По законам Дикого Запада (СИ) - Топоровский Евгений Александрович (полная версия книги txt) 📗
Тем временем странные механизмы, приблизившиеся настолько, что находились прямо перед Кливом, уменьшили скорость и свернули на дорогу, ведущую к площадке, граничившей с облюбованным охотником холмом. Бриннер осторожно, стараясь не издать ни звука, подался вперед и лег на живот, плотно прижавшись ко все еще теплому песку.
Кавалькада из двух повозок и четырех двухколесных механизмов, въехала на площадку и остановилась. Большие повозки, каждая из которых в передней части имела по два светильника, стали по краям площадки, напротив друг друга. Яркие снопы света прогнали мрак, озарив песок мертвенно белым сиянием. Двухколесные агрегаты остановились в центре, наездники ловко спрыгнули с седел и теперь приседали, разминая затекшие от долгой езды ноги. В повозках открылись небольшие двери, из них появились находившиеся внутри люди. Заиграла громкая музыка, непривычная и пугающая. Клив покрутил головой, но не увидел музыкантов. А прислушавшись, понял, что звук идет из раскрытых настежь дверей одной из железных повозок.
Сохраняя полную неподвижность, он пересчитал находившихся у склона холма людей. Четырнадцать, пятеро из них женщины. В коротких кожаных куртках и юбках, едва закрывавших середину бедра, они расхаживали среди мужчин, подходя то к одному, то к другому, обнимая за плечи и тесно прижимаясь к мускулистым телам.
Клив прикинул на глаз разделявшее их расстояние. Ярдов сорок, может, сорок пять. Немного для такого стрелка как он, но стоит подобраться поближе. Охотник давно заприметил небольшой чахлый куст у самого низа холма. Достав револьвер, он осторожно взвел курок, и уже собирался переползти на намеченную позицию, когда невидимая тяжелая рука прижала его к земле. А в голове зазвучал ровный, бесстрастный голос: «Жди».
Клив повиновался. Именно таким голосом говорил с ним Бог, когда объяснял, чего хочет от старого, давно отошедшего от дел охотника за головами. Придерживая большим пальцем, он аккуратно спустил курок, но возвращать револьвер в кобуру не стал. Бог этого не просил, а Бриннер хорошо знал, кто выигрывает в перестрелке. Тот, у кого оружие в руке, вот кто.
Тем временем, люди на площадке вели себя так, словно готовились к вечеринке. Пара мужчин, одетых в джинсы и куцые кожаные безрукавки, достали из повозки два предмета, похожих на широкие, соединенные днищами, тазы. Вроде тех, наполненных горячей водой, что подают в номера, желая обслужить постояльца по высшему разряду. Бросили на песок ярдах в десяти друг от друга, а один из мужчин, порывшись во внутренностях железной повозки, извлек большую квадратную флягу. Скрутив пробку, он щедро наполнил «тазы» жидкостью, и отшвырнул флягу в темноту, за пределы залитой светом площадки. До Клива донесся резкий, неприятный запах, смутно похожий на запах дрянного керосина, использовавшегося для заправки ламп. Другой из пары, радостно гогоча, вытащил из кармана коробок спичек, и к небу взвились языки ярко-желтого гудящего пламени.
— Ей, хомбре, тащи бухло к огню! Не тормози, придурок чертов, я хочу глотнуть, пока ждем босса.
— Розалита, сладость моя, если ты забыла жратву, я зажарю на огне твой аппетитный зад! А если не забыла, то хорошенько отжарю. Тоже в зад! — грубый хохот заглушил окончание фразы. Женщина, которую вероятно звали Розалита, смеялась едва ли не громче всех.
Клив прислушался к грубым голосам, раздававшимся в каких то сорока ярдах, на освещенной электрическим светом и столбами желтого пламени площадке. Некоторые выражения он не понимал, но в целом люди перед ним общались на обычной для гаучос [22] смеси английских и испанских слов. Теперь, когда к пронзительно белым конусам прибавился свет костров, он заметил, что почти все мужчины вооружены. Рукояти пистолетов и револьверов, многие странной, непривычной Кливу формы, виднелись из-за широких кожаных поясов, тускло поблескивали в наплечных кобурах. Раньше он видел такие только у «пинкертонов», прятавших оружие под пиджаками строгого кроя, но подумал, что это ничего не значит. Люди перед ним никак не могли быть служителями закона. Кроме того, Бриннер заметил несколько дробовиков, прислоненных к высокому колесу одной из повозок. Еще один, с короткими, обрезанными стволами, был закреплен на раме странного двухколесного механизма. Люди на площадке были неплохо вооружены и судя по всему, весьма опасны.
Когда пикап Джо, сбросив скорость до минимума, скатился на площадку, его встретили радостными криками. Carnales салютовали «доджу» вскинутыми над головой банками, полными пенящегося пива, а «Бык» Санчос, отличившийся во время последней операции, звонко хлопнул по капоту машины своей огромной ручищей.
— Хелло, Босс! — проревел он низким, заставляющим неприятно вибрировать барабанные перепонки, голосом. — Как дела?
Джо поднял вверх большой палец и растянул губы в усмешке. «Бык» Санчос никогда не был говоруном, а сегодняшняя общительность объяснялась просто. В левой руке «солдата», едва заметная между сжимающих ее толстых пальцев, виднелась плоская бутылка «Teachers». Босс «Псов» распахнул дверь пикапа, заставив Санчоса посторониться, и легко спрыгнул на землю. Поднял над головой руки, как делает празднующий победу боксер, и потряс кулаками. В ответ раздался радостный вой, заглушивший на мгновение ревущих из динамиков «AC/DC».
— Привет парни! Вы все сегодня отлично поработали, а теперь время веселиться! — Толпа взвыла в очередной раз, и Джо самодовольно улыбнулся. Вот что значит быть хорошим боссом. Эти люди пойдут за ним и в огонь и в воду, а большего Эрнандесу и не требовалось.
Дождавшись, пока стихнут восторженные вопли carnales, Джо вышел из круга и направился к одному из автомобильных дисков, в котором, питаясь бензином и древесным углем, гудело пламя. Рядом с ним на большой плотно набитой сумке сидел Хуарез. Желтоватые языки пламени отражались в черных, как агат, глазах, вислые усы топорщились, обозначая радостную ухмылку.
— Viva, босс! — произнес он, салютуя Джо початой банкой «Будвайзера». Пошарив свободной рукой где-то позади себя, он извлек еще одну банку пива и протянул Эрнандесу. — Хорошая сегодня ночка!
Из темноты в мерцающий круг света шагнула стройная молодая женщина. Изящно изогнувшись, она обняла Джо за плечи, пристально взглянула в глаза, а затем жадно поцеловала. Босс «Псов» ощутил ее плоский живот, высокую грудь и выпирающую косточку лобка, тесно прижавшуюся к его мгновенно раздувшемуся паху. Ответил на поцелуй, почувствовав мятную свежесть ее дыхания, и высвободился из объятий мягким, но решительным движением. Посадил Химену на колени онемевшего от удивления Хуареза, вложил ей в руку все еще закрытую банку пива.
— Сегодня нет, дорогая. Но ты сидишь прямо на достойной замене мне. Не равной, запомни это, но весьма достойной, — не дожидаясь ответа, он подмигнул все еще не обретшей дар речи, парочке и направился назад, к своему «пикапу». Джо хотел посмотреть, как поживают его пленницы, а затем, проведя пол часа с парнями, направится домой. Вот там то, в глубоком, без окон, подвале и начнется настоящая вечеринка.
Клив видел, как на площадку въехали еще две железные повозки, и остановились под приветственные крики присутствующих. Одна, что побольше, была уже знакомого Бриннеру вида, а в ее открытом кузове высился большой прямоугольный предмет, тщательно завернутый в какое то подобие парусины. Вторая, поменьше, не походила ни на что, виденное им раньше. Низкая, приземистая, она едва могла вместить в себе человека.
Дверь большой повозки отворилась, и на землю спрыгнул давний знакомый Клива — высокий мужчина с холодными глазами. Тот, из сна, что застрелил сидевшего в кресле обрюзгшего толстяка. Из маленькой вышел худой коротышка с остреньким личиком хорька, а внимательно присмотревшись, Бриннер обнаружил гиганта, оставшегося сидеть в большом фургоне. Блики костров отражались от изогнутого стекла, закрывавшего переднюю часть этого странного механизма, и громадная фигура, замершая в неподвижности, почти полностью затерялась в темноте.
