Эпоха Мары (СИ) - Коруд Ал (читать книги онлайн без сокращений txt, fb2) 📗
Лука осклабился, а Седобородый горестно прокомментировал:
— Сколько пацанов там полегло.
Куликов внимательно оценил трехмерную картинку и хмыкнул. Брать этот укрепленный бастион подобно смерти! Это стоило делать в самом начале конфликта. Неужели…
— Ольшанский выступ нависает, как предвестник смерти над величайшей агломерацией Чернорусья. Оттуда самые дальнобойные ракеты достают и до столицы края Вилена. Развитая и прикрытая сверху система логистических сообщений Альянса не раз создавали нам ощутимые проблемы. И самое хреновое, что мы должны постоянно держать против них значительную часть своего корпуса.
Командир егерей не выдержал:
— Но мы-то, какое отношение к этому имеем?
— Самое непосредственное, товарищ подполковник! — бодрым тоном ответил Доберман. — В ближайшие недели со стороны этого выступа Альянс начнет наступление. Европейским политикам кровь из носу необходимы хорошие новости.
— И потому они пойдут на любую глупость?
— А кто будет жалеть змагарей и жемайтов?
Куликов внимательно оценивал выступающих. В их штабах совещания проходили по-иному. Здесь же царила своя атмосфэра. Ну, не его это дело, уму-разуму учить взрослых дяденек. Но вопрос он начштабу все-таки задал.
— Как я понимаю, у вас имеются агентурные сведения на этот счет? Но тогда какова роль моего соединения На ЛБС у вас и своих бойцов хватает.
— Хороший вопрос, полковник! Но мы знаем, что вам придана практически целая бригада артиллерии. И именно ей будут переданы как кассетные, так и зажигательные снаряды. Противник в подобной тактике опытен, он пойдет вперед, используя так называемую МЫШиную тактику. То есть пробиваться через наши боевые линии будет мелкими группами при поддержке брони и высокоточной артиллерии. Вперед пойдут мобилизованные бойцы Жемайтии, а подпирать их будут уже наемники. И задача гвардейских артиллеристов — выбивать у них пехоту.
— Понятно. Контрбатарейная работа?
— Не ваша проблема! Держитесь на максимальном расстоянии действия самых эффективных систем потивника.
Куликов соображал быстро:
— Ясно.
Доберман кивнул и продолжил:
— Ваши подразделения приданы нам официально, и это известно противнику. Но им неизвестен тот факт, что вы уже давно не бригада, а практически дивизия. С большим количеством артиллерии, танков и средств ПВО.
Куликов задумался:
— Значит, в дальнейшем нас ждут более важные задачи, чем просто подпирать сзади ополчение?
— Вы на редкость догадливы, — усмехнулся Доберман и увеличил масштаб виртуальной трехмерной карты. — Тогда слушайте боевую задачу.
Полковник превратился во внимание. Он с давно забытым увлечением внезапно осознал, что впереди самые лучшие дни его офицерской жизни. И потратить их стоить крайне достойно!
Глава 28
Катастрофа. Петроград. Невский проспект. Кафе «Гуманист»
«Нет отчаянных положений, есть отчаявшиеся люди»
Хайнц Гудериан
— Что такое с ними случилось?
— Отмечают!
Публика в известном либеральном кафе и в тяжкие «Миротворческие» времена не менялась. Людям особенного склада воспитания всегда хочется держаться вместе. Пусть и достаточно разные по натуре, но все они боялись оказаться в среде бескомпромиссных чужаков. Павлинья тактика прятать голову в «золотой песок» и считать, что ты на тропическом острове, а не на морозе. Пиво и более крепкие напитки лились в «Гуманисте» рекой, на экранах включены категорически лишь развлекательные программы. Зал, несмотря на цены, забит битком. Но создавалось такое впечатление, что народ не радуется, а отмечает поминки.
Телятин, нанизав на вилку юркий грибочек, манерно прокомментировал:
— Что-то Маша Арбатевич у нас устала.
Подвизавшиеся на ниве литературы восторженные почитатели поэта дружно повернулись к соседнему столику. Известная стране скандальная феминистка так склонила голову, что, казалось, и вовсе уснула. Сидевший на другом конце диванчика записной патриот Святогор выглядел одновременно изрядно пьяным и трезво задумчивым. Как это у него получалось, никому не было ведомо.
— Укатали Сивку крутые горки.
— Там не горки, а качели. И такие, я вам скажу, занятные.
— Вы серьезно?
— О, наш Святогорчик в этом деле большой затейник. Как-то я была у него на квартире…
Вся компания дружно уставилась на сухопарую, как доска Инну Каренину, и в их глазах читалось явное недоверие. Вряд ли записной красавец, да еще и посконный патриот клюнул бы на такое унылое чудо. Хотя кто его знает, славянофильского извращенца. Потому рассказ похотливой суфражистки беспардонно прервал Василий Телятин:
— Успокойся, Инночка, у них проблема вовсе не в этом. Просто Светоша наш нонече оказался за бортом, вот и скучает, бедолага. Даже похотливые Машины чресла его нисколечко не забавляют. А твои уже тем более.
Сидящие скабрёзно засмеялись, пряча друг от друга глаза. По количеству извращений этот столик мог дать фору всем остальным в кафе. Хоть сериал снимал для определенного рода публики. Внезапно Святогор ожил и злобно уставился в их сторону. Затем он схватил налитую рюмку водки, опрокинул в себя и с проворной грацией ресторанного танцора подскочил к «поэтическому обществу».
— Над кем смеетесь? Над собой смеетесь! Твари неблагодарные! Родина в опасности, все в окопы!
Василий с ухмылкой наблюдал за раздухарившимся «официальным патриотом» столицы. Даже в самые гнусные времена засилья либерясни все центральные каналы и издания были ему открыты. Так сказать, для плюрализма мнений. И бородатый трепач всегда набирал у пиплоса массу очков. Как, впрочем, и бабосиков.
— Светыч, чего, не взяли? Бедолага…
Патриот мигом потух и сник.
— Суки пархатые, блядский Сотоцкий! Это он украл у меня идею!
— Да ладно тебе. Кому твой Евроазиатизм нужен? Лучше выпей.
— Позвольте, — дебелая дама в неуместных обстановке мехах решила возразить. — Пан Сотоцкий потомственный шляхтич!
Святогор принял от Телятьева стопку холодной водки, выпил и замахал руками:
— Да какая в жопу разница! Все они там наверху спелись и в задницу долбятся!
— А тебе и завидно!
Бородач замахал руками:
— Вася, это уже по твоей тематике! Лишнего на себя брать не буду. Групповушкой баловался, малолеток трахал, но содома не допускал.
— Бля, а я его водкой еще пою! Неблагодарный!
— Ты мне по гроб жизни должен, Телятина, что тебя обратно от пархатых сюда пустили.
Два любителя словесности неумело замахали руками, изображая потасовку. Стоявший неподалеку охранник тут же напрягся. Но драки не вышло.
— Кончился наш Святыч, — тихо прокомментировал происходящее Николай Алябьев, известный в узких кругах устроитель скандальных перформансов. — Он привык отсвечивать в привычном патриотическом балагане, а тут люди взялись за дело серьезно.
— Ты так считаешь? — невысокий толстяк, подвизавшийся на ниве книгоиздательства и пропагандистских передач, небрежно курил санкционную сигару.
— Ты, Иммануил, новости вообще, смотришь?
— Ага, в разделе фантастика.
— И что по этому поводу думаешь?
— Что мне срочно нужны новые редакторы.
Алябьев с удивлением уставился на Нахтигаля:
— У тебя же полный штат?
Иммануил скуксился:
— Да не тех. Представляешь, что с ними случится, когда они начнут читать накаченные посконным патриотизмом романы? Нет, это ненадежные кадры. Ты сам глянь вокруг — сплошной похоронный плач.
— Ну а у тебя как будто праздник?
— У меня дела, Николаша. Как, между прочим, и у тебя. Времена меняются, а деньги делаются. Кстати, у меня есть к тебе одно хорошее предложение.
