давненько давал о себе знать — шестьдесят восемь лет, по здешним меркам крайне почтенный, немногие до оного состояния доживают. Но он как-то дотянул, отец, «герр Петер» скончался в свои шестьдесят три года, осенью 1735 года, на десять лет позже того срока, что прожил в реальной истории. Да и оба их сына, Петр Алексеевич и Петр Петрович, ныне живут оба и здравствуют. А ведь первый должен умереть от оспы в четырнадцать лет, а его дядю так и не сразила шаровая молния в два годика. Но так и самого Алексея Петровича не удавили сорок лет тому назад по приказу всевластного «родителя» в сыром каземате Петропавловской крепости.
Так что уже не стоит удивляться выкрутасам истории, которая пошла совсем по иному пути, чем тот, что определил России вечно пьяный «реформатор», так и не ставший всероссийским императором.
— Ничего, время еще имеется, придет и мой час, надеюсь, что скоро…
Алексей Петрович тяжело поднялся с кресла, припадая на ногу (сильно болело колено), подошел к стене, на которой опытные чертежники нарисовали карту огромной Российской державы. Точность, конечно, весьма приблизительная, особенно на севере, но размеры государства впечатляли — от Голштинии на западе до Ново-Архангельска, что на Аляске, на востоке. Южные границы еще толком не очерчены, но уже оформлены по Иртышу и Яику, и линии казачьих поселений между этими реками. Да на восточном побережье Каспия несколько фортов имеется в стратегически важных местах. Продвигаться в глубины Туркестана не хотелось, да и незачем пока. Легче брать потихоньку тамошних владык под протекторат, памятуя о гибели экспедиции Бековича. Но вот за это Хиву ждет в будущем расплата — такие вещи никогда прощать нельзя.
Сейчас легче обустроить торговые караваны и везти потихоньку хлопок, в идеале протянуть линию железной дороги, но над этим пусть у потомков голова болит. Он сейчас контуры очертил, и только. Их дело будет державу строить в следующем веке, когда все реформы пользу принесут.
Взгляд переместился на Кавказ — линия казачьих поселений по Кубани и Тереку, да подвластная Кабарда с Осетией. Там вполне лояльное население, но продвижение на юг чревато большой войной с горцами. Тратить на нее силы и ресурсы не хотелось, лучше эти территории сделать протекторатом по меркам здорового феодализма. Однако бороться с набегами можно методами еще не родившегося генерала Ермолова, но гораздо лучше апробированным способом — владения персидских шахов совсем рядом, и там есть чем поживиться, Дербент совсем близко.
Черноморское побережье лучше оставить за собой, от взятой Анапы до Сухума. А дальше Грузии, что под турками, и Понт — народы там христианские, опорой хорошей станут, тем более, когда альтернативой для них станет поголовная резня всего населения османами. К тому же стратегически важный район, стоит на карту взглянуть. И вполне пригодный для культивирования чая, что в будущем сыграет свою роль.
— Должно получиться, вроде все готово. Нужно начинать, пока на западе долгожданное успокоение наступило…
В том, что «соседи» быстро разберутся, что Ливония есть одна небезызвестная по роману контора «Рога и копыта», сомнений ни у кого не осталось после смерти «герра Петера». Попытка прусского короля-отца, «солдата», вмешаться в дележ «наследства» была пресечена сразу жестко, даже грубо, простым удвоением русских войск. К тому же Петр Петрович уже открыто запросил покровительства у старшего брата, и первым шагом стало объединение армии и флота, чем маски окончательно были сброшены.
В Ливонию потихоньку переселяли русских крестьян, что занимали пространство от Ревеля до Кенигсберга, а чухонцев и немцев также понемногу отправляли заселять огромные российские просторы. Двойная выгода, как ни крути — Прибалтика становилась русскоязычной и православной без всякого насилия, и через столетие ничем не будет отличаться от других земель, со своеобразным колоритом, разумеется. В Померании собирали онемеченных славян, таковых осталось достаточно много, особенно в Мекленбурге. Тамошний герцог Леопольд, которого именовали «шведской обезьяной», женившись на Екатерине Иоанновне, кроме дочери получил еще сына Иоанна, хотя поговаривали, что для надлежащего исполнения супружеского долго его «приохотил» ливонский король — а рука у него была тяжелой.
Голштинского герцога Петр Алексеевич оженил на своей младшей дочери Анне, а та под бдительным отцовским приглядом родила не только Петра, но и Алексея. И сейчас вполне здравствовала, не померев при родах первенца. Появление «русских» династий кардинально изменило политический расклад. Мекленбург из двух «половинок» и Голштиния теперь определенно отошли к Ливонии. А та, в свою очередь, к набирающему силу Российскому царству, войдя в тесный альянс, крепко стянутый как родственными узами, так и общими интересами с торговлей.
Король Фридрих-Вильгельм не смог ничего добиться, теперь наступила очередь его сына Фридриха, которого печальный опыт папаши ничему не научил. Решил воспользоваться случаем — Швеция решила продать Ливонии захваченные у пруссаков и поляков померанские земли, оставив за собой только Данциг, что формально числился «вольным» ганзейским городом. Но таковых у шведов было полдесятка, и держались в Стокгольме за них цепко — торговля им существенный доход в казну приносила. Но вот «новые» померанские владения ничего кроме расходов и головной боли не приносили — разоренные в ходе войны до сих пор не восстановили свою экономику и требовали больших сумм на содержание.
Москва их выкупила за шесть миллионов полновесных талеров, шведы взяли золотом — рублей на три миллиона, русская монета в европейских странах стала одной из самых «ходовых». Ускоренное развитие промышленности, начатое царем Петром, поддержанное и им самим, уже принесло ощутимые плоды. По выплавке чугуна и железа сейчас нет равных — на первом месте. Англия закупает металл и изделия из него в неимоверных количествах — вот только последних маловато, а ружья и пушки вообще не продаются. Однако реестр обычных товаров тоже значительно добавился по спискам, хотя его большую часть составляет корабельная древесина, пенька, полотно, пушнина и прочее, «исконное», так сказать. Но появилось стекло и хрусталь, на последний спрос большой везде…
