Золото. Назад в СССР 1 (СИ) - Хлебов Адам (чтение книг .TXT, .FB2) 📗
Нет золота тут, у безымянного ручья, нет. Я помню, как провел целую вечность. Точнее оно тут есть, но мизер. Не в промышленных объемах.
А вот примерно в тридцати километрах к северу от этого места Трегубов, тот самый которого кинули в «прошлой» жизни, нашел россыпь, которая должна была сделать его богатым.
Даже сказочно богатым. И главного он не нашел. Его ошибка была в том, что он нарушал плотность отбора. По стандарту, надо было брать пробы с разбежкой в один-два километра, а он стараясь покрыть большую площадь за меньшее время брал расстояния по водотокам в десять-пятнадцать километров.
Он нашел очень богатый золотоносный пласт, с выходом жилы на поверхность, но пропустил другие ещё более насыщенные золотом районы.
Специфика геологоразведки состоит в том, что геолог отбирает пробы на участке и никогда заранее не может назвать результат — может быть, он появится сразу с началом работ.
А может в последний день, в самом последнем шлихе, когда промывают уже просто формально, чтобы «домыть» участок.
Шлих — наверно самый древний и трудоемкий метод поиска минералов и драгметаллов. Это когда берут фиксированное по объему или массе количество рыхлой горной породы, а потом промывают его в проточной воде, получая концентрат тяжелых минералов. Вот этот концентрат и называют шлихом.
В лоток отправляют как глину, так и песок и условный гравий. Поверхность породы, в руслах рек, ручьев, геологических террас обогащенная золотом или другими искомыми минералами называется «плотиком».
Тогда в прошлой жизни,в геологической партии с Трегубовым мы работали вчетвером.
Трегубов начальником, я техником-геологом и два промывальщика.
Я этих шлихов перетаскал-пересмотрел — видимо-невидимо.
За сорок с гаком лет ничего в технике и методике не изменилось, разница лишь в том, что в семидесятых геолого мог лотки из любого подручного материала сварганить, в грядущих, так я буду называть то время откуда попал в семидесятые, чтобы не путаться.
Еще, уже давно прошли времена, когда геологи были первопроходцами, они ступали на неизведанную землю.
В грядущем мы идем по следам наших предшественников, которых, между прочим, было несколько поколений, и следы человеческой деятельности, которые мы находим: консервные банки, остовы палаток, брошенную технику.
Целые комплектные вездеходы на ходу находили. Заменил аккумулятор, или просто дал искру, взревет двигатель, прошу дамы и господа — карета подана.
Вот такую технику делали, а говорят качество в союзе было плохое.
Никак не привыкну к тому, что у меня два имени. В грядущем я был Михаилом, а здесь я Илья. Со сдвоенными фамилиями как-то попроще. В нашей традиции часто встречались такие: Римский-Корсаков, Мамин-Сибиряк. А с именем посложнее
Это как у испанцев, чудно у них — у человека может быть несколько имен: три, четыре.
Но по паспорту им можно только два. Примеры? Габриэль Гарсия или,например, Мари́я Консепсьóн Аргуэ́льо, которая в Юноне возлюбленная нашего русского командора Николая Резанова. Консепсьóн по-русски просто Кончита.
Шучу, по-испански тоже Кончита.
Буду, как испанский граф: Илья Михаил Бурцев– Семибратов.
Я с удивительной лёгкостью принял тот факт, что в моём настоящем теле слились и объединились в единое целое две судьбы.
Отсутствие воспоминаний о прошлой жизни или Бурцева, конечно, доставляло некий дискомфорт, но совершенно не мешало.
Это было похоже на компьютерную симуляцию, в которой миссия ещё до конца не пройдена. При этом одна из жизни сгорела, а очки и предыдущий опыт остались у игрока.
Просто надо начинать с начала, с нулевого уровня. Интересно, сколько у меня таких жизней всего?
Я знаю почему Трегубов в грядущем не нашел то, что получилось открыть мне.
Этот участок Зоны, разделенный на большие квадраты не считали промышленно перспективным.
В пятидесятые после войны здесь неудачно шурфили. Считалось, что наличие знаков олова говорит об отсутствии промышленных залежей золота.
Поэтому позже испытания и разведку проводили для галочки, часто занося в отчеты недостоверную информацию.
И дело не в том, что никому неохота месяцами таскать и перемывать бесперспективные шлихи из ложных плотиков. Нет.
На все требовались дефитные ресурсы. Людские, финансовые, технические.
А откуда их взять на Севере. Тут излишков отродясь не было. Даже на разведку потенциально богатые золотом не хватало. Люди изворачивались, как могли.
Планы-то разведке выполнять нужно. Вот и перебрасывали с людей и оборудование с этих квадратов на те, которые в Зоне считались более перспективными
Недалекие потомки, начитавшись того Солженицына скажут — приписки, а люди в теме — необходимость.
Такие жесткие правила игры. Доставшиеся в наследство от предыдущих поколений. Нет переброски ресурсов на потенциально богатые с оловоносных — нет выделяемых центром ресурсов.
Нет ресурсов — нет ни бедных, ни богатых месторождений. Все точка.
Кстати если кто-то подумает, что в грядущем будет по-другому, то они очень ошибаются. Эта практика не только не прекратилась, а перекинулась из добывающих отраслей на все остальные.
Отсюда желание потратить под конец года все накопленные средства на любую хрень — от празднований и корпоративов, до десятой замены бордюров и ремонтов крыш за последние три года.
Нет расходов — нет ресурсов на следующий год. Как-то так.
Теория о том, что золото в промышленным масштабах почти не залегает с оловом была опровергнута в шестидесятых на Ямале, Камчатке, Чукотке.
Так вот в Трегубов в самом начале девяностых, пока еще существовал Союз, ходил сюда с большой геосъемочной партией. Руководству в Мингео взбрело в голову провестит тут повторную геосъемку.
Возглавлял партию именитый академик, которому к тому времени было под семьдесят не помню фамилии.
Трегубов часто про него рассказывал и отзывался с восхищением. В полной силе, голова варит, как компьютер, фронтовик, убежденный коммунист.
Так вот аккурат летом девяносто первого, во время путча, о котором там, по понятным причинам, ничего не знали, нашли они ту самую знаменитую Трегубовскую жилу.
Ту на которой потом его кинули.
Академик всей душой ненавидел эту горбачевскую-ельцинскую шушеру, презирая их предательскую крысиную борьбу за власть над гибнущей страной.
Потому решил результаты георазведывательной партии попридержать.
В стране повсеместно творился сущий ад, бардак. Под всеми чиновниками в МинГео дико зашатались кресла, младореформаторская поросль уже по-хозяйски входила в кабинеты, открывая двери ногами, предвкушая «большой дербан».
Заговорили о приезде западных консультантов, которые наконец-то научат этих неразумных аборигенов работать эффективно. И некоторые поверили в эту мантру. Ведь убедили их, что мы не умеем работать.
Отчеты и материалы на всякий случай отдали Трегубову на хранение. Он прятал их прямо дома.
Аккуратно к католическому рождеству, 25 декабря 1991 года пятнистый меченый предатель преподнес Западу подарок на блюдечке с голубой каемочной. Сообщил о том, что СССР больше нет. У Академика не выдержало сердце и умер в этот же вечер.
Трегубов несколько лет ждал, что за отчетами придут. Но о них забыли абсолютно все. Никому не было дела.
До того момента, пока, как говорится, новые времена окончательно не утвердились, а «большой дербан» совершил первый круг. И дербанщики стали изучать, где же еще можно поживиться.
Трегубов вышел на них, получил заверение о доле в бизнесе, довольно скудное финансирование на «новую» геологоразведку. Приехал в Зону, покрутился, пошурфил открытую с академиком жилу, выдал все это за свои гениальные изыскания, сдал пробы, карты, координаты своим новым благодетелям и был благополучно опрокинут из лотка, как бесперспективный шлих.
А на месте выхода жилы на поверхность, конечно же, развернули производство. Но это другая история. Поучительная. Не буди лиха пока оно тихо. Некоторые наши ученые оказались не таким уж и умными.
