Противотанкист (СИ) - Дягилев Алексей (список книг .TXT) 📗
Благополучно переправившись через реку, мы через полчаса, по лесным просекам, вышли на южную опушку леса, где и установили свои миномёты. Пехоте предстояло пройти ещё полтора километра, чтобы обойти деревню слева и начать атаку с восточной опушки. Старшим на батарее остался Иван, а я со своими помощниками пошёл корректировать огонь ближе к деревне. Дорогу нам показывал один из разведчиков, потом шёл Малыш с пулемётом, сразу за ним я, а замыкал нашу группу дядя Фёдор, который разматывал катушку с телефонным проводом. Разведка лазила по лесу и изучала визуальным наблюдением подходы к деревне весь день, так что первых полкилометра мы прошли как по бульвару, немного забирая влево, зато потом поползли и, остановившись в четырёх сотнях метров от цели, стали дожидаться наших пехотинцев. Немцы ещё не спали, потому что из Жабоедово доносились звуки губной гармошки, а во все стороны света, с окраин взлетали осветительные ракеты. Через четверть часа, слева раздалось пыхтение, и в сотне шагов от нас прополз правофланговый стрелковый взвод. Немного погодя по знаку разведчика, следом двинулись и мы, а остановились только минут через десять у небольшого бугорка, возвышающегося над местностью всего лишь на метр, но этого нам хватало с лихвой, потому что до фрицевских позиций было метров триста.
— Всё, шабаш. Тут и отабориваемся, лучше позиции нам не найти, а то если поползём дальше, то своим пыхтением Малыш распугает всех немцев, — сказал я, с трудом переводя дыхание и заползая на бугорок в степи. Рядом Емеля деловито устанавливает свой пулемёт и, поводя стволом из стороны в сторону, проверяя сектор обстрела, удовлетворённо кивает головой. Федя тем временем подцепляет аппарат и, покрутив ручку, постукиванием костяшками пальцев по микрофону проверяет связь.
— Тогда я к своим, — шёпотом говорит мне разведчик и, двигаясь как ящерица, исчезает в высокой траве. Внимательно наблюдаем за противником и ждём начала атаки. Гансы угомонились, и ракеты стали взлетать с большими интервалами, видимо фейерверк им надоел, а самые неугомонные отправились спать, поэтому на позициях остались одни лишь часовые. В ста метрах от окраин, по периметру деревни было натянуто проволочное заграждение в один кол. Ползущие первыми разведчики, помогая друг другу аккуратно проползли снизу, а вот пехота замешкалась. И то ли кто-то, зацепившись своей одеждой начал дёргаться, то ли какой-то гений догадался порубить проволоку пехотной лопаткой, но подвешенные к заграждению консервные банки загремели, и темноту ночи сменил яркий свет осветительных ракет, а по источнику шума на нашем правом фланге, начал работать пулемёт. Так как наш бугор был ещё правее, то не боясь никого задеть, Малыш вступил с ним в перестрелку, и буквально через полминуты загасил. Положение спасли разведчики, успевшие занять передовой окоп, и уничтожить дежурную смену пулемётчиков, ну а дальше в дело вступила уже стрелковая рота, бойцы которой наконец-то преодолели заграждение и со всех ног ломанулись вперёд на запад. Не успевшие занять окопы фашики, выскакивали из домов где ночевали, и тут же падали, сражённые штыком, прикладом, или выстрелом в упор. Кто-то конечно и выигрывал в единоборстве, а также успевал выстрелить первым, но численное превосходство было на нашей стороне, да и главное преимущество немецкого отделения, их пулемёты, были частично уничтожены, или захвачены. И теперь на передний план выходила индивидуальная подготовка и лучшее владение штыковым боем, которому красноармейцев обучали в первую очередь, даже в ущерб стрелковке, так что в течение получаса всё было кончено. Часть выживших немцев отступила на северо-запад, где и попала как кур в ощип, под удар передового сабельного эскадрона, который походя, прямо на скаку, порубал их, и продолжил движение по дороге, в двухстах метрах от теперь уже нашего опорного пункта. Немного солдат противника, забаррикадировалось в большом амбаре на южной окраине деревни, и отстреливались как сумасшедшие до тех пор, пока подоспевшие на всём скаку наши пушкари, не раскатали строение по брёвнышкам, сделав по нему несколько выстрелов осколочными гранатами.
Когда пехота вступила в бой, я подождал десять минут и, убедившись, что наша помощь миномётным огнём не потребуется, созвонился с Иваном, и всей своей компашкой мы потрусили к деревне низко пригибаясь к земле. Перерубив колючку на одном из кольев проволочного заграждения, прошмыгнули по проделанному проходу, и разместились в заботливо предоставленной нам немцами траншее, там же был и капитан Алексеев, который руководил боем. Разведчики, сначала заняли передовой окоп, а потом, разбегаясь в ту и другую сторону по траншее, уничтожили караульных и дежурных пулемётчиков, а пропустив вперёд пехоту, разделившись на группы, пошли следом, зачищать дома и подсобные помещения от фашистских недобитков. Своих же пулемётчиков они оставили в траншее, так что внезапного нападения со стороны леса можно было не опасаться, тем более в ту сторону, наши продолжали пускать осветительные ракеты, доставшиеся по наследству от дохлых фрицев.
— Командир, а нам что теперь делать? — спросил я, подойдя к ротному.
— Кому нам? А. Артиллеристы, — узнал меня он. — От вас сейчас толку никакого, пехота скоро закончит, так что давай всех сюда. Связь есть?
— Конечно.
— Тогда звони и передай мой приказ.
— Федя, вызывай взводного, — говорю я, возвращаясь к своим.
— Готово, — протягивает мне трубку он.
— Вань. Тут пехота без нас обойдётся. Так что собирайте манатки и дуйте к нам. Ротный приказал.
— Понял. Только куда идти? А то как бы свои не постреляли, ночь всё-таки.
— Идите прямо по нитке провода, там мы как раз проволоку порубили, так что пройдёте как по проспекту.
— Тогда ждите, но всё нам не унести, народу не хватит.
— Ерунда, тащите сперва миномёты, за боезапасом вторым рейсом сходим. Да, связь пока не сматывайте, чтобы потом не блудить.
— Хорошо, конец связи. — Лейтенант отключается, а я иду по траншее и предупреждаю разведчиков, чтобы случайно не подстрелили своих.
Через четверть часа, в районе первой нашей стоянки взвивается зелёная ракета, в ответ пускаем осветительную и тяжело нагруженные миномётчики, подходят к нам. К этому времени пехотинцы как раз захватили опорный пункт, а разведчики зачистили все дома в деревне, поэтому отправив людей за оставшимися минами, вместе с лейтенантом идём выбирать огневую для миномётов. Позицию мы выбрали в центре деревни, на небольшой площади рядом с сельсоветом. Копать ничего не стали, потому что трудолюбивые гансы тут довольно хорошо поработали, выкопав несколько щелей неподалёку. Ну а миномёты мы обваловали мешками с песком, опять же доставшимися от бывших хозяев шверпункта.
Пока мы устанавливали орудия и миномёты, в пяти километрах восточнее нас, в расположении немецких войск слышалась канонада. Как в последствие выяснилось, это наша артиллерия с бронепоезда, гвоздила по обороне противника. Ну а на западе, примерно в двухстах метрах от окраины, по дороге двигались кавалерийские полки. У меня же в голове крутилась безумная мысль, которую я и озвучил Ивану.
— Ну, ты и… чудак! — проглотив первое слово, сказал он. — На такое только самоубийца способен. Ты случайно головой нигде не ударялся?
— Ладно, бог не выдаст — свинья не съест, если что, считайте меня коммунистом. Пошли к ротному, — отвечаю я. Найдя капитана Алексеева, рассказываем ему свой план.
— Хорошо, я вас понял, — говорит капитан. — Только найдите сержанта Филатова, и уже вместе с ним действуйте. — И добавляет. — Аферисты.
Ванька идёт командовать личным составом, а я нахожу Серёгу и в двух словах объясняю ему свою задумку.
— Пошли со мной, — говорит он, приводит меня в какой-то амбар, который немцы оборудовали под склад боеприпасов и, включив фонарик, берёт что-то со стеллажа и убирает себе в противогазную сумку. Потом из общего штабеля выбирает пару укупорок с колотушками и протягивает мне, а сам берёт ещё два ящика.
— Теперь всё готово, так что веди. — Прихватив своих компаньонов, небольшой цепочкой идём к нашему НП, который мы облюбовали перед боем. Впереди Малыш с пулемётом, за ним я с Филатом, замыкает Федос, тянущий связь. Дойдя до нашего бугорка, оставляем Емелю с Федей окапываться, а сами бежим на опушку леса, устраивать фрицам «сюрпрайз».
