На лыжне попаданец Ломаев (СИ) - Леккор Михаил (читать книги онлайн полные версии .TXT, .FB2) 📗
А вечер я провел в семейном кругу. Никогда не понимал смущение и замешательство поэтому поводу. Мы с Машей в законном браке, у нас есть сын Игорь. О чем еще можно говорить. Да был секс, но дети еще по-другому не появляются, доказано практикой.
А на завтра был так сказать внеочередной забег. Командная гонка! М-да, я уже думал и не встречусь с ней, однако же, поспешил. Вот она, во всей красе.
Специфика этого вида соревнования была, во-первых, обязанность компактности команды. Во-вторых, при промахе на огневом рубеже бежать были обязаны все. То есть равняться будем на самых слабых и на самых слепых. Вот такие вот правила.
Говорили об этом много и горячо, но как-то все равно были не готовы. В конечном итоге, я просто шел последним и «подчищал» отстающих. В итоге, пробегали не хуже и лучше. А вот стреляли очень плохо, я бы даже сказал хреново. Огневых-то рубежей четыре, возможностей для промахов масса. Ну и учудили.
Один я не промахнулся, спасибо Инмару. А вот остальные, как минимум, по одному промаху на каждом огневом рубеже. И ведь за это уже спасибо. Были члены команды, которые умудрялись и по два промаха и даже по три!
В итоге впервые серебро. То есть, конечно, тоже медаль, но ведь не золото!
Глава 21
Конечно, серебро на первенстве СССР — это тоже хорошо, просто замечательно. Иные команды ведь вообще к наградному пьедесталу не приблизились. И никакие там из глухой провинции, многие московские клювами щелкают понапрасну. Не зря в ЦСКА на меня смотрят подозрительно ласкового, как людоед на вкусную мясную нарезку.
А все же как-то не так. Чет как-то обманул, в первую очередь себя. На командное же золото шел, а получил совсем не то, эх, жизнь моя жестянка, да ну ее в болото!
Родственники мои новонайденные, взрослые, разумеется, отреагировали мое фиаско очень по-разному. Тесть Александр Петрович, встретившись на утро, о командной гонке не говорил совсем. Мол, и не старуху бывает поруха, и вообще, это дело прошлое, а у тебя кроме командного серебра есть два персональных золота — на двадцать километров и на тридцать километров.
Попивая редкое в СССР кофе, особенно в годы поздней Перестройки, он в полголоса заговорил о делах московских, сугубо бюрократических, хотя, в общем-то, и вылазящих на чистый спорт. Опять кому-то не сидится спокойно, свербит все в одном прохладном месте. На этот раз кто-то явно из политбюро, в крайнем случае, точно из верхов, начал баламутить, сталкивать лбами двух могучих московских монстров — ЦСКА и «Спартак».
Причем, как явно было видно, наезд явно шел флагом «Спартака». Но это дело чисто московское, меня оно не касается. Так я и прямо сказал Александру Петровичу. С ума, что ли, он сошел, вставать между этими гигантами? Да они и сознательно не шевельнутся, просто сдвинутся ненароком, от меня и пыли не останется.
Ха, тесть смотрел на близкую перспективу и был из-за этого очень в себе уверен. Кто-то (сам В. А. Захаров?) пообещал ему твердое повышение просто за разговор со мной. Ой ду… недалекий какой-то ныне тесть человек. Обратил его на картину выше, куда он даже и не думал смотреть.
Александр Петрович аж просто испугался от констатации, что борьба двух спортивных обществ — это проекция противоборства двух богов в политбюро ЦК КПСС. Он ведь и не знал, хе-хе, что члены политбюро реально существует, и ты можешь ненароком с ними столкнуться. А вот это возможно, но очень ненужно, ибо получится бойня на подмосковной дороге малолитражки с БЕЛАЗом. Итог для первого, знаете, будет весьма печальным, что для машины, что для его водителя. От обоих ничего не останется.
— В общем, Александр Петрович, — окончил я этот опасный разговор, — можешь твердо сказать нашему руководству, что я в ЦСКА и не собираюсь никуда уходить. Про борьбу же между «Спартаком» и ЦСКА я ничего не слышал. Не говорил ты ничего. И тебе не советую много говорить. Не наш это уровень. Запинают, походя. Учитывая наше время и уровень, просто отправят на крохотную пенсию. Оно тебе надо?
Тесть от таких новостей заметно посмурнел, скукожился. Я дал ему время прийти в себя, заговорил с Машей. В отличие от своего отца жена так далеко не заглядывала. Молодец, девочка. Семья, муж — хороший добытчик, сын наследник, что еще нормальной женщине надо?
Увидев, что я заговорил с нею, увильнув от нехорошей политики, она утвердительно кивнула. Я, правда, не совсем понял, чему она так согласилась — то ли тому, что ушел от этой страшной темы, то ли от того, что перешел к разговору с ней.
Перекинулся парой слов с ней, с сыном Игоречком, который за завтраком кушал свою особенную детскую пищу и о чем-то с нами разговаривал на своем ребяческом языке. Непонятно, но, в принципе, приятно.
Родственники мои решили побыть здесь немного, благо первенство уже заканчивается. Еще одна гонка, пусть и самая тяжелая, пятидесятикилометровая, но, как оказалось, не самая нервная. А мне, кстати, теперь на одни сутки будут помогать сразу аж двое тренеров. Правда, эффективность сомнительная, но хоть жена рядом. Тоже хорошо, хоть с моральной точки зрения.
Тренировались мы с Машей вдвоем. Ведь на пятидесятикилометровую дистанцию я иду один, и наш тренер Иванов благоразумно оставил из команды на эту дистанцию меня одного, дескать, у меня и так два индивидуальных тренера. Ну а Александр Петрович хитро предложил проходить мне на дистанции только с женой. Счастья от такого полные штаны, просто прыгаю на кровати до потолка, как бесбашенное дите.
Вот и опять получается. Народу много, команда с родственниками большая, а по факту остались в лесу одни — одинешеньки.
Ладно, что это я завожусь, нервы дрожат после вчерашней неудачи. Понятно ведь, правильно Иванов убрал моих сокомандников, буду опять грызть почем зря, себя и им грузя нервы. Вот вернемся в ВОЛСР, там и «натренируемся» по самое ничего.
И тесть правильно не пошел. Стар он уже и слаб, понимать надо. На слова-то еще резв, а так, уходили жеребчика крутые горки.
Походили, поболтали, умничка Маша, понимая мое самочувствие, смогла разговорить. А что денег выпросила, так я и сам бы дал. Куда я бы их отдал кроме как не в семью?
Зато на завтрашний старт я вышел полностью восстановленный, как физически, так и морально. Ну что, товарищи, поиграем. А то вы, похоже, посчитали, что и меня можно согнуть буквой Зю в сексуальном порядке. Ага, я не против, только женщиной будете вы!
Прошел все формальности на старте и, почти не разговаривая, ушел на трассу. Хаю дую ду, гаврики, а мне некогда. Между прочим, на старте никто даже со мной не шутил, даже не говорил. Понимали, что мне некогда.
Понимали да не очень, что я буду делать. а я решил пятидесятикилометровку тоже пройти в скором темпе. Ну не такой скорой, как двадцать километров или даже тридцать километров, но попробовать можно. вчера с Машей посчитали на самой лыжне. Моя жена аж рот открыла от изумления, когда поняла, что я хочу.
А я считаю, что мне все это по силам. Все страна ускорилась, пор и мне с ней. И ничего, что от этого она развалится, я-то уцелею.
Посчитали, побегали, должен пройти! Ведь тридцать километров прохожу в ускоренном темпе, почему бы пятидесятикилометровку не сделать также? А если не смогу, сорвусь, две золотые уже и одна серебряная, с одного первенства даже очень хватит.
Так что от старта я пошел ускоренно, как и положено. Методика обычная, от старта бежим вначале быстро, а потом переходим к крейсерской скорости и бежим в среднем темпе.
Один я продолжал ускоряться, и не думаю переходить к уменьшенному темпу. И ведь, зараза пятидесятикилометровка здесь представляла из трех кругов, все было хорошо видно зрителям на старте.
А я все иду ускорено. Ну как ускорено. Все равно пришел к более тихому, сбалансированному шагу, другое дело, это мой «тихий» ход, для других ускоренный. Ух, дубинушка ухнем! К концу первого круга я окончательно понял, что такой темп — это мое.
Нет, конечно, потихоньку я сбиваю скорость, но и так получается, что высокосредний, то есть до фига догоните, господа либероссы, только слюнки будете пускать.
