Физрук-7: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений TXT, FB2) 📗
— А что ты увидела?
— Так тебе и расскажи, — смутилась она. — Так я спала или нет?
— Не знаю… — пожал я плечами. — Тебе понравилось?
— А-а, морочишь мне голову! — отмахнулась она.
— Не морочу, — сказал я, снова доставая кольцо-браслет и бросая его на столик.
Оно деревянно брякнуло о пластиковую столешницу. Разуваева осторожно взяла его двумя пальцами.
— Это то, что ты надел мне на руку? — спросила она. — Оно же узкое!
— А ты попробуй сама надень!
Тигра сложила пальцы щепотью и принялась осторожно просовывать их в действительно узкое кольцо-браслет. И оно предсказуемо натянулось на ее кисть, словно резиновое. Математичка вздрогнула и сорвала Тохино изделие с руки. Кольцо-браслет застыло в своей изначальной форме.
— Я не понимаю, как это делается, — пробормотала Антонина Павловна растерянно. — И на ощупь и по твердости оно деревянное, а тянется, как резина.
— А ты говоришь — Кастанеда.
— Ну так учение Дона Хуана, оно же духовное, а это… деревяшка, хоть и эластичная.
— Деревяшка? — переспросил я. — Ну ладно, поговорим в более подходящей обстановке.
— Звучит интригующе, — усмехнулась она.
— Слушай, Тигра! — сказал я. — Я ведь не шучу! Разговор действительно серьезный. И если ты с нами, значит, с нами, тогда я тебя посвящаю во все. А если — хиханьки да хаханьки, вот, читай своего Кастанеду дальше!
— Ого, какой ты суровый!
— Станешь тут, когда за двадцать семь душ отвечаешь.
— Тридцать восемь, — поправила она меня, думая, что речь идет об участниках турпоездки.
— Тридцать восемь, — согласился я. — Всё! Откладываем этот разговор.
Она кивнула. Я взглянул на часы. Устраивать подъем на обед было еще рано и я достал из сумки машинопись Алькиной сказки. Открыл на той странице, до которой дошел в прошлый раз. Дэн Гор, избитый, шатающийся от слабости, стоит перед Крогом — злым волшебником и владельцем Старого Замка. Крог сидит перед ним на железном троне, а рядом, охватывая и трон и пленника полукольцом, молча возвышаются Ржавые Гвардейцы. Они превосходят ростом не только мальчишку, но и своего повелителя.
Тем не менее, Дэн чувствует это, великаны боятся тщедушного старикашку, закутанного в черную, как ночь, хламиду. Боятся и потому, безропотно выполняют любые его приказы. Пленник собственными глазами видел, как один из них отсек ржавым зазубренным мечом голову своему напарнику только за то, что тот поскользнулся на луже крови, которая вытекла из него, Дэна Гора. Из стражника же не выплеснулось ни капли, только когда огромное тело рухнуло, из обрубка просыпалась струйка сухой ржавчины.
В моих ушах все еще звучал этот шелест, когда я оторвался от чтения. Нет, такую сказку в один присест не проглотишь. Малость перестарался автор. Хотя это может только я так реагирую на его произведение? Надо бы проверить на других! Да на той же Тигре! Нечего ей своего Кастанеду штудировать. Все равно, сплошной туман и никакой конкретики. Деревяшка, видите ли, резиновая ей не нравится! Духовность подавай… Да в пальцах Антона Макарова больше духовности, чем во всех томах этого ее Кастанеды!
И все-таки я уснул. И опять мне приснилось нечто непонятное и в тоже время — вполне конкретное. Я снова увидел город и, как понял теперь, это был Литейск, только видел я его сверху, словно кружил над ним на вертолете. Несколько сотен старых, покосившихся от времени домов и с три десятка новых, точно поганые грибы выросших вдоль многолучевой звезды улиц, разбегающихся от центральной площади с гостиницей, горсоветом и магазинами. По улицам расползаются языки тумана и бредут мертвецы, восставшие с городских кладбищ.
Живых в городе уже не осталось. Вдоль главной оси массового панического бегства — проспекта Маркса — валяется брошенный скарб, вышедшие из строя или просто не заправленные впопыхах малолитражки, велосипеды с восьмерками передних колес, опрокинутые мотоциклы, но больше всего мелкого бытового хлама. На Круговой улице и загородных шоссе все забито машинами и людьми — многие, самые нетерпеливые пробираются не распаханными полями.
Нет, не на вертолете я лечу. А возношусь к небу, словно воздушный шар. И вижу залитые весенним дождем улицы, мокрые шиферные и рубероидные крыши, ржавые кресты антенн. Город проваливается в дождь, словно в трясину, а вслед за городом тонет и страна, становясь влажным пятном на полномасштабной карте Евразии, но вот и Евразия превращается в почти неразличимую кляксу на темном полушарии Земли. Несмотря на космическую пустоту вокруг, я дышу легко и свободно.
Стремительно поднимается над горбатым горизонтом малиновое Солнце, его лучи сдергивают покров ночи. Мне становится жарко, но я только смеюсь, любуясь, как земной шар наливается светом, превращаясь в теплый туманный клубок, который, волоча за собой голубой хвост атмосферы, уносится в вытканное звездами пространство. И вот уже висит в черной межгалактической бездне чечевица Млечного пути, больше похожая на круглую, раздерганную на отдельные клочья пуха подушку…
— Саша, проснись! — слышу я голос математички и стремительно возвращаюсь из космоса на грешную Землю.
Открыв глаза, я увидел перед собой жабью физиономию буфетчицы, которая, видать, не совсем понимала, что она здесь делает.
— В чем дело? — подавив зевок, спросил я.
— Пал Осич просил передать, что все готово, — со смесью подобострастия и презрения проквакала она.
— Что уже три часа?
— Без пятнадцати минут, — подсказала Антонина Павловна.
— Тогда передайте директору, что сейчас будем.
— А где же остальные товарищи? — поинтересовалась буфетчица. — Все-таки мы накрыли на сорок человек, ресторан закрыт на спецобслуживание…
— Все проголодавшиеся, я надеюсь, товарищи здесь, — ответил я. — Так что спешите обрадовать свое начальство, план оно на нас точно сделает!
Колыхая телесами в такт движению поезда, посланница Пал Осича, наконец-то, очистила наш отсек.
— Давай, товарищ Разуваева, поднимай контингент, идем обедать в вагон-ресторан!
— Да, с тобой точно не соскучишься, — пробормотала она, надевая кроссовки, что стояли под ее спальным местом.
— Кто-то мне уже говорил об этом…
Тигра выскользнула из отсека и пошла по вагону, объявляя, что участники турпоездки идут обедать в вагон-ресторан. Сверху спрыгнули Володька и Вадик. Я тоже поднялся, но для начала рванул в противоположном направлении — в сортир. Сделав свои дела, пристроился в хвост очереди из ребятни, пробирающейся в середину состава. Так мы и вдавились всем кагалом в поездное злачное заведение. Как я и предвидел, работники передвижного общепита встретили галдящую толпу юных едоков с растерянностью и ужасом. Видать, неохватная буфетчица не сумела передать начальству в подробностях все то, что ожидает подконтрольное ему учреждение.
— О, пивко! — раздались голоса пацанов, рассаживающихся на обшитых красным кожзамом диванчиках. — И винишко — тоже! Бухнем, братаны!
Вдоль столиков побежали официанты, хватая бутылки. Мы с Антониной Павловной успели предотвратить это варварство, не позволив забрать емкости с алкоголем со своего стола. Впрочем, и остальные участники предстоящего пиршества, не остались без напитков — лимонад сотрудники ресторана отнимать не стали. Было забавно наблюдать, как натянув на злые лица суррогаты улыбок, официанты разносят металлические миски с первым блюдом. Сам директор, тоже напряженно улыбаясь, почтил нас своим присутствием.
— Товарищ Данилов, — прошипел он, останавливаясь возле нашего, с Тигрой, Володькой и Вадимом, столика. — Хотелось бы получить наперед!
И он выложил передо мною счет. Весь обед получался в пределах десятки с носа. Я рассчитался, но не оставил чаевых. Потому что это элементарное хамство. Привыкли, понимаешь ли, ублажать начальство и нужных людей, а на обыкновенного посетителя смотреть с высока, а тем более — на мальчишек и девчонок, если они, конечно, не отпрыски «кого надо». Прежде, чем бросить купюры на металлическое блюдце, которое Пал Осич держал в руке, как нищий шляпу для подаяния, я поманил его пальцем и прошептал на ухо:
