Третий шанс (СИ) - Романов Герман Иванович (полные книги .txt, .fb2) 📗
— Степан Осипович, а ведь японские снаряды имеют намного больший заряд взрывчатки, чем наши «облегченные» образцы. Может быть, наше Адмиралтейство поторопилось со снятием прежнего типа, более тяжелого, чем даже японские снаряды? У нас большие разрушения и пожары, в то время как на японских кораблях подобного почти нет.
— Думаю, это стоит сделать, ведь прежний двенадцатидюймовый снаряд весил не 20 пудов, а 28, а шестидюймовый был почти на пуд тяжелее. Да и восьмидюймовый снаряд весил столько, как нынешний девятидюймовый — восемь пудов, а не пять с половиной. Если снарядить их еще пироксилином, то будет больше ущерба неприятельским кораблям. Но то проверить на полигоне нужно, после боя отправьте запрос в столицу после согласования с наместником. Да и каски с кирасами нужны для палубных команд, сотня, не меньше, а не пара десятков — слишком большие потери. Хорошо еще, что у нас все же хватило ума после первого боя все лазареты под броневую палубу убрать. Чем только под «шпицем» думали?
Вопрос был чисто риторическим — недостатков в подготовке русского флота с началом войны вскрылось столько, что приходилось с руганью и самоотверженностью исправлять их уже по ходу боевых действий, и это всех раздражало, включая и его самого, и наместника. Они оба беспрерывно отправляли рапорта в Петербург, со своими предложениями, чем, несомненно, «бесили» высокое начальство. И особенно генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича, ленивого и тучного сибарита, имевшего на флоте непочтительное прозвище «семь пудов августейшего мяса».
— Одно хорошо — наши десятидюймовые снаряды приносят японцам куда больше повреждений, чем их восьмидюймовые нам…
Степан Осипович осекся — «Пересвет» сильно встряхнуло от попадания очередного вражеского снаряда, взорвавшегося с ужасным грохотом. И можно было радоваться, что это 203 мм, а не 305 мм, под обстрелом которыми сейчас находится «Цесаревич», море вокруг которого сейчас просто кипит от всплесков. А сколько раз попали, даже там никто не скажет, потому что двадцать пять кабельтовых это очень близко — наместник, наконец, подошел на самую убойную дистанцию для русских пушек. И все потому, что Того связан защитой подранков, иначе бы легко ушел бы на дистанцию вдвое большую, и безопасную для своих кораблей.
— Я думаю, Михаил Павлович, нам стоит направиться туда — хватит с Камимурой дуэли устраивать. Слишком хорошо его крейсера забронированы, да и скорость есть — не дает нам сойтись ближе. А вот «Адзуму» и «Фудзи» он кинется защищать, что нам будет на руку!
Макаров еще раз всмотрелся в японские корабли, что стреляли беспрерывно по русскому отряду, и внимательно оглядел собственные мателоты. «Победа» вела бой с «Токивой», причем небезуспешно — японский крейсер был порядком потрепан и потерял два-три шестидюймовых орудия, потому что в ответ стреляло, кроме башен, только четыре ствола. С идущим третьим «Якумо» на равных сражался «Громобой», и то потому, что вражескому кораблю вчера крепко досталось от «Ретвизана». А вот концевой в отряде «России», флагмане вице-адмирала Безобразова, доставалось от прекрасно забронированного «Ивате», к тому же корабль не был перевооружен — и не успели, и лишних шестидюймовых пушек не нашлось.
— Вы правы, Степан Осипович, теперь нам там самое место — добить вражеские корабли, те, что вчера еще повредили, необычайно важно! И за «Петропавловск» с «Рюриком» отместка, и силы уравняем в будущих сражениях. Иначе зачем мы гнались всю ночь⁈
— Все правильно — нужно всегда атаковать неприятеля и вести бой до последнего снаряда! Может быть, он и принесет победу, кто знает, но одолеет врага только тот, кто настроен на решительное сражение!
В чем-чем, но в недостатке смелости командующего флота было не упрекнуть. Да и командиры при нем стали действовать более инициативно, и уже не боялись нападать на более сильного противника, усвоили, что воюют не только корабли с пушками, но люди, что ведут бой на них.
— «Амур» и миноносцы подошли, Степан Осипович!
Действительно, новых участников сражения добавились — пришел минный заградитель, что стал «мастером на все руки» — и авизо, и небольшим крейсером, и спасательным кораблем. И полудюжина «соколов», что возвратились из Дальнего, где приняли угля, сколько смогли — 240 тонным миноносцам хронически не хватало дальности плавания.
— Молодцы, успели — теперь при первой возможности пойдут в атаку. На самодвижущие мины вся надежда, утопить корабль одной артиллерией неимоверно трудно, боюсь, что нашими снарядами невозможно. Курс на неприятеля, пойдем на вест — и теперь Камимура пусть побегает за нами. Держать шестнадцать узлов!
— Побегает, транспорты спасать ему поздно, да и отход главные силы погубит, ибо это бегством будет. Вы правы, Степан Осипович!
Отдав приказ, Макаров пристально всматривался в броненосцы, что под флагом наместника вели бой с японскими кораблями. И те и другие сражались упорно, японцы попадали чаще, но их стрельба становилась реже — пушки били не так торопливо как раньше. Но так японцы большой силой не отличаются, маленького росточка щуплые люди, а шестидюймовый снаряд в два с половиной пуда, немногим легче, чем сам матрос по весу. А потягай таких хотя бы десяток, и особенно после горячки вчерашнего дня и беспокойного сна у пушек этой ночью. Тут и русские здоровяки, чуть ли не сажень ростом и широкими плечами бледноватыми стали, сил не хватает…
— Ай да Иессен, вот молодец! Проскочил ведь, выбрал момент! Давай, Карл Петрович, я «гарибальдийцами» займусь, а Безобразов тебя прикроет!
Макаров чуть ли не закричал, топнул ногой — «Полтава» с «Севастополем» согласованно повернули, и прошли за кормой «итальянских» крейсеров, которых явно отвлекло появление новых противников. Еще бы — два броненосца с десятидюймовыми пушками, тоже опасными для их относительно тонкой брони, да еще с близкой дистанции.
— Нет, не стоит — сигнал на «Россию» — пусть идет на «Ниссина» и «Касугу», а мы сойдемся с крейсерами Камимуры, и плевать, что их будет против нас двоих четверо! Такой шанс нельзя упускать!
Действительно, «Полтава» дала полный ход и устремилась на «Фудзи», за ней поспешал «Севастополь», кочегары которого сделали невероятное — броненосец набрал не меньше тринадцати узлов, дым тянулся густой полосой. И стало ясно, что все решится в ближайшие полчаса — с короткой дистанции двенадцатидюймовые орудия русских броненосцев смогут добить неприятельских «подранков». А те просто не имеют достаточного хода, чтобы удрать, ползают по морской глади как «сонные мухи».
А он с двумя броненосцами преграждает путь четверке крейсеров Камимуры, и не даст им помешать отряду Иессена. «Громобой» с «Россией» не смогли бы этого сделать, Степан Осипович сообразил это в последний момент — слишком слабо «рюриковичи» вооружены, не для эскадренного боя шестидюймовые пушки, пусть даже их много натыкано.
И тут началось — настигшие японские крейсера стали осыпать «Пересвет» градом снарядов, доставалось и «Победе», ведь по каждому русскому кораблю сейчас стреляла пара японских…
Порт-Артурская эскадра — «Пересвет», «Ретвизан» и «Победа». В бою в желтом море 28 июля 1904 года они выстояли под обстрелом японских броненосцев, а ведь могли уйти от боя, ход позволял. А в Цусимском проливе отбились бы от четверки крейсеров Камимуры, и даже более того — могли их победить, благо подходили крейсера ВОК. Но контр-адмирал Витгефт решил иначе, взял в отряд тихоходные «Севастополь» и «Полтаву», которые дойти до Владивостока априори не могли — просто бы не хватило угля, ведь его расход огромен если корабль идет со сбитыми трубами…
Глава 43
У каждого корабля своя судьба, повторяющая человеческую жизнь. Но на любой войне действует суровый закон — первыми всегда погибают слабейшие из участников. И дело не только в технических характеристиках, в толщине бронирования или количестве пушек, вернее, не только в них. Воюют люди, и от их подготовки зависит главное — как эти самые корабли будут действовать, насколько эффективно они покажут себя в сражении. А самими людьми на войне управляет «дух» — понимает ли солдат или матрос за что он сражается, уверен ли он в своих товарищах, верит ли собственным «отцам-командирам», за которыми пойдет куда угодно, как за стариком Суворовым пошли заснеженными альпийскими перевалами.
