Журналист: Назад в СССР (СИ) - "товарищ Морозов" (онлайн книга без TXT, FB2) 📗
ДЕЛО № 586
Только для внутреннего пользования!
Дело супругов Иноземцевых
Супруги Иноземцевы: Павел Петрович Иноземцев, 1930-го года рождения, Ольга Антоновна Иноземцева, в девичестве Якушева, 1936-го года рождения. Специальность: геологи.
Лица, имеющие непосредственное отношение к «делу № 586»:
********* ********* ******, 1963 года рождения. Сын супругов П. П. и О. А. Иноземцевых. Племянник Т. А. Якушевой
Татьяна Антоновна Якушева, 1936 года рождения. Родная сестра (младшая) О. А. Иноземцевой. Специальность: старший библиотекарь.
Обоснование «дела № 586»: исследование характеристик и свойств объекта «К586.3».
Местоположение объекта: 48 км юго-восточнее деревни Матюшино, Ханты-Мансийский национальный (с 1978-го года автономный) округ, Тюменская область, СССР.
Обоснование нахождения геологов Иноземцевых в этом районе: в соответствии с их профессиональной деятельностью осуществление поиска новых нефтегазовых месторождений, перспективных для будущей промышленной эксплуатации.
Исторические предпосылки:
21.09.53, Берёзов — обнаружение на скважине Р-1 природного газа, впервые в Западной Сибири.
23.06.60, Шаим — обнаружение нефтяного месторождения, впервые в Западной Сибири.
Последующие открытия целого ряда новых месторождений нефти и газа.
Основания к открытию «дела»: обнаружение в ходе поиска нефтегазовых месторождений и последующее исследование супругами Иноземцевыми ряда объектов не уточненного происхождения, обнаруженных ими на указанной выше территории. Конкретно — объекта «К586», известного в фольклоре местных жителей как «купол».
Источнику стало известно, что 11-го сентября 1966-го года Павел и Ольга Иноземцевы обнаружили юго-восточнее деревни Матюшино одноименного района объект предположительно рукотворного происхождения, именуемый в данной местности «купол». Зафиксирован в «деле» под номером «586.3», где «586» — номер самого дела, а «3» указывает на порядковый номер объекта, поскольку со слов геологов Иноземцевых прежде ими были обнаружены еще два таких «купола», однако они имеют естественно-природное происхождение.
Геологи Иноземцевы остановились лагерем в непосредственной близости от объекта, после чего в течение двух с половиной суток в полевых условиях обследовали как сам «купол», так и его окрестности, о чем подробно описано в их дневниковых записях, которые систематически вели оба супруга.
На третьи сутки Павел и Ольга Иноземцевы сумели обнаружить «вход», по их словам, «внутрь» объекта. Каким образом был обнаружен «вход», О. А. Иноземцева объяснить затруднилась. В промежутке времени между 15.00 ч. и 16.00 ч. им удалось проникнуть внутрь. По всей видимости, время проникновения зафиксировали наручные механические часы Ольги Иноземцевой: ее хронометр прекратил ход и остановился в 15.26 ч. Можно с определенной долей уверенности предполагать, что к 16.00 ч. Иноземцевы вошли «внутрь» «купола», после чего всякая связь с ними была нарушена и полностью прекратилась.
Обратно исследователи не вышли из «объекта К586.3» ни через сутки, ни через трое, когда в район деревни Матюшино прибыла поисковая команда. Ею была обнаружена палатка с личными вещами Иноземцевых, в числе которых имелись и подробные дневниковые записи. Однако первичный поиск самих пропавших геологов Иноземцева П. П. и Иноземцевой О. А. результатов не дал. Более того, не был обнаружен и сам «объект К586.3». Кроме того, особенности окружающего рельефа визуально не соответствовали описаниям Иноземцевых, имеющимся в их походных экспедиционных блокнотах.
В ходе дальнейших поисков пропавших супругов Иноземцевых были привлечены…'
Далее следовал перечень войсковых подразделений и мобильных групп сотрудников МВД, разыскивавших злополучных геологов на протяжении недели. В итоги эти поиски также не дали результатов, поисково-спасательные работы были прекращены, и в следственном деле появилась соответствующая запись. Отныне Иноземцевы официально считались пропавшими без вести.
Следующий лист заставил меня, что называется, прищуриться.
Там повествовалось о событиях четырнадцатилетней давности. Вообще сам документ, его стилистика и оформление заставляли меня усомниться в его подлинности в смысле принадлежности к какому-то официальному ведомству. Покончив с первым листом истории Иноземцевых, я обратил внимание шефа на это.
Сотников согласился, однако сказал, что это — позднейшая компиляция и выжимка сведений из нескольких официальных бумаг, взглянуть на которые ему не удалось. На вопрос об авторе этой компиляции Владимир Аркадьевич молча указал пальцем на потолок, а затем заговорщицким движением слегка отвернул левый лацкан пиджака, как бы демонстрируя там значок секретной службы — заблуждение, известное мне еще с детских игр в шпионов и полицейских, почерпнутое в знаменитой комедии «Блеф» с Адриано Челентано. И я понял, что таинственный доброжелатель, передавший этот документ Сотникову, был никем иным как румяным особистом Максимом Юрьевичем.
По ходу чтения я, конечно же, быстро догадался, что речь идет о моих псевдо-родителях, геологах из Ангарска, которые в своем последнем письме как раз упоминали этот таинственный «купол». Одного я никак не мог понять: причем здесь я, и какое отношение имеет моя скромная персона ко всей этой занимательной истории?
Во втором и последующих листах дела пропавших геологов сообщалось о том, что в феврале 1980-го года Ольга Иноземцева неожиданно объявилась примерно в десяти километрах от места своего исчезновения. Женщина просто пришла в районный отдел МВД и чистосердечно рассказала о том, кто она и откуда тут взялась. Собственно рассказывать ей особо было не о чем: ничего, что произошло с Ольгой Иноземцевой в течение последних четырнадцати лет женщина не помнила. По счастью, в райотделе сидели не дураки: не поверив ни одному слову непрошеной рассказчицы, работники милиции сообщили о ней куда следует.
Я сразу вспомнил перст Сотникова, указующий в потолок, то есть в направлении начальственных высот, где обитало самое всесильное ведомство нашей советской страны.
Был предоставлен транспорт с сопровождающим сотрудником МВД, после чего Ольга Иноземцева очень скоро оказалась в крепких объятиях областного Комитета государственной безопасности, откуда ее срочно перевезли в Москву. Там она прошла все необходимые и довольно многочисленные проверки, включая медицинское освидетельствование, которое подтвердило предварительный диагноз ранее осмотревшего женщину деревенского фельдшера: долгосрочная амнезия, то есть полная потеря памяти, в результате некоего неврологического расстройства.
Молодая женщина не помнила ни где она была, ни того, что с ней происходило все эти минувшие четырнадцать лет. Просто очнулась в заснеженном лесу и сразу стала замерзать, поскольку была одета по-осеннему. У нее с собой не оказалось никаких личных вещей, карманы ее ветровки были пусты, если не считать нескольких камней, по виду местных минералов, что нередко болтаются по карманам или в вещмешках геологов.
В ходе опросов и медицинских осмотров Ольга Иноземцева вела себя спокойно и естественно. Нервный срыв у нее случился лишь на третий день, когда следователь весьма осторожно — по настоянию врачей — спросил, где по ее мнению находится ее муж, геолог Павел Иноземцев. Женщина сначала даже не поняла вопроса. Когда же до нее дошла суть того, о чем и о ком ее спрашивали, она поначалу не су мела вспомнить, кто это такой. Однако спустя четверть часа она вспомнила супруга; очевидно произошло краткое восстановление памяти. С Иноземцевой случилась истерика, она кричала и стучала кулаками в стены, требуя, чтобы ей возвратили «его», и что «он» теперь непременно должен быть с нею.
В итоге, после еще нескольких дней опросов и врачебных осмотров, Ольга Иноземцева вышла из стен одного неприметного особняка, затерявшегося в лабиринтах, как образно писал когда-то воспевавший кабацкую столицу Сергей Есенин, московских изогнутых улиц, где сам бог сулил ему помереть. Однако помирать подобно любимому поэту Иноземцева вовсе не собиралась; напротив, она была полна желания круто изменить теперь свою жизнь.
